Значит… вся моя жизнь с ним, с самой первой секунды, всего лишь часть плана? Значит, он с самого начала знал, что я должна умереть? Но я сама предложила провести его, сама… когда узнала, что моя семья находится в мире, в который мне не попасть живой. Потому что он так сказал. Сказал в тот момент, когда не было пути назад. Ведь я стала настолько одержима желанием – уже не встречи с семьей, а больше страхом, что навсегда застряну на земле.
Боги…
– Забери душу моего ребенка, Рэйкен, – взмолилась Мэйко, подходя ближе. – Ты же можешь вытащить ее и унести в любой другой мир? Отдай ее мертвому ребенку или просто спрячь где угодно. Но не позволяй ему забрать…
Она схватила меня за руку и снова приложила ладонь к своему животу.
– Чувствуешь? Он такой живой и сильный…
– Я должна подумать…
Мэйко оглянулась по сторонам, а потом шагнула ко мне и горячо зашептала:
– Через три недели в моей спальне. Я буду ждать тебя сразу после заката. О безопасности не беспокойся – я позабочусь. Обещай, что придешь! Обещай…
– Я должна подумать!
Казалось бы, все шло по плану. В этом и был смысл сделки: ценой своей жизни я нахожу для Хэджама путь в Такамагахару, а взамен он вернет меня домой, к семье. Мне лишь стоило отойти в сторону, позволить этому ребенку родиться, а потом привести хого. Я же так долго этого ждала, и вот наконец мой век подойдет к концу. Я перестану мучиться виной, перестану просыпаться в кошмарах и бояться. Я смогу увидеть маму и Касси и попросить прощения… Но какой ценой?
Получить желаемое, закрыв глаза на смерть двоих? На смерть ребенка? Или разрушить планы Хэджама, потому что он недостоин силы, которую получит в Такамагахаре? А может, дело в том, что вся моя жизнь изначально была обманом? Я не скажу этого Шиноту, но в мыслях лукавить не буду: я до сих пор не знаю, что повлияло на мое решение. И до сих пор не знаю, как должна завершить эту историю.
Демоны внушили мне одно: они свободны. Их жизни не обременены желанием обрести семью, посещать храмы, крутиться в жалких попытках прокормить себя, они не думают о верности и выборе спутника. Демоны свободны. И я тоже думала, что свободна. Ведь только я решала, где начнется мой день, а где закончится. Но, лишившись Хэджама, вдруг поняла, как заблуждалась. Все это время он был моим якорем. Маяком, к которому мне неизменно приходилось возвращаться.
И я возненавидела его. За непроизнесенные обещания быть для него единственной, сокровищем, которого так ему не хватало. За всех, кого я лишила души. За игры с тьмой, которые он поощрял. За неспособность справиться со своей болью, которую он так ловко заключил в мой меховой плащ – подобие шерсти, которой у меня никогда не было. И за обманчивую откровенность, ведь я думала, что он во всем был честен со мной. Пророчество гласило, что я родилась для него. Пусть значимая, но всего лишь деталь в плане одного обиженного ёкая.
Моя жизнь никогда не принадлежала мне.
Наверное, во мне взыграли гордость и глупая девичья обида, но я, забыв о своем желании, ужасно, до боли захотела отомстить ему. И когда мы с Такимару наконец снова встретились, я едва не рассмеялась, услышав от него ужасную правду.
– Анда согласилась на уединенную жизнь со мной, потому что я обещал ей счастье. Она хотела большую семью, и я согласился на столько детей, сколько ей будет угодно.
– Вы выполнили свое обещание?
– Близнецы. Это должны были быть близнецы, – прошептал Такимару.
– Должны?
– Мертвые. Через несколько недель моя жена родит мертвых близнецов, потому что боги забыли послать души в их маленькие тела.
– Что вы такое говорите?
– Их маленькие сердца бьются, по венам течет кровь, но у них нет души, Рэй Кеноки. А человек без души – все равно что мертвый, правда же?
Я готова была зайтись в припадке истерического хохота, но изо всех сил прикусила губу, изображая сочувствие. Нет, я и вправду сочувствовала ему, но это было так ничтожно по сравнению с тем, что сулило откровение хого. Невероятно! Нет, этого не может быть! Мне даже придумывать ничего не пришлось – все само шло ко мне в руки. Как можно противиться судьбе?
Я уже готова была рискнуть и раскрыть все Такимару, но вдруг поняла, что провернуть задуманное будет не так-то просто.
Весь следующий день я украдкой наблюдала за поместьем. Видела крестьян, спешащих в поля, играющих детей в простых кимоно. Однажды я спрашивала Такимару о семье, и он ответил, что живет в поместье с женой. Но мне нужно было убедиться, что Такимару действительно единственный в своем роде. Честное слово, я не знала о существовании Шиноту. И до сих пор не понимаю, как смогла проглядеть его.
Если я украду душу ребенка Мэйко и помещу ее во чрево Анды, Хэджам весь мир в порошок сотрет, чтобы найти меня. Мне следовало продумать пути отступления, не попасться в его руки, чтобы не раскрыть местонахождение души его ребенка. О сведении счетов с жизнью я не думала – самоубийцы недостойны хорошей жизни в загробном мире, а с моей одержимостью путь мне туда и вовсе заказан. Поэтому единственное, что я могла сделать, – защититься силой хого Сугаши и умереть так, как умирают ёкаи. По своей воле.
Я пришла к поместью Сугаши через несколько дней поздней ночью. Такимару как раз возвращался в дом, и я бесшумно следовала за ним от самого озера, но, когда его руки коснулись раздвижных дверей, намеренно задела ветки кустарника – и он обернулся.
Он удивленно уставился на меня, и я инстинктивно натянула капюшон на лицо, до самых губ.
– Рэй Кеноки, это вы?
– Обещайте, что не будете поднимать шум и выслушаете меня. Я знаю, как вернуть жизнь вашим мертвым детям.
Такимару странно вздохнул и оглянулся по сторонам.
– Кто вы?
– Обещайте.
– Я не буду поднимать шум. Но если пойму, что мне или моей семье угрожает опасность, буду защищаться всеми доступными способами.
– Я знаю, кто вы, хого Сугаши, – придав голосу уверенность, начала я. Из-за капюшона не видела его лица, но ощутила, как накалился воздух вокруг, и его свежий дождевой запах – такой же, какой источала сущность Шиноту, – стал терпким. – Но вы не должны думать, что я пришла, чтобы навредить вам. Несколько месяцев назад мы и вправду встретились совершенно случайно. Я набрела на ваше поместье, странствуя между мирами.
– Нет… не может быть. Ты… демон?
– Ханъё, – с этими словами я наконец открыла лицо.
Такимару впился в меня пылающим взглядом. Он стиснул зубы, и широкие скулы стали острее.
– Ровно до вчерашней ночи мне ничего не нужно было от вас – лишь молчаливая компания или ни к чему не обязывающий разговор. А потом вы сказали, что ваша жена носит под сердцем мертвых детей, и я поняла, что меня к вам послали боги, хоть и сделали это самым жестоким образом…
