Запах Шиноту я уловила в самом конце коридора. Он по-прежнему напоминал мне дождь, но в нем больше не было теплоты. Терпкий, соленый и такой холодный, что по моим рукам пробежали колючие мурашки. Я осторожно раздвинула двери и скользнула внутрь. Спальня Шиноту была немного меньше моей, но с такими же распашными окнами, выходящими в сад камней, и с россыпью маленьких бумажных фонарей по обе стороны от входа, сейчас излучавших тусклый желтый свет. Хого лежал на футоне с закрытыми глазами, подложив руки под голову. И, кажется, мне повезло: судя по мерному дыханию, он и вправду спал.
Опустившись рядом с ним на колени, я нагнулась к его лицу и глубоко вдохнула. Кроме нового запаха – ничего. На обнаженной груди светили символы других ками. Мне хотелось их коснуться, еще раз ощутить эту невероятную силу. Но я лишь занесла ладонь над его грудью и сосредоточилась на ощущениях: даже если демон в его теле под защитой, была надежда, что связь с душой хого поможет уловить изъяны.
И снова ничего.
Может быть, Хэджам все же манипулирует мной? Сбивает с толку, чтобы завтра я терзалась мыслями о несуществующем демоне и ничего не выкинула? Что ж, умно.
Я смотрела на свою дрожащую ладонь, борясь с желанием опустить ее на грудь хого, как вдруг он резко схватил меня за запястье.
– Сожрать меня – решение всех проблем? – буркнул он без тени улыбки, все еще держа глаза закрытыми.
– Я… я все еще не ем баранье мясо.
– Зачем ты пришла?
– Убедиться, что тебе ничего не угрожает.
Шиноту холодно рассмеялся и приоткрыл глаза. На лице застыла каменная маска.
– Хэджам приказал проверить скот к убою?
Я выдернула руку и, вскочив на ноги, отвернулась. Сердце болезненно забилось.
– Почему ты так спокоен? Как ты можешь просто лежать здесь?
– Я не спокоен, Рэйкен. Мне страшно так, как никогда в жизни не было, – с расстановкой ответил он. – Я хочу немного побыть в тишине и все осмыслить. Поэтому уйди.
В другой раз я бы могла его успокоить. У разрушительной связи с его душой было одно преимущество: я так тонко чувствовала его настроение, что могла исцелять. Но сегодня мы поменялись местами. Это мне нужны были его руки. Или голос. Крики, обвинения, проклятья, а может, просто молчание. Я хотела быть рядом, в тишине, ничего не обещая и не забирая взамен.
Но права просить у меня больше не было. Я медленно кивнула и, не оборачиваясь, сделала шаг к двери, но Шиноту неожиданно коснулся моих пальцев.
– Стой. Боги, Рэйкен… Иди сюда.
Он стоял на коленях и вымученно смотрел на меня. Ничего не понимая, я опустилась на колени перед ним. Из жгута, в который сплелись его локи, он выудил одну прядь.
– Отрежь.
Я нахмурилась.
– Давай режь. У меня нет под рукой ничего острого.
Выпустив когти, я выполнила его просьбу. Хого взял меня за руку и повязал прядь вокруг запястья с меткой. Я уставилась на нее, ожидая, что она вот-вот потускнеет и рассыплется, но ничего не произошло. Этот жест значил больше, чем признание в любви, чем обещание вечности. В горле защипало.
– Я… я не заслужила этого.
Хого отпустил мою руку.
– Я уже не знаю, кто и что заслужил. Запутался, Рэйкен, так запутался. Я просто не умею принимать решения спонтанно, привык все анализировать и обдумывать. Но… есть вещи, о которых мне не нужно думать.
Я замотала головой, глотая слезы. Я столько раз твердила Шиноту, что он не готов – ко мне, к этому миру, к выбору, который ему когда-нибудь предстоит сделать. Но как же я ошибалась. Я еще никогда не видела, чтобы кто-то так отчаянно пытался меня любить. У него не получалось, он все время сталкивался с противоречиями, которые не вписывались в его жизнь. И все равно пытался. Пробовал и так, и эдак. Я же понимала – боги, как никто понимала! – чего ему стоило идти наперекор своим принципам, каждый раз так стойко мириться с удивлением и отторжением моего мира и снова пробовать.
Я робко взглянула на Шиноту и увидела слезы в его глазах.
В своих попытках научиться любить он сделал меня такой важной, дал мне почувствовать, что я не ошибка. И на этот раз мне не требовалось ничего отдавать взамен. А главное (и, черт возьми, самое жестокое!) – хого дал мне надежду, что дорога в мир, который закрыл для меня Хэджам, снова доступна.
Сегодня я убедилась в неизбежности нашего исхода. Завтра все закончится. И даже если есть ничтожный шанс помешать ритуалу, я все равно не получу жизнь, о которой теперь тайно мечтала. И я не имела права чувствовать то, что чувствую.
– Рэйкен…
Я всхлипнула, и Шиноту вдруг притянул меня к себе и прижался щекой к моей щеке.
– Чего ты хочешь, Рэйкен? Скажи, чего ты на самом деле хочешь? Я совершенно не понимаю…
– Сейчас или… вообще?
– Разве есть разница?
– Увы, есть.
– Тогда начни с сейчас.
– Я… я… – Я зажмурилась, сжав его предплечья. Шиноту вздрогнул. – Тебя. Сейчас, завтра и…
Хого застонал.
Я понимала, что сейчас произойдет, поэтому мягко отстранилась. Почему Шиноту так ведет себя – после всего, что узнал? Он должен ненавидеть меня! А вместо этого… Всему виной связь с его душой, не иначе. И я больше не должна потворствовать этим обманчивым чувствам. Даже если мне хотелось другого.
– Но больше этого… больше тебя… – я взглянула на защитную прядь волос на запястье, – я хочу другого.
– Чего же?
– Хочу домой.
– Домой? Но разве ты не дома?
– Нет. Нет… Мой дом рядом с моей семьей.
Хого сосредоточенно уставился на меня. Он так пристально всматривался, и с каждой секундой в его глазах появлялось все больше недоверия. Кажется, только сейчас он понял всю глубину моего противоречивого поведения. Я поднялась на ноги и отошла к окну.
– Ты же не нашла их…
– Не нашла. Но не отказалась от желания найти. Помнишь историю о мононоке?
Я уставилась на темный двор под туманным куполом.
– Я никогда не думала, хочу ли семью. Хочу ли детей. Потому что у меня уже была семья и я отказывалась принимать то, что они умерли. Мой мир, наполненный магией, силой богов, – жестокий, потому что сила дает обманчивое ощущение могущества. Она стирает границу между жизнью и смертью. Кажется, что ты можешь все. Вместо того чтобы оплакать умершего, принять его уход, вместо того чтобы помнить, что, когда настанет твой час, ты на законных правах – так, как природой заведено, – пересечешь черту и встретишься с ними, ты отвергаешь смерть. Ищешь способы вернуть мертвых к жизни. И редко когда можешь остановиться. Пробуешь и пробуешь, даже не замечая, что от тебя уже ничего не осталось, что ты променял удивительную жизнь на гонку за мертвыми. А когда понимаешь, как ошибался, уже поздно. Твоя душа изношена. Ты на пороге смерти, а в твоей душе столько дыр, понимаешь? И смерть больше не благодать. Нет за плечами радости жизни, нет ощущения, что твоя семья и так все время была с тобой, потому что твое существование было тому доказательством. Потому что каждый из нас – продолжение своих родных. Я должна была принять смерть с миром, уйти, зная, что кто-то сохранит нашу семью среди живых. А вместо этого доживаю последние дни в ужасном страхе, что даже там, за чертой, никогда не обрету покой. Во мне столько усталости, злости и разочарования. Никто не должен покидать этот мир с такими чувствами. Мирная смерть – это дар. Но я даже этого себя лишила. Я пыталась доказать всем, что счастлива быть полукровкой. Что я и демон, и человек, и это мое наследство. Это то, что дали мне отец и мать. Я должна была это принять, а вместо этого наделила свое имя пророчеством. Чистый дух. Ни живая. Ни мертвая.
