И я резко бросила корзину одному под ноги и, ловко проскользнув между двумя другими, помчалась что есть мочи в сторону озера. Если надо, нырну в воду, поплыву и замерзну насмерть – так я тогда думала! – лишь бы никто не трогал меня.
Но они даже не побежали за мной. Кажется, кто-то из них что-то крикнул вслед, я услышала смех, а потом все стихло – только ветер свистел в ушах. Добежав до озера, я с трудом отдышалась. От бега стало жарко, лицо пылало.
Я опустилась на камень и, натянув капюшон, уставилась на белоснежные башни замка Чироши. На самом деле в тот день из-за сильного тумана их почти не было видно, но я так часто рассматривала их, что знала наизусть каждую деталь.
От холодного ветра в груди кололо. Но я дышала глубоко, словно каждым вдохом напоминая себе, что все еще жива. И вместе с тем другие мысли одолевали меня – пожалуй, впервые с тех пор, как я поселилась у Кены и Дороши.
Что осталось от меня? И кем я была?
Однажды я напросилась с Кеной в храм и долго стояла на коленях перед святилищем, не смея взглянуть на статную лисью голову. Я молила Инари посмотреть на меня, молила послать хоть какой-то знак, дать весточку, что с мамой все хорошо, а я все правильно делаю. Хотела услышать, что голос Касси, который зовет меня по ночам, скоро смолкнет. Мне просто хотелось знать, что рано или поздно, если я буду смиренной, в награду получу капельку покоя. Но Инари осталась глуха к моим мольбам.
Ночами я жила в прошлом, перемещаясь из солнечного детства в день, когда убила Касси, а днем… днем меня просто не существовало. До этого момента мне казалось, что так и должно быть, что так правильно. Уж лучше пусть меня не замечают (ведь этого я желала в последние годы в родном селении!), чем боятся или снова проклинают. Но неужели я была настолько наивна, что рассчитывала провести так всю жизнь? Эти трое мужчин лишь начало. Найдутся и другие. И что потом? Снова бежать?
По янтарной поверхности озера пронеслась волна, и вода зашлась рябью.
Может, и правда утопиться, потому что – ну что я могу?
И все же я никогда всерьез не думала свести счеты с жизнью. Что-то во мне горело. Что-то жаждало остаться на этом свете. Если все в мире взаимосвязано и ни одно существо не рождается без причины, зачем же я понадобилась ему? Мне хотелось знать.
– Я все думал, зрение меня подводит. Но нет же, вот ты снова здесь.
Слова прозвучали так неожиданно, что я вскочила на ноги и инстинктивно опустила капюшон на лицо.
Кто-то стоял передо мной. Я могла рассмотреть только полы голубого кимоно – такого длинного, что из-под него едва выглядывали белоснежные носы шелковых туфель.
Короткое столкновение с тремя мужчинами так вымотало меня, что я готова была разрыдаться и на коленях просить позволить мне уйти, но незнакомец неожиданно подошел совсем близко, сбросил капюшон с моей головы и поддел пальцем подбородок, вынуждая посмотреть на себя.
Я точно помню, что открыла рот, но возглас все же сдержала. Его глаза – невероятно яркие, хрустально-голубые, с кошачьими зрачками – излучали любопытство, смешанное с чем-то, во что я сначала не поверила и приняла за удивление. Но нет, это был восторг. Он смотрел на меня так, словно только что нашел нечто очень ему нужное, но, казалось, безвозвратно потерянное.
А я не могла отвести от него глаз, лишившись дара речи.
До этого момента я только однажды видела человека из высшего сословия. Мне было года четыре, не больше, когда в нашей деревне случайно оказался заблудившийся экипаж. Тот господин был низкорослым, с обвисшей на шее кожей, в расшитом золотыми нитями шелковом кимоно, которое обтягивало солидный живот. Взгляд его маленьких глаз был презрительным. И тогда я подумала, что именно так выглядят все знатные люди.
Услышав от Кены о господине Хэджаме, я тут же вообразила того противного человека. Но позже мне удалось хорошо разглядеть его, и то, что я увидела, противоречило моим представлениям. Он был стройным и высоким, с белоснежной кожей и румянцем на щеках. С первого взгляда лицо его казалось необычайно молодым и слишком утонченным для мужчины, но на смену этому тут же приходила мысль, что передо мой человек знатного рода, без привычной округлости щек и грубой челюсти, изящный, но вместе с тем наделенный какой-то необыкновенной мужественностью, подчеркнутой длинными темными волосами, собранными в низкий хвост блестящим красным шнуром.
Таким я увидела его впервые и таким видела всегда.
– И кто твоя мать? – спросил он, лукаво улыбнувшись.
– Моя мать… – Сердце у меня колотилось так сильно, что я даже собственных мыслей не слышала. – Человек. Если… если вы об этом.
Наверное, его позабавила моя растерянность, потому что он рассмеялся. Но этот смех не показался мне обидным.
– Ты знаешь, кто я?
– Да, господин.
Он молчал, и я решила, что мне нужно уточнить:
– Господин Хэджам, хозяин замка с белыми башнями на горе.
Он довольно кивнул и опустил руку. Мне бы следовало выразить ему почтение поклоном, но я лишь оцепенело пялилась на него, жадно поглощая взглядом великолепие господского облика. Он был демоном. Совсем не таким, как предатель Мацу и подобные ему рогатые существа из темноты. Если бы не кошачьи зрачки, я бы никогда не догадалась, что господин Хэджам не был человеком. Скорее он походил на благородного принца, отчего-то обратившего внимание на такую, как я.
– Замок Чироши. Чироши – это имя моего отца, Хэджам – мое. А вот ты кто такая?
– Рэй Кеноки, господин, – тихо сказала я. Мне стало неловко. – Просто Рэй. Я помогаю мико Кене и ее матушке в обмен на кров и еду.
– Просто Рэй, – задумчиво протянул он и прищурился, пристально разглядывая мое лицо. – Я бы хотел ближе узнать тебя, просто Рэй. Надеюсь, когда я в следующий раз навещу жителей этого прекрасного селения, ты все еще будешь здесь и мы поговорим.
Я так растерялась, что забыла, как дышать.
– У тебя прекрасные волосы, Рэй. Не стриги их больше.
На этом самый странный разговор в моей жизни закончился, и господин-демон просто ушел, одарив меня на прощание улыбкой. В последующие годы мне часто говорили, что моя улыбка – лукавая, но я никогда не придавала этому значения. А сейчас, вспоминая, как все начиналось, вдруг поняла, что Хэджам Чироши научил меня всему. Даже улыбаться.
Шин
Открыв глаза, первые минуты я растерянно всматривался в предрассветное небо, пытаясь вспомнить, где нахожусь. Скитания по лесу, похоже, длились вечно, и я уже привык к кромешной темноте вокруг. Первое утро на свободе показалось мне диковинным. Чернота ночного неба уступала краскам восходящего солнца, выпуская на волю розово-желтые полосы света.
Коджи тихо сопел на своем одеяле, блаженно улыбаясь. Наверное, ему снилось что-то хорошее, и я с нежностью взглянул на племянника, пытаясь вспомнить, что сам видел во сне. Одеяло Рэйкен лежало у моей головы аккуратно свернутым, а ее саму я заметил на разрушенной крыше ближайшей хижины. Каким-то неведомым образом она ухитрилась уместить ступни на хлипкой балке. Сидела на корточках, вытянув руку к небу.
