Мигранты, бывшие у себя на родине бедняками, иногда преуспевают в других странах, если у них имеется человеческий капитал, который лучше применим к географическим и другим преимуществам местных жителей. Целыми поколениями наблюдался такой парадокс: китайцы и индусы процветали почти повсюду в мире, кроме собственной родины. В 1994 году 57 миллионов китайцев, проживавших за границей, произвели столько же богатства, сколько миллиард жителей Китая. Однако масштабные экономические реформы, начавшиеся в конце XX века, привели к ускоренному экономическому росту в обеих странах. Таким образом, не только заграничная диаспора, но и население внутри этих стран обладает потенциалом, которому нужно было всего лишь создать условия для развития.
Империализм
Завоевания передают от страны стране и от народа народу как богатства, так и культуру. В период расцвета Испанской империи из Западного полушария в метрополию отправилось более 200 тонн золота и более 18 тысяч тонн серебра. А бельгийский король Леопольд вывез колоссальные богатства из Бельгийского Конго. В обоих этих, а также в других случаях империи отобрали богатство у покоренных народов, часто с помощью принудительного труда последних. Как писал Джон Стюарт Милль, завоеватели часто обращались с покоренными народами как с «грязью под ногами». Это относится не только к европейским оккупантам в Западном полушарии, Африке и Азии, но и к местным захватчикам, воевавшим с другими местными жителями, а также завоевателям из Азии, Ближнего Востока и Северной Африки, вторгавшимся в Европу за столетия до того, как свою экспансию начали европейцы.
Если отбросить болезненные последствия такого поведения для человеческой природы в целом, с чисто экономической точки зрения встает вопрос: в какой степени эти завоевания и порабощения, происходившие в прошлом, объясняют экономическое неравенство стран и народов сегодня? Несомненно, в те времена, когда главным завоевателем мира была Испания, она уничтожила целые цивилизации, например инков и майя
[126], и в процессе собственного обогащения довела до бедности целые народы. Испанская империя простиралась в Западном полушарии от южной оконечности Южной Америки до залива Сан-Франциско, а также включала Флориду; в Азии Испании принадлежали Филиппины; в Европе она также управляла некоторыми территориями. При всем этом сегодняшняя Испания — одна из беднейших стран в Западной Европе. Между тем европейские государства Швейцария или Норвегия, никогда не имевшие колоний, отличаются более высоким уровнем жизни по сравнению с испанским.
Огромное богатство, хлынувшее в Испанию из колоний, можно было инвестировать в развитие торговли и промышленности страны, в повышение грамотности и развитие профессиональных навыков ее людей; на практике же оно в основном пошло на приобретение предметов роскоши и военные авантюры «золотого века» Испании в XVI столетии. И предметы роскоши, и война шли на пользу правящей элите, но не способствовали прогрессу государства. Еще в 1900 году более половины населения Испании было неграмотным. Напротив, в Соединенных Штатах в том же году большая часть черного населения умела читать и писать, хотя с момента освобождения рабов прошло менее пятидесяти лет. Спустя столетие реальный доход на душу населения в Испании был чуть ниже, чем реальный доход афроамериканцев.
Подобно многим завоевателям, испанцы «золотого века» презирали торговлю, промышленность и труд, а элита страны наслаждалась привольной, роскошной жизнью. Это привело к постоянному значительному оттоку драгоценных металлов из Испании в другие страны для оплаты импортируемых товаров. Именно поэтому дефицит серебра в стране мог образоваться всего через несколько недель после прибытия очередного богатого конвоя из западных колоний. Сами испанцы говорили, что золото льется на Испанию, как дождь на крышу, немедленно при этом утекая в землю.
Не только испанцы оказались великими завоевателями, которым нечем похвастаться в экономике спустя века, несмотря на прошлые победы и эксплуатацию. Потомки орд Чингисхана в Центральной Азии относятся сегодня к числу беднейших народов в мире. То же самое верно для многих народов Ближнего Востока, некогда входивших в победоносную Османскую империю, правившую огромными территориями в Европе, Северной Африке и на Ближнем Востоке. Не особенно процветали и потомки империи Великих Моголов и Российской империи.
Возможно, Британия тут будет исключением — в том смысле, что некогда эта крупнейшая в истории человечества империя, охватывавшая четверть площади суши и четверть населения Земли, и сейчас поддерживает высокий уровень жизни. Однако можно поспорить, а была ли чистая прибыль у Британской империи в относительно короткий период ее расцвета. Отдельные британцы вроде Сесила Родса разбогатели, но английские налогоплательщики несли тяжесть расходов на завоевательные войны и поддержание империи, включая самое большое в мире бремя военных расходов на душу населения.
Одно время в империи процветала самая масштабная работорговля в мире. Но даже если бы всю прибыль от торговли людьми вложили в британскую промышленность, то она составила бы менее 2% внутренних инвестиций страны той эпохи.
Экономические показатели работорговли в целом как источника длительного экономического развития не впечатляют. В США рабство концентрировалось в южной части страны, в Бразилии — в северной, и оба эти региона оказались менее преуспевающими и технологически развитыми в своих странах. То же самое наблюдалось и в Европе: в Восточной Европе рабство сохранилось намного дольше, чем в Западной, но самой процветающей частью континента вплоть до наших дней остается именно западная. На Ближнем Востоке и в некоторых частях Черной Африки рабство продолжало существовать еще долгое время после того, как было изгнано из остального мира, но и сегодня Черная Африка и Ближний Восток известны скорее бедностью, чем экономическими достижениями.
В общем, насильственная передача богатства от одних стран или народов к другим, будь то через завоевание или порабощение, даже в огромном масштабе, не обеспечивает стабильного экономического развития. Невыразимые человеческие страдания могут привести лишь к временному обогащению элит, которые живут в роскоши и мало вкладывают (или ничего не вкладывают) в будущие поколения. Слова, сказанные о крепостничестве в России, которое просто передает «много богатства в руки расточительной знати», можно отнести и к другим системам угнетения, где в экономическое развитие вкладывалось мало или ничего.
По большому счету, нельзя однозначно сказать, принес ли империализм завоеванным народам в конце концов экономическую пользу или экономический ущерб. В некоторых случаях явно было одно, в других — другое. Но даже там, где потомки покоренных народов получили долгосрочные выгоды (как жители Западной Европы, завоеванные римлянами), поколениям, жившим под пятой римских захватчиков, вовсе не обязательно приходилось хорошо. При этом даже такой патриот, как Уинстон Черчилль, сказал: «Лондоном мы обязаны Риму», — подразумевая, что сами древние жители острова не создали ничего подобного. Однако страдания и унижения древних британцев вылились в массовое восстание, беспощадно подавленное римлянами, которые убили тысячи людей.
