Служанка вернулась утром, принесла поднос с завтраком и стопку свежей одежды ярко-красного цвета. К ней вернулись покорность и услужливость, она глубоко кланялась и обращалась ко мне почтительно – Шиноту-сан.
– Господин просил надеть к ужину, – тихо сказала она, протягивая мне одежду.
Я хотел поговорить с Мидори. В голове по-прежнему была каша, и пара часов сна не поправила дело, но я просто не мог сидеть сложа руки. Внутренний голос подсказывал, что только мне под силу достучаться до нее. Потому что единственное, что я точно решил делать, – это бороться. И она тоже должна.
Но выйти из спальни мне не позволили. За раздвижными дверьми стояли четыре охранника – в черных хаори и хакама, с яркими красными поясами, их руки покрывали витиеватые темные рисунки, а на ушах и висках виднелась жесткая звериная шерсть. Стоило мне сделать шаг, как два стражника выхватили мечи из ножен и скрестили их передо мной.
Что же изменилось, раз Хэджам решил усилить охрану?
Закрыв глаза, я глубоко задышал и попытался успокоиться – так, как учила Рэйкен. Ее имя откликнулось болью. Мне нужно успеть поговорить с ней до ритуала, рассказать, что я могу сделать.
– Боги милостивые, дайте мне сил.
Я горько усмехнулся. Раньше мне казалось, что с исчезновением брата на мои плечи легла непосильная жестокая ноша – забота о близнецах и поместье в удручающем одиночестве. Дурак, не стоило гневаться на судьбу. Теперь моя ноша в разы хуже: я могу исполнить желание Рэйкен, лишив ее жизни, и вернуться домой лишь с одним из племянников.
К горлу подступил ком, и я замотал головой, отгораживаясь от реальности. Интересно, в этом новом мире, населенном ёкаями, призраками и расчетливыми ками, есть место чуду?
Время тянулось бесконечно. Я сидел на полу и пытался отвлечься, тренируясь в управлении своей ки. Но слух то и дело отвлекался на звуки, доносившиеся из коридора. Голоса, громкие шаги, шелесты, шорохи. Наконец в спальню снова вошла служанка и тихим шепотом попросила меня одеться.
Мне не терпелось оказаться снаружи. В груди поселилось волнение такой силы, что затошнило. Я спешно надел жуткий кроваво-красный наряд – короткое атласное кимоно и хакама с белоснежной рубашкой, кожаные дзори на ноги – и вышел. Два охранника встали позади меня, два – спереди.
Подходя к залу, в котором нас впервые встретил Хэджам, я услышал гул голосов. С каждым шагом он нарастал, пока не обрушился лавиной криков, смеха и еще каких-то шумов, напоминавших то ли лай, то ли рычание. И вскоре я увидел их.
Ёкаи. Десятки существ, о которых я только слышал из рассказов дедушки Кацу. Женщины и мужчины, с собачьими и вороньими головами, шерстью и крыльями, жуткими кроваво-красными или ярко-желтыми глазами. Некоторые больше походили на людей, некоторые явились в зверином обличье. Они рассредоточились по периметру зала, увлеченные разговорами друг с другом. На их низких столиках стояли дымящиеся чашки и подставки с благовониями и палочками для еды. А в центре, как и вчера, на высоком кресле восседал Хэджам в кипенно-белых одеждах. В другой раз я бы посмеялся и спросил, по какому поводу этот змей в трауре
[38], но мое внимание переключилось на четыре столика по обе стороны от него: Мидори, Коджи и Рэйкен, все трое в таком же красном, на лицах – отрешенное выражение.
– Мой трофей! – провозгласил Хэджам, и гул голосов сразу смолк. Человеческие лица и звериные морды – все как один повернулись в мою сторону.
Охранники проводили меня к единственному незанятому столику рядом с Коджи. Мы обменялись взглядами, племянник едва заметно кивнул. Бледный, под глазами – глубокие тени. Наверняка тоже провел бессонную ночь. Я взглянул на Мидори, но она лишь задумчиво смотрела на витиеватый дымок благовония. Рэйкен скользнула по мне равнодушным взглядом и стала выискивать кого-то в толпе гостей.
– Садись, Шиноту-сан. Мне не терпится начать! – торжественно объявил Хэджам.
Я опустился на подушку, и вдруг невидимые ранее металлические браслеты сверкнули в воздухе и сомкнулись на моих запястьях. По инерции я напрягся, пытаясь высвободиться с помощью новой силы, но внезапно сердце защемило, и я резко вздохнул. Что за чертовщина! От браслетов тянулись мерцающие цепи, и их концы терялись где-то под столиком. Я взглянул на руки Коджи, Мидори и Рэйкен: их запястья тоже были скованы.
– Зачем это? – с вызовом спросил я, поднимая руку.
– Чтобы вы не мешали мне. Все должно идти по плану. Начнете бегать здесь – потеряем драгоценное время.
– Почему бы просто не лишить нас сознания?
За спиной раздался смешок. Рэйкен стрельнула взглядом в мою сторону.
– Это почетный ритуал, а не разбой, – бесстрастно ответил Хэджам, и вслед его словам раздался тихий гул рычащих голосов.
– Значит, твой трофей – хого Сугаши? – неожиданно сказала Рэйкен – дерзко и надменно. – Милый, десятки лет ты внушал мне то же самое.
– Каждый в этом зале – мой трофей, дорогая, – снисходительно ответил ёкай, адресовав ей долгий, приторно-нежный взгляд. От ярости в час столкновения в коридоре не осталось и следа. – Но ты – да, именно ты! – моя главная награда. Мое предназначение.
Хэджам встал и поднял вверх чашу с вином. Гости снова загалдели, вторя его жесту. Я воспользовался моментом и быстро зашептал через столик:
– Не его ты предназначение, не верь в эту чушь. Ты родилась, чтобы вернуть силу мне, а не ему. Я это вчера узнал, когда встретился с…
Но конец моей фразы утонул в громком голосе Хэджама:
– И это правда, друзья! Посмотрите на мою Рэйкен. Посмотрите смелее! Все вы знаете, как я желал этого дня. Но вы даже не догадываетесь, что без нее ничего бы не случилось!
Затаив дыхание, Рэйкен смотрела на меня. Между бровями залегла глубокая складка, рыжие глаза источали растерянность. Как же я хотел рассказать ей о встрече с Инари!
– Инари, – одними губами сказал я.
– Что, о чем ты говоришь? – шепнул Коджи, схватив меня за рукав.
Я было открыл рот, но, поймав сосредоточенный взгляд Мидори, передумал. Инари плевать, что станется с моими племянниками. Но Рэйкен должна знать, что Хэджам не сможет выполнить ее желание. Она должна сражаться на нашей стороне.
– Когда Рэйкен ушла двадцать лет назад, вы решили, что наша лиса предала нас, – тем временем продолжал ёкай. Десятки глаз неотрывно следили за каждым его движением. Хэджам остановился за спиной Рэйкен. – Признаюсь, я тоже так думал. Но посмотрите на моих детей, посмотрите на хого из рода Сугаши – все они здесь! Моя лиса утверждает, что сделала это вопреки мне, но я-то знаю, что за глупой девичьей обидой всегда жила преданность единственному существу, которое она любила и будет любить.
