Несмотря на то что, согласно большинству исследований, при введении или увеличении минимальной заработной платы безработица, как правило, имеет тенденцию к росту, те немногочисленные данные, которые говорят иное, в определенных кругах прославляются как «опровергающие» этот «миф». Тем не менее одна общая проблема исследований влияния законов о минимальной заработной плате на безработицу состоит в том, что опросы работодателей до и после введения минимальной зарплаты включают только те предприятия, которые выжили в обоих условиях. Если учесть высокую долю банкротств во многих отраслях, результаты уцелевшего бизнеса могут кардинально отличаться от результатов во всей индустрии
[72]. При таких методах исследования вы с аналогичным успехом могли бы опросить людей, игравших в русскую рулетку, и «доказать» на их опыте, что это вполне безопасное занятие, вам ведь не удастся опросить тех, для кого оно оказалось фатальным. В итоге вы «опровергнете миф», что русская рулетка опасна.
Хотелось бы верить, что государство может просто установить более высокую зарплату для низкооплачиваемых работников, не беспокоясь о неблагоприятных последствиях, но факты указывают на то, что рабочая сила подпадает под экономический принцип: искусственно завышенные цены приводят к избытку. В случае избытка людей особенно трагично, когда это выходцы из малообеспеченных семей или они принадлежат к меньшинствам и им нужно срочно подниматься по служебной лестнице, приобретая опыт, навыки и мастерство.
Уровень безработицы варьируется не только по количеству людей, но и по тому, как долго человек остается безработным. И уровень безработицы, и ее продолжительность существенно меняются от страны к стране. Страны, которые увеличили затраты на труд посредством высокой минимальной заработной платы или за счет щедрых льгот работникам, навязанных законом работодателям (или за счет того и другого сразу), как правило, имеют не только более высокий уровень безработицы, но и более длительную безработицу. Например, в Германии нет национального закона о минимальной заработной плате, однако государственные требования к работодателям, законы о гарантиях занятости и мощные профсоюзы все равно увеличивают затраты на рабочую силу. По состоянию на 2000 год 51,5% безработных в Германии пребывали в этом статусе не меньше года, в то время как в США так долго без работы оставались лишь 6%. Но когда Конгресс США продлил период выплаты пособия по безработице, доля американцев, остававшихся безработными не меньше года, выросла до 31,3% в 2011 году по сравнению с 48% в Германии.
Неформальная минимальная заработная плата
Иногда минимальную зарплату устанавливает не закон, а обычай, неофициальное давление со стороны правительства, профсоюзы или (особенно в случае стран третьего мира) международное общественное мнение, а также бойкоты, вынуждающие транснациональные компании выплачивать работникам в этих странах зарплаты, сопоставимые с зарплатами людей из промышленно более развитых стран. Хотя организованное общественное давление ради повышения зарплаты рабочих в Юго-Восточной Азии и Латинской Америке в последние годы привлекло внимание США, оно не уникально ни для нынешнего времени, ни для американцев. Аналогичное давление оказывалось на компании, работавшие в колониальной Западной Африке, еще в середине XX века.
Введенная таким образом неформальная минимальная заработная плата имела эффект, сходный с эффектами от явных законов о минимальной заработной плате. Один экономист, изучавший колониальную Западную Африку середины XX века, обнаружил, что там почти повсюду висели объявления: «Вакансий нет». Это было свойственно не только Западной Африке. Тот же экономист — Питер Томас Бауэр из Лондонской школы экономики — отмечал «поразительную особенность многих слаборазвитых стран, в которых зарплата поддерживается на высоком уровне», в то время как «большинство людей ищут работу, но не могут ее найти». Конечно, уровень зарплат здесь не был высоким по сравнению с тем, сколько зарабатывали в промышленно более развитых экономиках, но он был высоким относительно производительности работников третьего мира и доступных им альтернатив заработка, например в сельском хозяйстве, сфере бытовых услуг, самозанятости в качестве уличных торговцев и тому подобных, — словом, в секторах экономики, не подверженных внешнему давлению, вынуждающему искусственно завышать заработную плату.
Профессор Бауэр узнавал из первых рук о масштабах безработицы, созданной искусственно завышенными зарплатами, которые транснациональные компании были вынуждены платить в Западной Африке:
Я спросил управляющего табачной фабрикой Nigerian Tobacco Company (дочерней компании British American Tobacco Company) в Ибадане, может ли он при желании увеличить количество рабочей силы без повышения зарплаты. Он ответил, что единственной проблемой станет сдерживание толпы претендентов. Похожее мнение выражал агент фирмы John Holt and Company в округе Кано в отношении их кожевенного завода. В декабре 1949 года одна фирма по закупке продуктов в Кано уволила двух клерков и за два дня получила 50–60 заявок — даже без объявления о вакансиях. Та же фирма предложила построить фабрику по измельчению арахиса. К июню 1950 года оборудование еще не поставили, но даже без объявлений она уже получила больше семисот писем с заявками о приеме на работу… Я узнал, что пивоварня, принадлежащая европейцам, и недавно появившиеся производители канцелярских товаров постоянно получают горы таких заявлений.
Спустя полстолетия ничего кардинально не изменилось: в начале XXI века соискатели работы в Южной Африке выстраивались в очереди, длина которых значительно превышала количество имеющихся рабочих мест. New York Times писала:
Когда Tiger Wheels открыла в этом захолустном промышленном городишке заводик по производству колес, толпа соискателей была такой огромной, что директор Эдди Кейзан распорядился поставить крышу из гофрированного железа, чтобы защитить их от полуденной жары.
«За нашими воротами толпились сотни и сотни людей, они днями просто сидели на солнце, — вспоминал в интервью Кейзан. — У нас не было рабочих мест, но они отказывались нам верить».
