– Привет. Откуда ты знаешь мое имя?
Существо назвалось Мацу и сказало, что я часто говорю во сне.
– Касси, – прошипело оно. – Кто это?
Слова полились из меня прежде, чем я задумалась, с кем имею дело. Я взахлеб рассказывала о брате и о маме, о том, как пыталась спасти друга Исаму и как оказалась здесь. Я шептала и плакала, скулила, прижимая колени к груди, и больше не слышала голоса Мацу.
А потом это существо вернулось. Кажется, следующей ночью. Наконец оно явило свой облик, и только тогда я поняла, что это не галлюцинация. Мацу оказался демоном. Гораздо больше тех бесформенных рогатых существ, что я видела в темноте и что захватили тело Ашимару. Ростом он был с Касси, но с развитыми мышцами. Кожа – светло-серого оттенка, лицо – вытянутое, козлиное, в ярко-красных глазах – широкие зрачки цвета золота, а на макушке – тусклый ребристый рог.
Мацу был немногословен и терпелив. Он с любопытством смотрел на меня, пока я во все глаза разглядывала диковинную демоническую сущность, а потом сказал:
– Твоему брату никогда не понять тебя, девочка Рэй Кеноки. Потому что он – другой.
– Я не могу изменить его суть. Как и свою.
– А ты бы хотела?
Мне следовало бы уточнить у Мацу, к кому относился его вопрос, но я просто задумалась. О том, что вынуждена быть такой неправильной, хотя никогда не просила этого. О том, стоила ли та невероятная связь, которую я ощущала спиной, соприкасавшейся с одеждами отца, тягостного, пустого одиночества, в которое превращалась моя едва начавшаяся жизнь.
– Хотела бы. Наверное…
Я задремала, сидя на ветке. Сознание металось между тревожным сном и реальностью, в которую в какой-то момент ворвался желанный голос мамы. Я резко спрыгнула на землю, отчего она вздрогнула, приложив руки к груди.
Мои губы дернулись, сердце затрепыхалось, и, кажется, вся горечь последних дней в одночасье схлынула. Я готова была броситься к ней и заключить в объятия, но, увидев глаза мамы, замерла. В ее взгляде был страх.
– Я… я принесла тебе… вот. – После минутной неловкости мама вытащила из-за пазухи сверток и протянула мне. – Рэй… как ты? Я боялась, что ты ушла.
Я отстраненно помотала головой, прижав к себе принесенную матерью еду. В нос ударило ароматное тепло рисовых лепешек с бобовой пастой – она всегда добавляла в лепешки немного пасты, чтобы хоть как-то разнообразить нашу скудную пищу.
– А ты как?
Мама обхватила себя руками. В предзакатных лучах ее смоляные волосы переливались золотом, но, пожалуй, это было единственное, что осталось прежним: волосы и запах – приторно-сладкий, запах моего беззаботного детства. На молодое еще недавно лицо легли глубокие тени, глаза впали, на коже виднелись сосуды. Губы, всегда яркие, алые, поблекли и потрескались.
– Ты нездорова? – шепнула я.
– Рэй. – Мама глубоко вздохнула и робко потянулась ко мне. Я позволила к себе прикоснуться и едва устояла на ногах: от ощущения ее мягкой руки колени у меня подогнулись. Я так соскучилась по теплу ее тела.
– Рэй, милая, – взволнованно продолжала она, – тебе не следует здесь оставаться. Исаму не отступает, рано или поздно они найдут тебя…
– Ничего подобного! Я смогу защищаться! Сейчас покажу. – Я дернулась, желая продемонстрировать маме свою ловкость, но та лишь устало покачала головой.
– Ты – прекрасная девочка, добрая, чуткая. Моя девочка. Оставайся такой. Я узнавала, там, на юге, есть поселения, которые охраняют мико. Ты могла бы пойти в ученицы. У тебя будут кров и еда, о тебе смогут позаботиться. А когда Касси немного подрастет, мы вместе…
– Подожди… ты хочешь, чтобы я ушла? – Я выпустила мамину руку и отступила, затаив дыхание. – Ты… ты прогоняешь меня?
– Рэй, – жалостливо протянула она, – я бы никогда, но… Касси, все дело в Касси. Он больше не должен сюда приходить, а иначе…
– Что случилось с Касси? Они ему навредили?
Мама призналась, что кто-то напал на моего братишку и рассек ему губу. Сам Касси не говорит кто, но она считает, что это друзья Исаму пытались узнать обо мне. Молотом било в висках, я злилась и одновременно чувствовала, что падаю в пропасть. Все звуки исчезли. Мама что-то говорила, а я отстраненно наблюдала за движениями ее губ. Когда она на прощанье неловко коснулась моей руки и побрела прочь, я еще долго стояла, тщетно пытаясь удержать ее облик.
А потом в мои мысли снова ворвался голос Мацу.
– Если хочешь, я могу отправиться туда и проследить, чтобы с Касси ничего не случилось.
– Зачем это тебе, Мацу?
– Ты – мой первый собеседник в этом лесу. Какое-никакое удовольствие.
И то верно. Тогда мне было легко поверить, что между мной, недоразвитой глупой полукровкой, и чистокровным они есть много общего.
– Возвращайся скорее. Я здесь подожду.
Я устала вспоминать о тех днях и снова описывать свое одиночество. Скажу лишь, что Мацу исчез надолго, а я сходила с ума от тревоги и нетерпения. Я все ждала, высматривала, когда кто-то из них троих объявится, скажет, что все снова хорошо и что я могу вернуться, потому что Мацу догадался припугнуть моих обидчиков.
Но, конечно же, этого не случилось. Не знаю, сколько дней прошло, но одной глубокой ночью ко мне с факелом в руках прибежала мама.
– С Касси беда. Как с господином Ашимару.
У меня внутри все похолодело. Я и не подумала сложить два и два, только бросилась за матерью, на ходу шмыгая носом.
Над селением стояла спокойная звездная ночь, луна освещала дорогу. Жители уже спали, только на подходе нам встретились двое мужчин. Завидев нас, они вытаращились было, но обезумевшая мать лишь без слов замахала факелом и они отпрянули, закрывая лица руками.
Касси я увидела сразу. Мой братишка сидел на земле у входа в хижину, обхватив колени руками, и раскачивался, поскуливая. Услышав наши шаги, он поднял голову, и я с ужасом увидела налитые кровью глаза, из которых ручьями текли слезы.
– Рэй, – прошептал Касси, а потом голос, который я сразу узнала, губами моего брата произнес: – Рэй Кеноки, а мы подружились. Мне хорошо здесь.
Ярость вытеснила чувство страха, и со злобным рычанием я оттолкнула мать в сторону и бросилась к Касси. Он резко вскочил на ноги и, пошатываясь, попятился. На его лице заиграла ужасная заискивающая улыбка. Я остановилась, заставила себя отдышаться и стала сосредоточенно разглядывать Касси. В тот момент я впервые уловила особый запах – запах Мацу, демона. Сложно описать, что именно я почувствовала, но я точно знала, что этот особый букет резких, несочетаемых сгустков принадлежал не моему брату.
– Я обнимаю его сердце, Рэй Кеноки. Как хорошо, – говорил Мацу. – Осталось немного, и мы будем вместе навсегда. Он поймет тебя. Ты же хотела, чтобы он понял тебя?
