– Уж точно не его забота – разбираться с беспризорницами, – шепот Кены, до этого ровный и бесстрастный, окрасился раздражением.
– Не выгонять же ее на улицу. Девочке явно досталось. Она же совсем молоденькая…
– Не похоже. Вон какая высокая…
– Мне пятнадцать, – откликнулась я, не в силах слушать пустые препирания.
Дороши и Кена повернулись ко мне, явно смущенные тем, что я их слышала.
– И я могу уйти. Мне не нужны ни ваша помощь, ни ваше сочувствие. Тем более я не хочу, чтобы вы ссорились из-за меня. Я вам никто, и вы мне тоже. Просто позвольте отблагодарить вас за то, что не дали умереть. Если я могу что-то сделать, только скажите.
Кена потупила взгляд. Позже я убедилась, что молодая жрица была самой обычной девушкой. Она не обладала выдающейся красотой, но тогда мне, изголодавшейся по людям, показалась необыкновенно прекрасной: иссиня-черные волосы, волнами спадавшие на плечи, глубокие карие глаза и белая кожа, аккуратный курносый нос и точеный овал лица. Ростом она была ниже меня, но стройная и изящная, в алых хакама и белом кимоно, подпоясанном шелковым шнурком. Раньше я никогда не видела мико, а теперь с легкой завистью разглядывала ее. Кена – настоящая девушка, красивая и… безопасная. Не то что я.
– Разве мы могли бросить тебя? – шепнула она, взглянув на меня исподлобья. – Мне стыдно за то, что ты услышала. Но я говорила правду…
– О, понимаю, – устало буркнула я. В груди давило, я чувствовала себя измотанной, хоть и проспала всю ночь под теплым одеялом (какое разительное отличие от ветки, на которой мне приходилось ютиться последние недели!). Не было сил оставаться вежливой. Меня даже совесть не мучила, что своим тоном я могла обидеть женщин, проявивших ко мне доброту.
Переглянувшись с матерью, Кена присела на краешек моей циновки.
– Хочешь что-то сделать – расскажи честно, как оказалась у нас глухой ночью.
– Я никому не навредила и намеренно не причинила вреда ни одному живому существу за всю свою короткую жизнь, – упрямо отозвалась я. – Моя вина лишь в этих волосах и глазах. И если вы собираетесь судить меня по внешности, то отойдите в сторону, я немедленно…
Договорить я не смогла: губы затряслись и из глаз хлынули слезы. Я спрятала лицо в ладонях, шепча сбивчивое «извините», а потом почувствовала теплые руки Кены на своих плечах. Жрица обняла меня – сначала нерешительно, а когда мое тело сотрясли рыдания, прижала к себе так, как когда-то прижимала мама.
Наверное, она обладала особым даром, а может, мое упрямство в тех словах, которые я с жаром выпалила в свою защиту, было последним, что у меня осталось. И когда все слова ушли, а слезы забрали волю, я уже не сопротивлялась.
Конечно, Кена и Дороши оставили меня у себя. Накормили сытным завтраком, помогли умыться и выстирали отцовский костюм. Жрица предложила мне одно из своих мирских кимоно, и я приняла его – но лишь на время, пока моя одежда не высохнет. Потом Кена и Дороши принялись обсуждать, чем я могла быть им полезна и как рассказать обо мне остальным.
– Наверное, будет лучше, если ты поначалу не станешь бывать на людях, – рассуждала Кена. – Не подумай, наши жители – очень добрые и благочестивые, но, как и любые люди, они боятся неизведанного. С демонами проще. Вот, например, господин Хэджам, наш покровитель. Он никогда прямо не говорил, но все мы давно знаем, что он – ёкай. И не только из-за его глаз. Кто-то считает его добрым духом, но мне не положено так обманываться. Я умею различать ауру. Однако порядочнее господина я еще не встречала.
– А кто он?
Не сказать, что мне было очень уж интересно, но, произнося имя этого загадочного существа, Кена краснела. Мне стало любопытно, каким должен быть мужчина, чтобы жрица воспылала к нему чувствами.
– Он из замка Чироши, что в горах за Янтарным озером, – ответила Дороши. – Как стемнеет, Кена отведет тебя. Когда сидишь на берегу, в тумане можно увидеть белые башни и кажется, что до замка – полдня пути, но это иллюзия. Господин построил его очень высоко и специально сделал так, чтобы жители окрестных деревень видели его дом и знали, что он всегда рядом.
– И были бдительными? – хмыкнула я.
– Нет, что ты! – воскликнула Кена. – Я же сказала, он наш покровитель. Наведывается к нам, приносит травы для лекарств. Научил меня делать ловушки для демонов из Ёми, тамошних священников обучил защитному ремеслу.
– Значит, он демон и его вы почитаете. А я – полукровка, но меня… Будут бояться? Или презирать?
– А разве для несведущего человека есть разница в этих чувствах? – заметила Дороши, разливая ароматный чай по пиалам. – У господина Хэджама есть власть и возможность помогать нам.
– А у меня – ничего, – с грустной ухмылкой кивнула я.
Это был приговор, но я отмахивалась как могла. Ни человек, ни демон. Странно, как люди отгораживаются от неопределенного. Может, если бы я была чистокровной, то была бы лишена совести и могла наводить ужас на всех и жить свободно? Или лучше быть богатой и рогатой тварью, но зато помогать бедным крестьянам? А взамен они нарекли бы меня добрым духом, раз уж им удобнее так оправдывать тот факт, что они принимали демона, – так, что ли?
В последующие годы я часто думала об этом и неизменно злилась. Все во мне бунтовало, хотелось доказать миру, что это обман, что они сами своим отношением делали зло из меня и мне подобных. Но человек во мне с раздражающей покорностью принимал это.
Кена взяла меня в ученицы.
Тот первый день я провела в хижине, несмело выглядывая в единственное окно. Видела крестьян, снующих по тропинкам с тюками и корзинами, разглядывала женщин в блеклых косынках. Многие были очень молодыми, возрастом как Кена или чуть старше, веселые, хохочущие, заигрывающие с парнями. Все в этой деревне казались беззаботными. Никто из них даже не подозревал о полукровке, которую прятала в своем скромном жилище жрица. И, если честно, наблюдая за этими людьми, я неоднократно спрашивала себя: а так ли нужна была эта предосторожность? Я не чувствовала опасности.
В тот же вечер Кена остригла мне волосы, которые мама некогда называла золотыми, и отдала одну из косынок Дороши – темно-синюю, под стать отцовским одеждам. Когда совсем стемнело, вечернее веселье сошло на нет, а жители деревни стали расходиться по домам, жрица вывела меня на улицу, предусмотрительно укутав в плащ с капюшоном и вручив корзинку.
– Просто не привлекай к себе внимания. Если встретим кого-то – сделай вид, что что-то нашла в стороне, и отведи взгляд. Лучше, чтобы твоих глаз пока никто не заметил.
Я послушалась. Когда мы шли по главной дороге, нам навстречу попались двое парней. Я отвернулась, а они лишь учтиво поприветствовали Кену и прошли дальше.
Жрица обещала показать мне озеро и замок господина. Пока мы шли, я украдкой рассматривала деревню. Ничего необычного. Те же хижины – одни попрочнее, из камня, другие совсем ветхие, как у Дороши, деревянные, покосившиеся, с простенькими садами и лужайками, раскидистыми ивами и незнакомыми мне кустарниками. За спиной слышались приглушенные голоса. Простая беседа соседей. Кто-то оставил повозку неразгруженной, в ней было много мешков с сеном.
