В одних районах компании по прокату автомобилей могут парковать их на стоянках без ограждения и охраны, тогда как в других это стало бы финансовым самоубийством. Однако в тех местах, где кражи машин с неохраняемых стоянок — редкость, эти нечастые потери стоят дешевле, чем затраты на охрану и ограждение, поэтому прокатные агентства (и прочие предприятия) могут преуспевать, работая с меньшими затратами в этих районах. Такие сообщества процветают экономически за счет привлечения инвестиций и предприятий, создающих рабочие места и выплачивающих налоги в местный бюджет.
В общем, честность — это не просто моральный принцип. Хотя правительство прямо мало что может сделать для ее формирования, оно может различными способами косвенно поддерживать или подрывать традиции, на которых основана честность — например, путем обучения в школах, с помощью примеров, подаваемых должностными лицами, или принимаемых законов. Законы могут создавать стимулы как к моральному, так и к аморальному поведению. В ситуации, когда единственный способ избежать разорительных потерь — это нарушить закон, правительство фактически уменьшает общественное уважение к законам в целом, а также поощряет конкретное нечестное поведение. Например, сторонники контроля арендной платы часто указывают на случаи нечестного поведения домовладельцев, чтобы продемонстрировать очевидную необходимость как в самом контроле арендной платы, так и в соответствующем законодательстве о правах арендаторов. Однако законы о контроле арендной платы могут увеличить разницу между стоимостью многоквартирного дома для честных и нечестных владельцев. Если затраты на положенные по закону услуги (отопление, техобслуживание и горячую воду) высокие, то есть равны или превосходят размер арендной платы, разрешенной законом, то ценность здания для честного арендодателя становится нулевой или даже отрицательной. Но если домовладелец готов нарушить закон и сэкономить деньги, пренебрегая необходимыми услугами, или брать взятки от потенциальных жильцов во время нехватки жилья при наличии контроля арендной платы, то здание все же может иметь определенную ценность.
Если что-то имеет для разных людей разную ценность, то оно, как правило, перемещается на рынке в сторону своего самого ценного применения, где ставки будут наиболее высокими. В нашем случае нечестные домовладельцы легко выкупят здания у честных, которые, возможно, с облегчением расстанутся с бременем, наложенным законами о контроле арендной платы. Арендодатель вполне может решить, что лучший выход — поджечь здание, а затем продать освободившийся участок земли под коммерческое или промышленное использование, одним махом избавившись в результате и от арендаторов, и от контроля арендной платы. Как выявило одно исследование:
В некоторых районах Нью-Йорка поджоги самими домовладельцами стали настолько обычным делом, что город ввел специальные социальные пособия. На какое-то время погорельцев перемещали в верхнюю часть списка кандидатов на муниципальное жилье. Это создало стимулы для жильцов своих домов поджигать их. Так они и делали, часто вынося перед пожаром мебель и телевизоры на тротуар.
Именно те, кто продвигал законы, делающие честное поведение финансово невозможным, и таким образом создавал стимулы для распространения нечестности, чаще сильнее всех возмущаются нечестностью и не склонны брать на себя ответственность. Поджог — это всего лишь один из видов нечестности, поощряемой законами о контроле арендной платы. Практичные и беспринципные домовладельцы фактически выкачивают деньги из зданий с контролируемой платой, пренебрегая техобслуживанием и ремонтом, не выплачивая ипотеку, задерживая выплату налогов, а затем бросают здание, тем самым переводя его в городскую собственность. Через какое-то время они повторяют ту же разрушительную процедуру с другими зданиями, где есть контроль арендной платы.
При отсутствии контроля арендной платы у домовладельцев противоположные стимулы. Им нужно поддерживать качество собственности, чтобы привлечь арендаторов, защитить ее от пожара и других источников опасности, ведь здание — ценный объект собственности на свободном рынке. В общем, жалобы сторонников контроля арендной платы на поведение домовладельцев бывают вполне обоснованными, хотя мало кто из них видит связь между контролем арендной платы и снижением порядочности домовладельцев. Когда честные арендодатели теряют деньги из-за контроля арендной платы, а нечестные по-прежнему получают прибыль, собственность практически неизбежно переходит от первых ко вторым.
Законы о регулировании арендной платы — лишь небольшая часть серьезных ограничений, которые делают честное поведение слишком дорогим для многих людей, чем способствуют распространению непорядочности. В странах третьего мира значительная, а иногда и большая, часть экономической деятельности ведется «по-черному», то есть незаконно, поскольку высокий уровень бюрократии и волокиты делают легальную деятельность слишком дорогостоящей для большинства людей. Например, в африканском государстве Камерун сумма взимаемых официальных сборов (не считая взяток) для открытия малого бизнеса значительно превосходила годовой заработок среднего камерунца. Правовая система требует высоких затрат и от других видов экономической деятельности.
Затраты на продажу или покупку недвижимости составляют почти пятую часть ее стоимости. Чтобы добиться в суде принудительной оплаты какого-нибудь счета, понадобится почти два года и 58 отдельных процедур, а затраты составят треть с лишним стоимости этого счета. Такие нелепые правила — настоящий Клондайк для чиновников. Каждая процедура — это возможность получить взятку.
Когда законы и политика делают честность дорогим удовольствием, фактически поощряется нечестность, которая затем может шагнуть за рамки конкретных законов и политики и дойти до общей привычки не подчиняться законам — в ущерб экономике и обществу в целом. Одна мать из России сказала:
Сейчас мои дети говорят мне, что я неправильно их воспитала. Вся эта честность сегодня никому не нужна. Если ты честный, то ты дурак.
Если такое поведение в стране распространено, появятся и экономические, и социальные последствия.
Несмотря на то что во всех странах после перехода от экономики, контролируемой государством, к экономике свободного рынка темпы экономического роста резко возросли, в России после распада Советского Союза и перехода собственности в руки бывших коммунистических лидеров, ставших капиталистами, объем производства и уровень жизни резко снизились.
Безудержная коррупция может аннулировать преимущества рынков, поскольку сводит на нет выгоды природных богатств и высокообразованного населения.
В то время как рыночная экономика лучше работает в стране, где честность широко распространена, верно и то, что свободные рынки, как правило, наказывают за нечестность. Американский журналист-расследователь Джон Стоссел, начинавший свою карьеру с разоблачения различных видов обмана потребителей, обнаружил такую закономерность:
Я сделал сотни репортажей о таких мошенничествах, но с годами понял, что в частном секторе жулики редко становятся очень богатыми. Причина не в том, что их ловят за руку и останавливают «расследователи обмана потребителей»: большая часть мошенничества вообще не попадает в поле зрения государства. Жуликов наказывает рынок. Какое-то время они зарабатывают, но затем люди умнеют и перестают покупать.
