— Как вы думаете, можно устроить, чтобы меня называли уменьшительным именем, как я дома привыкла?
Она подняла на меня глаза, по-прежнему держа в руке нож:
— Уменьшительным именем? И как же тебя звали?
— Белла, — сказала я, вспыхнув.
— Белла? Едва ли это подходящее имя для прислуги. Сколько же лет назад тебя так звали? Уж явно не у леди… как ее там?
— О нет, конечно! Не у леди Сауэрби, — быстро ответила я. — Просто имя Белла мне всегда нравилось больше, чем Хелен. Хелен звучит так грубо, как вы считаете?
Она фыркнула:
— Мы же не выбираем имена, которые дают нам при крещении, верно? Просто не можем. Меня саму Милдред назвали, и, признаюсь, я тоже от этого не в восторге. Но, боюсь, придется тебе, милочка моя, зваться Хелен, пока не станешь поварихой, вроде меня, а тогда тебя будут величать миссис Бартон.
После этого мне пришлось отбросить мечты о том, чтобы меня называли Изабеллой, и приучать себя к имени Хелен. Через несколько дней я привыкла отзываться на него. Если не считать этого неудобства, работа была не слишком трудной. Те, кто не был дежурным по завтраку, вставали в половине восьмого, завтрак нам подавался в восемь. Это были каша и хлеб с джемом, иногда добавлялись яичница или бекон. Мне поручали простую работу, с которой я легко справлялась — за исключением промашки с артишоками. Я никогда не видела их раньше и не поняла, что перед подачей на стол нужно отрезать острые шипы. К счастью, моя ошибка была замечена до того, как королева выколола себе глаз!
Задачи, которые я выполняла, были мне по плечу, но порой я ловила себя на том, что в восхищении не свожу глаз с того или иного блюда, которое готовилось на кухне. Например, нечто, напоминавшее ананас на тонкой хрустальной тарелке, оказывалось заливным рагу из куропаток. Это было настоящее произведение искусства!
Особенно сложные блюда обычно создавал сам мистер Анджело. Я заметила, как он работает за усеянным крошечными косточками столом.
— А что делает шеф? — шепотом спросила я миссис Симмс.
Та поглядела на его стол.
— О-о, это он готовит пирог с жаворонками, — ответила она, возвращаясь к нарезанию говядины.
— Пирог с жаворонками? Я правильно поняла? Вы имеете в виду таких маленьких птичек?
Мои мысли вернулись к тому дню, когда мы с отцом ездили в Хампстед-Хит
[4], и он, вдруг остановившись с выражением восторга на лице, показал в небо и проговорил: «Слышишь? Жаворонок поет».
— Их самых, — кивнула миссис Симмс, как будто в этом не было ничего особенного. — Для такого пирога нужно сорок данстэблских жаворонков, и мясо сперва нужно отделить от костей. Я рада, что заниматься этим приходится мистеру Анджело, а не мне. Греха не оберешься, если кто-то из королевских гостей наткнется на косточку.
— Я понятия не имела, что из маленьких птичек делают начинку для пирогов.
Миссис Симмс усмехнулась:
— Еще как делают! Королева очень любит жаворонков. А иногда и от дроздов не отказывается.
— Вы хотите сказать, как в той песенке: «Запек в пирог пирожник две дюжины дроздов»? — Я была потрясена.
— Говорят, они вкусные, но есть их почему-то можно только в зимние месяцы. И, конечно, в пироге должен быть слой патиссонов — без них вкус совсем не тот.
Она вернулась к работе, оставив меня переваривать мысль о том, что, если я хочу зваться высококлассной поварихой, однажды мне придется научиться отделять от мяса кости маленьких птичек. Это заставило меня задуматься: удастся ли мне когда-нибудь сделать карьеру на кухне, где бесспорно правят бал мужчины? И хочу ли я этого?
«Всему свое время, — решила я. — В данный момент мне очень нравится учиться поварскому ремеслу».
В первую неделю почти ничто не говорило о том, что я работаю во дворце. Каждое утро мы спускались по не застеленной ковром черной лестнице на кухню и, оказавшись в нашей маленькой вселенной, приступали к работе.
В высоко расположенные окна лился свет, но в них было видно только небо, и догадаться по нему, какая погода на улице, казалось почти невозможным. Каждое утро мы слышали дружный топот ног и отрывистый лай команд, да еще порой звуки духового оркестра, когда гвардейцы маршировали на передний двор. Но ничто больше не намекало на то, что мы находимся в необычном доме. И уж конечно, мы не видели никого из членов королевской фамилии. За территорию дворца мы выходили (если вообще выходили) через простую маленькую калитку, которая вела на Букингем-Пэлэс-роуд. Но когда погода испортилась, у меня не возникало желания выбираться во внешний мир, воспользовавшись свободным часом, остававшимся у нас после сервировки обеда. По сути, за неделю я вышла на улицу лишь один раз, чтобы найти ближайшую почту, которая оказалась возле вокзала Виктория. Там я договорилась получать корреспонденцию до востребования. Теперь у Луизы будет хоть какая-то возможность со мной связаться.
К концу недели я почти разобралась, кто есть кто на кухне. Главным человеком, maitre de cuisine, был мистер Анджело, итальянец-кокни. Следом за ним шли мистер Фрэнсис и мистер Роланд, шеф-кондитер. Они считались старшими поварами. Мистер Фрэнсис был пожилым мужчиной с густыми седыми бровями и неизменно хмурым взглядом. Мистер Роланд, француз, отличался, как мне сказали, весьма нервным нравом. За ними шли четверо, кого называли поварами-йоменами: мистер Фелпс, мистер Уильямс, мистер О’Рурк и мистер Фитч. Это были сплошь бледные, чисто выбритые мужчины неопределенного возраста. Пока мне сложно было различать их, тем более что никто из них, кажется, не замечал моего присутствия. Единственными женщинами были две пожилые поварихи: миссис Симмс и миссис Гиллеспи. Я не могла разобраться, выше они по рангу йоменов или ниже. Им, конечно, не приходилось заниматься самыми сложными блюдами. Нельсон был таким же младшим поваром, как я. Еще здесь работали трое учеников: Артур, Джимми и Фред — тощие веселые парни примерно моих лет.
Кроме главной кухни, во дворце имелось также три вспомогательные и судомойня, где кухонные рабочие, мужчина и девушка по имени Руби, чистили картошку, мыли кастрюли и выполняли другую подобную работу. Большинство из нас работало в главной кухне. Тут стояли угольные и газовые плиты, вертел для жарки и печка для доведения блюд до готовности — так что здесь всегда было очень тепло. На одну из плит водрузили гигантскую бульонную кастрюлю, куда шли все остатки. Мне сказали, что эта плита работает без остановки уже двадцать лет.
У мистера Роланда имелась собственная кухонька для тортов и другой выпечки. Так же как и у забавного старичка мсье дю Жардена, второго кондитера. Как я поняла, он служил во дворце еще с тех пор, когда королева была молодой, и прославился своим шоколадом, из которого создавал настоящие произведения искусства, но основная его задача заключалась в приготовлении мороженого, приводящего ее величество в восторг, она его просто обожала.
