Я оглянулась по сторонам. Ноги утопали во влажной земле, неспокойная река справа от меня кишела душами. Я видела это, даже не всматриваясь. Где-то вдалеке шуршали пожухшие листья. Я никогда не заходила в ту часть Ёми, где обитали упокоенные души, но из первых уст знала, что там куда больше жизни, чем во многих уголках мира смертных.
– Хорошо, давай попробуем, – прошептала я и обратилась к хого: – Сейчас я кое-кого позову. Наблюдай, но молчи. Не выдавай себя. Он должен увидеть только меня – не тебя.
Тэйго кивнул. Солдат, ни дать ни взять. Я начертила в воздухе имя. Там, где проходили мои пальцы, замерцали едва заметные следы – сгустки воздуха, словно вычерченные фрагментами дождевых туч. Хорошо. Очень хорошо, что я ничего не забыла.
Саваки.
Дай мне увидеть тебя. Пожалуйста.
Наше время пришло.
Я закрыла глаза и подставила лицо обжигающему ветру. Слух обострился до предела, и мир как будто остановился. Я слышала, как шуршат листья, как скулят эти идиоты, не получившие прощения при жизни, а теперь вынужденные томиться в желтых водах в надежде вырваться отсюда. Я буквально видела, как потоки ветра сгущаются, обнимают меня, играют с волосами. И я почувствовала его появление.
– Малышка, – заискивающе протянул забытый голос.
Сердце замерло, забыло, как стучать. Я открыла глаза. Вот он, Саваки, мой милый учитель, единственный друг из замка Чироши, пострадавший от эгоизма Хэджама. Инугами, демон-пес. Ёкай, запертый в загробном мире.
– И снова… этот пес, – хмыкнула я, нарочито медленно рассматривая его облик: черная голова с заостренной собачьей мордой и торчащими ушами, ярко-желтые глаза, величественный балахон с широкими, ниспадающими рукавами. Он надменно смотрел на меня сверху вниз, опираясь морщинистыми ладонями на посох, увенчанный золотой шапкой в виде когтистой лапы. Будь я на сто лет глупее, то непременно заглянула бы под его балахон, чтобы увидеть пушистый каштановый хвост, раздвоенный на конце.
Если бы Саваки удостоил меня своим человеческим обличьем, его нахальное лицо перекосилось бы от самодовольной улыбкой. Он ужасно любил внимание. Особенно мое.
– Издержки жизни в Ёми, малышка. Времени здесь нет, – прорычал он и, подойдя ближе, поддел морщинистым пальцем мой подбородок и заглянул в глаза. – Человеческий рот годится либо для трубки, либо для лобзаний. И если уж ты пришла наконец осчастливить меня, я сию секунду избавлюсь от этой морды.
– Ты даже представить не можешь, как я хочу послать все к черту и развлечься с тобой, Саваки, – жеманно протянула я, демонстрируя клыки, хотя внутри все переворачивалось. Да, я знала, что он жив, даже как-то видела его здесь – вдалеке, размытой кляксой, но все же видела. А сейчас он был рядом, и все между нами невозвратно изменилось. Я изменилась. Однако образ старого друга, учившего меня обращаться с темнотой, все еще стоял перед глазами. – Но мне нужна помощь.
Демон-пес разочарованно цокнул и потрепал меня по щеке.
– Я уже умер за тебя.
– Не за меня, а из-за меня – это большая разница. И давай начистоту: ты умер, потому что прислуживал эгоистичному козлу.
Желтые глаза Саваки вспыхнули, и он разразился глухим лающим смехом.
– Мне бы утащить тебя с собой и скрасить хоть несколько часов этой жуткой скуки, но, кажется, твой провожатый столько времени не выстоит. – Саваки бросил многозначительный взгляд за мою спину.
Я держала улыбку, хотя сердце зашлось бешеным стуком. Инугами были не только ищейками. Когда-то люди призывали их на свою защиту. И если бы не демоническая натура, лживая и ищущая выгоду везде, их бы по-прежнему почитали, в них бы нуждались. Поэтому люди обращались за помощью к хого, а инугами в отместку считали делом чести избавляться от конкурентов.
– Расслабься – спрашивать не буду. – Саваки сделал шаг назад и вновь оперся на когтистую лапу. – Говори, что нужно.
Я порывалась наконец спросить, зачем он предал Хэджама и правда ли это вообще, но мой инугами всем своим видом давал понять, что прошлое – это прошлое, возможно, мимолетная слабость, за которую он поплатился жизнью на земле, и мне незачем в этом копаться.
– Мидори Сугаши, лет двадцати, темные волосы, голубые глаза. Говорят, покончила с собой, но кое-кто очень хочет понять, что же ее сподвигло на это. Мне нужно узнать, здесь ли она.
Саваки молча смотрел на меня, а я внезапно возненавидела эту дурацкую собачью морду, потому что не могла прочесть на ней никаких эмоций. Только взгляд стал напряженным, глаза едва заметно сузились, как будто он пытался заглянуть в мою душу. Раньше он тоже так делал, когда Хэджам оставлял нас вдвоем.
– Он дал тебе имя, но мозгов не прибавил, – наконец сказал демон.
– Слушай, я не оскорбления выслушивать сюда пришла…
– Рэйкен, ну почему ты такая глупая? Тебе же удалось сбежать. Иди, живи своей жизнью, сколько бы ни осталось.
– Я пыталась, честно, пыталась! Но такая она – моя жизнь: из одного дерьма в другое. Хватит осуждать меня. Если можешь помочь – помоги…
– Ее здесь нет. Мне не нужно прочесывать Ёми, чтобы заверить тебя в этом.
Сердце выдало несколько глухих ударов и на мгновение остановилось. Наверное, эмоции отразились на моем лице, потому что он вздохнул, качая головой.
– Я знаю, что ты сделала, малышка. И горжусь, что ты позаботилась о своей безопасности, потому что мы долго искали тебя. Я искал. А ты знаешь, что в поисках мне нет равных.
– Ты? Тебе-то я зачем сдалась?
– О, дорогая, мне не выбраться отсюда без его воли. Я как был его псом, так и остался им – даже мертвый. Пока он не найдет то, что ты обещала ему. – Саваки нехотя покрутил лапой, и я догадалась, что могла бы увидеть на его запястье клеймо контракта, если бы не шерсть.
– Да чтоб тебя…
Я зажмурилась. Как же можно быть такой дурой! Почему за все это время я ни разу не подумала о том, что Саваки служит Хэджаму не по старой дружбе, а потому, что повязан и… тоже заинтересован в исполнении его желания?
– Ну, будет, будет, – снисходительно протянул он, и мне на плечо опустилась тяжелая лапа. – Мы все повязаны с ним, так уж вышло. И если ты не знаешь, как его убить наверняка, выбери один из двух путей: либо дай ему то, что он хочет, либо исчезни навсегда.
Волна горячего ветра закружилась вокруг нас, подхватила мои волосы и разметала в стороны. Гладкие человеческие пальцы коснулись шеи, и теплый шершавый язык скользнул по щеке. Он исчез, оставив меня в потоке приторного ветра. Позволил уйти без последствий, а я вдруг поняла, что готова броситься в одну из этих пахучих желтых рек, лишь бы не возвращаться в мир, в котором потеряла абсолютно все.
Шин
Рэйкен была права: как только Мэйко проснулась, без дела никто не остался. Я удивлялся, насколько хваткой оказалась эта с виду такая милая женщина. Ее голос разносился над всей крепостью, напоминая взволнованный щебет стаи птиц. Она говорила быстро и с расстановкой, четко указывая, кому и чем заниматься. Не знаю, сколько существ жило в этом странном городе, но едва закончился завтрак, я не увидел ни одного ребенка, мающегося бездельем.
