Смерть пришла и в селение, в котором выросла Рэй. Деревню объяло огнем. Люди кричали в жалких попытках спасти своих детей, отражали нападки соседей, вступали в схватку в надежде утащить барахло – свое или чужое – и падали на землю, обливаясь кровью. Мы замерли на пригорке, созерцая хаос: я – в черном плаще и истинном обличье инугами, Хэджам – в кроваво-красном кимоно и Рэй – в своих простых одеждах, белая как мел, с лютой злобой в рыжих глазах. Три всадника милосердия в пучине людского ожесточения.
– Мама! – крикнула Рэй. – Мама!
Она бросилась вперед, даже не оглянувшись на нас. Я дернулся, но Хэджам опустил ладонь на мое плечо:
– Не спеши.
Он был спокоен и холоден, но в голубых глазах играло предвкушение. А люди все кричали и кричали, сражались, падали и умирали, испуская жуткие предсмертные вздохи. Несколько раз я спрашивал Хэджама, кого он хочет забрать, но тот словно не слышал. Смотрел туда, где скрылась Рэй, на разрушенный вход ветхой хижины в трех домах от нас.
В какой-то момент из хижины выбежал мужчина. Весь седой и грязный, с безумным взглядом черных глаз. Мне даже подходить к нему не надо было, чтобы понять: этим обрюзгшим телом давно управляет они. А потом над деревней прокатился рев такой злости и отчаяния, что перекрыл все страдания этих глупых людей.
– Рэй, – прошептал я и бросился к хижине.
Она сидела на полу, обливаясь слезами и баюкая в руках тощее тело. Длинные темные волосы мертвой женщины покрывала засохшая грязь, сквозь изодранные одежды выступали кости, обтянутые тонкой, почти прозрачной кожей с синяками и ссадинами, – живого места не осталось. От запястий тянулись обрывки веревок, а на нескольких пальцах не хватало ногтей. Рэй бережно прижимала ее к себе, гладила по щекам и покрывала лицо поцелуями.
– Даже не посмотрела… даже не посмотрела на меня… – шептала она сквозь рыдания.
– Твоя мать? – тихо спросил Хэджам.
Вместо ответа она зарычала, и я впервые увидел ее демоническую сущность: зубы превратились в клыки, ногти заострились и вытянулись, впившись в щеку женщины. За спиной послышались шумные шаги, но Хэджам не глядя взмахнул рукой – и невидимый вихрь подхватил нежданного гостя и отбросил в сторону.
Рэй осторожно положила тело на пол и вскочила на ноги.
– Я его найду. Выпотрошу…
Она выбежала на улицу и остановилась, оглядываясь по сторонам в поисках мишени.
– Тот, с седыми волосами? – спросил Хэджам.
Рэй кивнула, яростно смахивая слезы с грязных щек. Мужчину я заметил на пригорке. Словно почувствовав мой взгляд, он обернулся и оскалился, выставив напоказ прогнившие зубы. Мерзкая тварь.
– Ты… – зашипела Рэй и бросилась к убийце матери. Кто-то врезался в меня сбоку. Женщина упала на землю и в ужасе уставилась на мою собачью морду. Я недовольно фыркнул и кивком приказал ей отползти.
Рэй в два счета нагнала седого мужчину. Вцепилась ему в горло и закричала. А тот не сопротивлялся – только смотрел на нее горящими одержимостью глазами и смеялся.
– Странно, – заметил я, – почему этот они не спасает тушку? Она же его на куски порвет.
– Да кто разберет этих отбросов, – фыркнул Хэджам. – Может, чертенок развлекается так. Тело-то так себе, получше найдет.
Я хмыкнул с сомнением, но от комментариев воздержался. Девочка наша совсем озверела. Била того мужчину, рвала, кусала. Ноги обреченного подогнулись, он упал сначала на колени, а потом ничком повалился на землю. Рэй рывком перевернула его на спину, наклонилась, касаясь носом кровавого месива, которое раньше служило ему лицом.
– Почему? – рычала она, хватая камень с земли. – Почему, Исаму, почему?!
Но тот лишь смеялся, и из кривого рта сочилась кровь. И тогда Рэй замахнулась и с диким рыком ударила его камнем по голове. Мне было плевать на этого Исаму, как плевать на разруху и смерть за нашими спинами, но когда Рэй лишила его жизни, в сердце что-то екнуло. Она не была человеком – никогда не была, – но сострадание и милосердие, которые так пугали Хэджама и ставили его великий замысел под сомнение, не были ей чужды даже спустя десяток лет, проведенных с нами. И вот теперь она убила.
Мужчина вмиг затих, и из его груди высунулся темный полупрозрачный сгусток. Я потянулся к нему, хотел схватить и допросить, зачем же он на самом деле так легко пожертвовал захваченным сосудом, но Хэджам опередил меня: резко дернул призрачного они на себя и в одно мгновение растер пальцами.
Рэй таращилась на мертвого Исаму, шумно дыша и утирая лицо грязными ладонями. Одежда его была изорвана в клочья, и вдруг лоскуты на груди и животе охватило голубоватое свечение.
– Что?.. – прошептала она.
– Душа, – голос Хэджама дрогнул.
Рэй замерла и перестала всхлипывать. Мы втроем таращились на происходящее, а потом она завороженно потянулась к трупу.
– Не трогай, – предостерег я. – Она сейчас уйдет. Упокоится в другом мире.
– Упокоится? – девушка наградила меня таким взглядом, словно я ударил ее. – Он выдворил меня из дома, травил с факелами, будто я – зло. Держал маму на привязи, морил голодом, избивал или позволял другим! – процедила она на одном дыхании. – И он заслужил покой?
Рэй вонзила пальцы в живот Исаму и дернула на себя: на ее ладони пылало голубое свечение с размытыми границами, испещренное множеством темных линий, хаотично переплетавшихся друг с другом. Души, которые я видел в Ёми и потом отдавал Хэджаму, были серыми, поблекшими, а эта еще мгновение назад питала жизнь человека и не успела померкнуть. Я никогда такой не видел. Рэй поднесла ладонь к лицу и внимательно рассмотрела. А я ощутил, как Хэджам затаил дыхание. Он смотрел на нее так, словно в ее земном обличье внезапно сошлись все ками и вся сила, о которой он так мечтал.
– Что это? – спросила она, пытаясь подцепить когтем одну из нитей.
– Связи. То, что помогает душе сохранять целостность.
Рэй хмыкнула, а я опешил. Она держала в руках самое сокровенное, что может быть в этой вселенной. Даже я, черствый, искушенный жизнью и лишенный сентиментальности ёкай, повидавший миллионы этих душ, понимал важность момента. Но Рэй казалась равнодушной – словно для нее это было самым обычным делом, словно она всю жизнь этим и занималась.
Я открыл было пасть, но Хэджам перехватил мой взгляд и качнул головой. Рэй потянула одну из нитей на себя – и та порвалась. Склонив голову набок, она проделала то же самое еще с несколькими, а потом отсоединила от светящегося сгустка кусок и растерла его пальцами – так же, как недавно сделал Хэджам с они.
– Рэй… – выдохнул я, не веря своим глазам.
– Поразительно, – откликнулся Хэджам. – Я бы даже в руках удержать ее не смог, а она… Это поразительно, Саваки.
Рэй медленно поднялась на ноги. Ее глаза затянуло холодным любопытством, и мне стало дурно. Такой взгляд я видел только у самых кровожадных демонов, для которых насилие – не месть или способ выжить, а желание проверить границы своих способностей. Мне хотелось встряхнуть ее, заорать, привести в чувства – ведь назад дороги не будет, а может, уже нет! – но Хэджам предусмотрительно опустил ладонь на мое плечо, и я смиренно застыл. Как всегда. Со сдержанным спокойствием Рэй рвала эту душу на части, пока от свечения не осталось ничего. Потом посмотрела на свои ладони, перевела взгляд на нас и глубоко вздохнула.
