Еще одна сложность при сравнении национальных продуктов разных стран состоит в том, что одна страна может продавать свою продукцию в основном на рынке, а в другой — значительная часть продукта производится государством и либо отдается, либо продается ниже себестоимости. Когда в рыночной экономике выпускается слишком много автомобилей, чтобы их можно было продать с прибылью, их излишки приходится продавать за любую цену, даже если она ниже стоимости производства. При подсчете стоимости национального продукта эти автомобили учитываются по цене продажи. Но в экономике, где государство предоставляет много бесплатных или субсидируемых товаров, они оцениваются по той величине, в которую государству обошлось их производство. Такие способы подсчета завышают стоимость товаров и услуг, предоставляемых государством, и многие из них обеспечиваются государством именно потому, что никогда бы не покрыли затрат на свое производство, если бы продавались в условиях свободной рыночной экономики. Учитывая тенденцию к завышению в социалистических экономиках по сравнению с капиталистическими при определении валового внутреннего продукта, тем более удивительно, что статистические данные в целом по-прежнему показывают, что в капиталистических странах продукт на душу населения больше.
Несмотря на все проблемы, возникающие при сравнении национального продукта между очень разными странами или отдаленными временными периодами, статистика ВВП обеспечивает разумную, хоть и грубую основу для сравнения сходных стран в одно и то же время, особенно если учтены различия в численности населения путем пересчета на душу населения. Так что, когда данные показывают, что ВВП на душу населения в Норвегии в 2009 году был вдвое выше, чем в Италии в том же году, мы можем обоснованно предположить, что у норвежцев значительно более высокий уровень жизни. Однако нам нет надобности претендовать на точность. Как сказал английский экономист Джон Мейнард Кейнс, «лучше быть приблизительно правым, чем точно неправым».
В идеале мы хотели бы уметь измерять личное ощущение благополучия людей, но это невозможно. Старая поговорка, что за деньги счастье не купишь, несомненно, верна. Однако опросы общественного мнения по всему миру указывают на некоторую корреляцию между национальным экономическим процветанием и личной удовлетворенностью. Тем не менее корреляция — это не причинно-следственная связь, как часто предупреждают статистики; вполне возможно, существует какой-то третий фактор — например, безопасность или свобода, который одновременно способствует и счастью, и экономическому благополучию.
Какие статистические данные о национальном продукте наиболее достоверны, зависит от нашей цели. Если цель — сравнить страны, чтобы выяснить, где самый большой совокупный продукт (тот, что можно использовать в военных, гуманитарных и прочих целях), то это сильно отличается от определения страны с самым высоким уровнем жизни. Например, в 2009 году пять стран с наибольшим ВВП, измеренным по покупательной способности, были такими: 1) Соединенные Штаты, 2) Китай, 3) Япония, 4) Индия, 5) Германия.
Хотя в Китае второй по величине ВВП в мире, страна не окажется в числе лидеров по ВВП на душу населения, поскольку продукт придется делить на самое большое население в мире. В действительности ВВП на душу населения в Китае в 2009 году составлял менее чем одну десятую того же показателя в Японии.
Ни одна из пяти стран с наибольшим ВВП не вошла в пятерку лидеров по ВВП на душу населения. Последние — небольшие страны, и сравнивать их с крупными государствами с наибольшим ВВП не всегда разумно. Некоторые маленькие страны (такие как Бермудские острова) — это места с налоговыми льготами, привлекающие богатых людей из других стран, которые могут стать (или не становиться) гражданами, официально являясь резидентами «налогового рая». Но более высокий, чем в США, ВВП на душу населения на Бермудских островах вовсе не означает, что средний постоянный житель Бермудских островов имеет более высокий уровень жизни, нежели средний американец.
Статистические тенденции
Одна из проблем при сравнении национального продукта за определенный промежуток времени — произвольный выбор года для начала отсчета. Например, одним из главных вопросов политической кампании 1960 года были темпы роста американской экономики при действующей администрации. Кандидат в президенты Джон Кеннеди обещал в случае избрания «заставить Америку снова двигаться» экономически, подразумевая, что темпы роста во время правления партии его оппонента замедлились. Истинность такого заявления полностью зависит от того, какой год выбрать в качестве точки отсчета. Долгосрочные средние годовые темпы роста ВНП в Соединенных Штатах составляли примерно 3% в год. По состоянию на 1960 год темпы роста были всего 1,9% (если считать с 1945 года) или целых 4,4% (если считать с 1958-го).
Неважно, каким было влияние действующей администрации, в любом случае ее действия выглядят отличными или ужасными в зависимости от совершенно произвольно выбранного года.
Многие «тенденции», о которых трубят СМИ или политики, точно так же целиком зависят от года, выбранного в качестве их начала. Если взять период с 1960 года по нынешнее время, то преступность в США росла, а если с 1990-го по настоящее время — то снижалась. Степень неравенства доходов в 1939 и 1999 годах была примерно одинаковой, однако в 1999 году можно было сказать, что неравенство с 1980-х годов увеличилось, поскольку между этими примерно одинаковыми годами происходили какие-то колебания. По состоянию на конец 2003 года инвестиции во взаимный фонд, использующий индекс Standard & Poor’s 500, принесли бы почти 10,5% годовых (если считать с 1963 года) или практически 0% (с 1998-го). Все зависит от выбранного года.
Непростыми в интерпретации могут оказаться и тенденции, выходящие за рамки экономики. Утверждалось, что после введения федеральным правительством различных требований безопасности уровень смертности в автокатастрофах снизился. Это правда, но верно и то, что он снижался в течение десятилетий до того, как государство ввело требования. Считать ли продолжение тенденции, существовавшей задолго до внедрения такой политики, доказательством ее эффективности?
В некоторых странах, особенно в странах третьего мира, значительная часть экономической деятельности ведется «неофициально», поэтому официальные данные о национальном продукте упускают из виду большую, если не большую, часть товаров и услуг, производимых в экономике. Нигде не учитывается домашняя работа, за которую не платят деньги: приготовление пищи, воспитание детей, уборка квартиры. Такая неточность прямо не влияет на тенденции во времени, если одна и та же процентная доля экономической активности остается неучтенной в любую эпоху. Однако в реальности во многих странах домашняя деятельность постепенно претерпела существенные изменения и в данный момент значительно отличается в разных обществах.
Например, по мере того как все больше женщин начинают работать, многие домашние обязанности (ранее лежавшие на женах и матерях и не входившие в официальную статистику доходов) сегодня чаще перекладываются на центры по уходу за детьми, службы по уборке квартир, рестораны и компании по доставке пиццы. Поскольку теперь деньги реально переходят из рук в руки на рынке, а не распределяются между мужем и женой дома, они уже учитываются в статистике национального продукта, хотя раньше не учитывались. Это означает, что тенденции национального продукта отражают не только реальный рост произведенных товаров и услуг, но и увеличение тех вещей, которые существовали и раньше, но просто не учитывались.
