– Мне жаль, – прошептал Хиро, целуя меня в лоб. – Мне так жаль, Рэн. Я был напуган. Но теперь бояться нечего. Мы победили.
Он сел, потянув меня за собой. Его глаза засверкали ярче, Хиро очень сильно сжал мои ладони. Человеческие кости бы треснули.
– Выходи за меня замуж.
Все мое тело напряглось. Мне послышалось?
– Что? – прошептала я.
– Мы можем стать новыми Идзанами и Идзанаги, – продолжил Хиро, переплетая наши пальцы. Комната накалялась от его лихорадочного возбужденного взгляда.
– Хиро, – только и сказала я, ошеломленная так сильно, что едва могла связно мыслить.
– Я – новый бог Ёми и хочу, чтобы ты стала богиней.
«Богиней», – подумала я, и слово сотни раз отразилось от темных стен пещеры моего разума.
Когда-то я лежала на грязных улицах Лондона под острием ножниц, а теперь мне предлагали золотой дворец и армию мертвых, склонившихся к моим ногам. Для богини не имело значения, жнец она или шинигами. Те, кто засомневается во мне, будут заживо утоплены в смоле непроглядной тьмы, потому что Хиро любит меня, сделает ради меня все, убьет любого, стоит лишь попросить.
Внезапно все во мне запылало черным огнем. Я вместила концентрированный свет солнца и жестокие холодные глубины океана. Я была краткой вспышкой жизни и застывшей бесконечностью смерти, мне принадлежал весь мир. От моих пальцев тянулись нити к каждой звезде вселенной, точно к марионеткам.
– Да, – ответила я, схватила Хиро за воротник и притянула ближе. – Да, я согласна.
И наклонилась поцеловать его, но что-то дернуло меня на пол.
– Ты с ума сошла? – воскликнул Нивен.
Я нахмурилась и поднялась на ноги. Конечно же, мой брат снова все испортил.
– Я с самого начала говорил, что мы не можем ему доверять! – В ногу Нивена вцепилась кицунэ. – Ты правда веришь, будто он не знал, что все повернется вот так?
– Ты никогда не поймешь! – Ярость в моем голосе заставила Нивена и ёкай отпрыгнуть на пару метров назад.
– Рэн, он солгал тебе, чтобы убить родную мать! – крикнул Нивен. – Что я не понимаю?
– Идзанами заслужила смерть! Или это слишком сложно для мозгов милосердного святоши? Хотел и богиню удочерить?
– Рэн, прошу тебя… – Нивен шагнул ближе и взял меня за ладони.
Я отдернула руки, брат вздрогнул, а Тамамо-но Маэ превратилась в лису и жалобно затявкала.
Все те качества Нивена, которым я завидовала, – доброта, милосердие, человечность – вдруг показались мне эдаким заносчивым невежеством. Конечно, проще простого осуждать других, если тебя никогда не захлестывал яростный гнев из-за причиненной боли. Брату легко было говорить, что Хиро поступил неправильно, ведь не он потерял мать и дом из-за Идзанами.
– Ты не знаешь, каково это – быть нежеланным, – сказала я, отступая. – Вот почему никогда меня не поймешь.
– Конечно, не знаю! – воскликнул Нивен, падая на колени. – Но что ты хочешь от меня, Рэн? Если бы я мог занять твое место, так бы и сделал.
– Легко обещать то, чего никогда не произойдет, – сказала я, отворачиваясь от брата к Хиро, который обнял меня за талию.
Нивен смотрел на нас, у его ног кружила лиса.
– Рэн, не делай этого. Пожалуйста.
– Это не тебе решать.
– Рэн, ты не можешь ему доверять! У него недобрая душа!
Я насмешливо хмыкнула и вложила пальцы в ладонь Хиро.
– У меня тоже.
Глаза Нивена широко распахнулись, губы задрожали. Он упал вперед, уронив голову на руки. Я ожидала, что брат заплачет, как всегда делал, если что-то шло не так. Но он впился в пол, будто когтями, а когда снова поднял голову, его глаза вспыхнули синим огнем.
Брат встал и схватил с пола брошенную окровавленную катану.
– Нивен, что, по-твоему, ты делаешь? – спросила я.
Но брат больше не смотрел на меня. Его взгляд был прикован к Хиро.
– Ты не возьмешь ее, – прошептал Нивен. – Я не позволю тебе.
Он успел сделать всего один шаг к Хиро, и тут же тысяча теней обхватили его за руки и повалили на землю. Брат врезался подбородком в пол, кровь хлынула у него изо рта, но он сжимал катану и бился со стражами. Оскалившаяся лиса прыгала взад-вперед, пытаясь сорвать с Нивена тени.
Хиро неподвижно стоял поодаль, скрестив руки, с бесстрастным выражением лица.
Тени клубились над глазами Нивена, как повязка, но он сгреб их ногтями и разорвал на куски.
– Отпустите меня! – заорал брат на языке смерти, и теневые полосы задрожали и ослабили хватку настолько, что он смог освободиться.
Никогда еще я не видела Нивена таким разъяренным. И ради чего? Чтобы помешать мне наконец стать той, кем должно?
– Прекрати! – крикнула я на языке смерти, вставая между Нивеном и Хиро. – Почему ты всегда разрушаешь то, чего не понимаешь?
– Да я лучше уничтожу весь мир, чем стану смотреть, как ты становишься чудовищем! – Нивен, пошатываясь, поднялся на ноги и ударил клинком по облаку парящих позади него теневых стражей.
Я попыталась схватить брата за запястье, но он вывернулся, случайно полоснув по моей щеке. Вид крови напугал его настолько, что я вырвала у него клинок и перехватила руку. Нивен зашипел, когда катана упала на пол, его глаза все еще горели обжигающей синевой, но теперь он смотрел на меня, а не на Хиро.
– Я следовал за тобой через весь мир, – крикнул брат, тяжело дыша. – Я верил в тебя. Но на этот раз ты ошибаешься, Рэн.
Мои руки опустились. Я закрыла глаза и решила не плакать, несмотря на то что поняла: у меня никогда не будет ни жизни, о которой я мечтала, ни любящего брата.
Я отчаянно хотела, чтобы Нивен любил меня такой, какая я есть, – жалкой, темной и жадной. Но единственным человеком, который смог полюбить меня, оказался некто столь же темный.
На мое плечо опустилась рука Хиро, молодой бог встал рядом.
– Нивен…
– Делай со мной что хочешь, – нахмурился брат. – Запри, расстреляй или выжги глаза своими дурацкими световыми фокусами, но я не буду стоять и смотреть, как ты ее губишь.
Пальцы Хиро сжались на моем плече.
– Хорошо, – медленно сказал он. – Как пожелаешь, Нивен.
Теневые стражи снова материализовались, схватили брата за руки и ноги и зажали ему рот, чтобы заглушить панический крик. Ёкай завизжала, когда тени накрыли и ее.
– Уведите их. – Хиро махнул рукой, отпуская слуг.
– Подождите! – скомандовала я, отталкивая его. Мой взгляд метался туда-сюда между душившей брата тенью и извивающейся кричащей лисой. – Прекратите! – повторила я, но стражи повиновались, только когда Хиро поднял руку.
