Столы пестрели обилием блюд и праздничных украшений. В темноте все светилось, переливалось, фонари парили над тарелками, резко взмывали в небо и плавно опускались обратно, ароматы цветочных гирлянд и благовоний опьяняли похлеще саке. Меня закружило в вихре всеобщего веселья. Спустя час я уже не различал, с кем говорю, кому улыбаюсь. Не удивлялся, когда над головой пролетали птицы – маленькие и неприлично гигантские, с невообразимо яркими перьями и блеклые, серые и грязно-белые. Одни увивались за фонарями, заливались песней и резко пикировали, почти касаясь клювами яблок. Другие резвились высоко в небе, с пронзительными криками соприкасаясь крыльями, сливались в танце, значение которого было понятно им одним.
Одна птица – серо-зеленая, маленькая, размером с мою ладонь, но с длинными желтыми лапами – опустилась на плечо, и я машинально почесал ей под клювом.
– Ты только не тяни свои ручищи ко всем подряд – многие не любят, когда их трогают люди, – прощебетал на ухо знакомый голос.
Вздрогнув, я обернулся, и птица перелетела на другое плечо.
– Что? Мэйко, это ты?
– Конечно я, а что ты так удивляешься? Думал, я не умею, как остальные? – И пока я растерянно переваривал услышанное, непринужденно добавила: – Почеши еще, мне нравится.
Я исполнил ее просьбу, а сам уставился в небо, пытаясь различить в призрачных птичьих силуэтах черты уже знакомых мне людей.
Мэйко вдруг соскочила с моего плеча. Маленькое пернатое тельце закружило в потоке густого воздуха, и через мгновение передо мной предстала принцесса Блуждающей крепости. Изумрудные глаза горели, словно были вытканы из нитей ее кимоно.
– Спасибо, добрый хого, – хихикнула она. – Не часто мне удается понежиться в человеческих объятиях.
Я не успел ответить: со стороны храма широкой поступью к нам спешил Тэйго. От быстрой ходьбы темные локи разметало в стороны, и они были похожи на преследовавших его змей. Широкое лицо покраснело, ноздри гневно раздувались, карие глаза метали недобрые огоньки.
– О, Тэйго, вы уже вернулись! – воскликнула Мэйко. Казалось, внешний вид подданного совсем не удивил ее.
Я невольно заглянул ему за спину, но Рэйкен там не было.
– Она привела меня к инугами! – прошипел он, тыча пальцем в грудь принцессы. – Инугами, Мэйко!
– Кто такие… – начал было я, но Тэйго бесцеремонно выставил руку в сторону, призывая меня молчать. Ничего себе: он и вправду был взбешен.
– Инугами в Ёми? – удивилась Мэйко. – Я ничего не знала.
– Конечно не знала! Ты вообще хоть что-то о ней знаешь? Оказывается, это ее дружок, и он по-прежнему служит этому вашему…
И тут Мэйко изменилась в лице: задорный румянец схлынул, по-детски распахнутые глаза сузились, в одно мгновение превратив ее в злобную фурию. Кажется, воздух вокруг накалился, и я интуитивно отступил назад.
– Что за истерика? В итоге же все хорошо закончилось, – лениво протянул голос за спиной.
Я обернулся. Рэйкен привалилась к балке обеденного дома и со скучающим видом пила из дымящейся пиалы. Она вновь облачилась в праздничное черное кимоно, расшитое журавлями из золотых нитей, и даже обула изящные дзори из лакированной кожи.
Я растерянно разглядывал ее, не понимая, что хочу сделать: обнять, снова просить прощения за сцену на рассвете или наброситься с вопросами о Мидори.
– Ты не говорила, что собираешься встретиться с инугами, – процедила Мэйко, пронзив Рэйкен таким злобным взглядом, что у меня закрались сомнения, а подруги ли они. – Ты вообще не говорила, что якшаешься с этими псами.
– Не знала, что это такой важный факт моей биографии, – фыркнула она и залпом опрокинула в себя горячее содержимое пиалы.
– Я бы не отправила с тобой Тэйго! Инугами вырезали его семью.
– А демоны убили моего братишку, – парировала Рэйкен, жеманно растягивая слова. – А люди привязали мою мать к столбу и оставили умирать. И что же мне теперь, всех сторониться?
От неожиданности я открыл рот. Краем глаза заметил, как Тэйго сжал кулаки и оскалился, но Мэйко предупредительно опустила руку ему на плечо. Рэйкен скользнула по мне взглядом, и уголки ее губ скривились в ухмылке.
– Расслабься, Тэйго. Инугами тебя не найти, ты же защитник и очень постарался оставаться невидимым. Он почувствовал тебя, но не увидел. И если бы у меня был другой способ выведать правду, я не обратилась бы к…
– Рэйкен!
Из толпы гуляющих к нам выбежал раскрасневшийся Коджи. Не обратив внимания на наши напряженные лица, он в предвкушении уставился на нее.
– Ну что?
Мимо шла девушка с подносом. Рэйкен оставила ей пустую пиалу и выпрямилась.
– Ничего, – просто сказала она. – Ее там нет.
Нет.
Мы с Коджи переглянулись. В груди стало тяжело, и я судорожно вздохнул, пытаясь протолкнуть ком, застрявший в горле.
Ее там нет. Почему ее там нет?
– Почему ее там нет?
Рэйкен хмуро уставилась куда-то поверх моего плеча.
– Потому что ее душа угодила в какой-то другой мир. Не все после смерти попадают в Ёми.
– Не понимаю… – сказал Коджи. – И как теперь найти ее?
Рэйкен взглянула на него, наградив приторной улыбкой, и пожала плечами:
– Понятия не имею. Не моя забота.
– Но…
– Всё, Коджи. Всё! Спасибо за компанию. И за то, что вызволили из храма. Было увлекательно. Надеюсь, больше не встретимся. – Расправив складки кимоно, Рэйкен торжественно хлопнула в ладоши и, воспользовавшись общим замешательством, зашагала прочь.
– Дядя…
– Останься здесь, – бросил я и в два счета догнал ее, ухватив за запястье.
Рэйкен покорно остановилась, но головы не повернула.
– Отличная комедия, правда, – зашептал я, отчаянно борясь с эмоциями. Мне ужасно хотелось что-нибудь сломать или заорать во весь голос. – Но время неподходящее.
– Хого, у нас было соглашение: я наведаюсь в Ёми, чтобы найти твою племянницу. Я его выполнила. Что еще?
– Но ты ее не нашла…
– Потому что ее там не было. Мы не договаривались, что, если Мидори не будет в Ёми, мне нужно ломать голову, где искать ее душу.
– Рэйкен, пожалуйста…
Она с шумом вздохнула и посмотрела вверх.
– Ты, наверное, считаешь, что раз это не моя потеря, то мне все равно, – тихо сказала она. – Но… можешь спросить у Мэйко, она подтвердит: я очень хорошо понимаю, что движет тобой. Знаешь, почему солнце убивает меня?
Рэйкен повела плечом, и я отпустил ее руку.
