Должно быть, датура и есть главный ингредиент порошка, который рассыпают в виде креста на крыльце или за порогом. Крестьяне говорят, что жертве достаточно пройти через этот крест.
– И в каком количестве?
– Совсем немного. Порядка столовой ложки.
– Прямо на земле?
– Яд проникает сквозь подошвы ступней.
С этой проблемой сталкивался я сам. Отдельные племена Восточной Африки травят врага, подбрасывая на тропу колючие фрукты, смазанные ядом. Датура – отрава весьма действенная, но трудно представить, как она или любое другое вещество попадает в организм без укола через заскорузлые и заросшие мозолями ступни гаитянского крестьянина. Также непонятно, каким образом отравитель, распылив порошок над порогом, может быть уверен, что пострадает только намеченная им жертва. Дуйон наверняка имел опыт непосредственного общения с изготовителями препарата.
– В Сен-Марке мне был знаком один бокор, – признался Дуйон. – От него я получил капсулу с белым порошком.
– Его звали Марсель Пьер?
– И вы его знаете? – собеседник был явно смущён моей осведомлённостью.
– Мне его рекомендовало Би-би-си. Мы общались пару дней назад. Скажите, это тот самый порошок, которым вы поделились с Клайном?
– Здесь у нас не было условий для полноценной проверки. А Клайн так и не прислал мне результаты своих тестов.
– А их и не было, по крайней мере, положительных.
Мой ответ обескуражил Дуйона, но мне удалось поднять ему настроение новостями от англичан, чей образец всё же проявил признаки биологической активности.
– Они и его получили от Марселя Пьера? – спросил он. Я кивнул, и он поморщился. – Странный тип этот Пьер. Он не рассказывал вам, скольких людей отправил на тот свет?
– Нет.
– Такие люди преступники, – хмуро вымолвил Дуйон. – Иметь с ними дело всегда опасно.
Тут он поведал мне, как водил съёмочную группу иностранцев на кладбище в одном городке, чтобы заснять эксгумацию готового зомби. У ворот их встретила вооружённая банда, которая повредила камеры и посадила чужаков под арест. С тех пор он избегает экскурсий подобного рода.
Дуйону понадобилось выйти, чтобы ответить на звонок. Он оставил мне для ознакомления одну бумагу. Это была копия статьи 249 УК Гаити, касательно химического зомбирования. Она запрещала применение любых веществ, вызывающих глубокую летаргию, не отличимую от смерти. В случае погребения жертвы, подчёркивалось в документе, это будет рассматриваться как убийство, вне зависимости от конечного результата.
Стало быть, гаитянские власти допускают существование подобных практик. Я просмотрел остальные документы в папке на столе. Там лежал отчёт о состоянии Нарцисса с момента его смерти в клинке Швейцера. Симптомы говорили сами за себя: отёк лёгких, резкая потеря веса, переохлаждение, почечная недостаточность и гипертония.
Я не знал, как мне быть дальше с Дуйоном. Его энтузиазм заслуживал уважения. Как-никак, а двадцать лет упорных поисков привели нас к Нарциссу и Франсине Иллеус. С другой стороны, формула препарата по-прежнему оставалась загадкой. Он, как и я в период работы над калабарской теорией, был убеждён, что главным ингредиентом служит датура. Тем не менее за столько лет исследований единственным доводом в пользу этого остаётся местное название растения – огурец зомби. Опыты над мышами ничего не доказывают, поскольку состояние глубокой кататонии у бедных грызунов можно вызвать чрезмерной дозой чего угодно. Допустим, это и в самом деле датура, но за двадцать с лишним лет Дуйон так и не смог доказать это документально.
Существовала и другая проблема. Будучи психиатром западной школы, он трактовал зомби как мужчину или женщину, которых одурманили, закопали живьём, а затем реанимировали, о чём свидетельствует ряд симптомов. Но психическое состояние пострадавшего не даёт ответа на вопрос, почему именно он оказался жертвой этого ритуала. На языке медицины зомби можно назвать шизоидным кататоником. Обоим заболеваниям свойственны периоды каталепсии, перемежаемые всплесками активности и оцепенения. Но эта форма шизофрении встречается повсеместно и является следствием ряда процессов, провоцирующих резкое нарушение психики. В число таких процессов, возможно, входит и зомбирование. Если верить показаниям Нарцисса, мы имеем дело с экстраординарным феноменом, требующим всамделишного погребения живьём. Что, в свою очередь, вполне способно привести к помешательству. Только ведь зомби это не просто комплекс симптомов – они, если только они существуют, являются частью общества и специфической туземной культуры.
Значит, должны быть и люди, занятые изготовлением препарата, решающие кого, когда и как зомбировать, и так далее, вплоть до распределения жертв по рабочим местам и ухода за ними.
И опять же, если производство зомби не миф, обоснование этого феномена коренится в религиозно-общественной структуре гаитянского села. Вот в чём заблуждается Дуйон, низводя зомбирование до уровня не вполне рядового уголовного преступления, тогда как её причины и цели следует искать в туземных традициях. Интересует его лишь врачебная и эмпирическая сторона дела, а проблема намного шире и глубже. Одно из его замечаний относительно Франсины Иллеус я нашёл особенно любопытным. Когда он попытался вернуть несчастную по месту жительства, она была отвергнута собственной семьёй. Столь бессердечное поведение Дуйон объясняет неспособностью прокормить инвалида. Однако в период пребывания на Гаити я наблюдал совсем иное, заботливое отношение аборигенов к беспомощным членам семьи. Чутье подсказывало, что односельчане видели во Франсине нечто большее, нежели «лишний рот».
Скрипнула стальная дверь, и за моей спиной послышалось шлёпанье босых ног по цементному полу. Дуйон вернулся в обществе медсестры и двух пациентов. Одного из них я узнал тотчас же.
При встрече представителей двух диаметрально противоположных миров понятие «нормы» весьма относительно. Мне было сложно оценивать состояние Нарцисса после того, что он перенёс. Внешне он выглядел вполне здоровым. Говорил медленно, но членораздельно. В целом, история выпавших на его долю злоключений была идентична рассказу Клайна, однако в ней обнаружилось несколько необычных деталей. Шрам на правой щеке был нанесён гробовым гвоздём. Лёжа в гробу, он отчётливо слышал рыдания скорбящей сестры. Он помнил, как врач констатировал его смерть. До и после погребения ему казалось, будто он парит над могилой. Его душа была готова к отлёту, который пресекло появление колдуна и его подручных. Он не мог сказать точно, сколько времени провёл под землёй, когда те подошли к могиле. Не менее трёх суток. Могила разверзлась, когда они его назвали по имени. Его схватили и принялись бичевать. Затем связали верёвкой и обернули чёрным саваном. Связанного, с кляпом во рту, его вывели с кладбища двое. Шайка колдуна ушла на север. Посреди ночи его провожатых сменили новые. Передвигаясь по ночам и скрываясь в дневное время, Нарцисс переходил из рук в руки, пока не очутился на сахарной плантации, где провёл два года.
