Сердце ухнуло в пятки. А ведь действительно. Шрес! Почему-то мне казалось, что Ниссвил обязательно что-нибудь придумает. А то и сам ринется в погоню. Но ведь правда, никто не сможет пройти по Бесцветным землям! Во всяком случае, из последних экспедиций, которые сюда снаряжали, вернулась едва ли десятая часть людей.
Какое-то время мы шли молча. Я пыталась переварить мысль, что никто меня не спасёт, даже если очень захочет. Что нужно как-то самой добраться до ближайшего портала.
Ноги начинали уставать. В академии я немного занималась физической подготовкой: моя специализация работы с животными этого требовала. Но всё равно не привыкла к таким нагрузкам.
Хотелось посидеть, отдохнуть. Живот совсем сводило голодом.
И в то же время подстёгивало желание поскорее преодолеть Бесцветные земли. Я не представляла, куда Эрдан идёт, но вряд ли он собирался бродить здесь, пока не умрёт от голода и жажды.
Чтобы хоть немного отвлечь себя, а заодно узнать о нём побольше, я снова осторожно
поинтересовалась:
— Эрдан… А у тебя есть родные? Родители, братья, сёстры? Или об этом тоже не можешь говорить?
Он глянул на меня недобро.
— Не могу. Да и нечего о них рассказывать, никто им чинов с барского плеча не жаловал.
В его голосе послышалась явная издёвка.
— Это ты об Антуане? — возмутилась я. — Что ты вообще о нём знаешь?!
Эрдан казался чересчур осведомлённым. Как для того, кто последние десять лет провёл в стазисе или в сражении. Ну и ещё в комнате без мебели.
— Знаю, что он ничего из себя не представляет.
— Не тебе его судить! Он… хорошо учился. Работал не жалея сил, чтобы развить свой дар. Он заслужил место командира подразделения! У него много достоинств!
— Ты любишь его, принцесса, — в голосе моего спутника больше не звучала открытая насмешка. Но и смягчаться он не собирался. Знал, что причиняет мне боль, и всё же продолжал: — Если бы Ниссвилу не была нужна твоя сила, то «достоинства» твоего брата никто не оценил бы.
— Ниссвил любит меня!
Любит же! Он столько раз мне это говорил!
— И я рада, что благодаря мне обратил внимание на брата, что наши родители счастливы!
Были… ох, надеюсь, им никто не скажет, что я пропала! Мама ведь места себе не найдёт!
Мысли снова начали метаться, я не могла решить, хочу ли, чтобы мама попыталась связаться со мной и подняла тревогу, или наоборот — чтобы она до последнего ничего не знала. Пока я не вернусь. Вернусь же?
— Ты нравишься ему, — возвратил меня к разговору голос Эрдана. — Но он не задумываясь откажется от тебя, если перестанешь быть ему нужна или покажешься помехой.
— Ты не знаешь его! Не знаешь, какие между нами отношения! — это было больно и очень обидно.
— Я не знаю его? Я? — Эрдан резко развернулся, сделал шаг на меня.
— Ты просто завидуешь ему! — крикнула я со слезами.
Эрдан вдруг дёрнулся, будто от пощёчины. Глаза полыхнули и погасли.
А мне внезапно вспомнилось всё, что вытворяли с ним по приказу принца и регента.
— Прости, — пробормотала я. — Ты… видел его совсем с другой стороны. Не с лучшей, я понимаю. Но ты не мог видеть, каким он был со мной наедине. Не можешь знать, как он ко мне относится!
— Зато я знаю, как он говорил о тебе со своим… регентом!
— Как? — шепнула я.
Наверное, в глубине души я этого боялась. Хотела верить в чувства Ниссвила. Цеплялась за них. За свою мечту стать королевой. И страшилась узнать что-то… подобное.
— Им нужен был твой дар. Тебя использовали, Эльвин.
Внутри разбушевалась буря. Как же мне не хотелось в это верить! И всё же Эрдан лишь подтверждал сомнения, которые начали зарождаться после того, как Ниссвил попросил меня проконтролировать пленника.
Вспомнились все эти шепотки, мол, принц нашёл себе сильного фаирпата, а без её силы даже не взглянул бы на неё. Сам он, конечно, убеждал меня не слушать всякую чушь… но сейчас вся эта «чушь» поднялась в воспоминаниях и жгла огненными жалами, вторя той смуте, что посеял Эрдан.
— Это ты использовал меня, — прошептала я.
Эрдан сделал ещё шаг вперёд, не отводя взгляда от моих глаз. Которые — уверена — снова метали огненные искры.
— Это был мой единственный шанс, принцесса. Но на месте твоего жениха я никогда не подверг бы тебя опасности. Даже если бы у меня не стало ни капли силы.
— Знаешь, — сама не отдавая себе отчёта, я вдруг подняла руку, скользнула ладонью по его щеке. — Может быть, Ниссвил тоже завидует тебе. Он — наследник людских драконов, и не может вести за собой своих воинов. Да и воинов этих больше нет. А в тебе собрано столько силы. На трёх принцев хватит. Даже удивительно… почему тебе в детстве не призвали дракона?
26
Эрдан скривился от боли, зарычал, зажмурившись. Потряс головой.
— У принца своего спроси, — выдал сквозь зубы, снова продолжая путь.
— Ох, прости, — пробормотала я.
Конечно. Если он в плену с самого детства, то понятно, что ему не стали бы призывать дракона. Тем более, тогда ещё и проблемы с драконами не было. Никто и не подозревал, что будет.
И это возвращает меня к главному вопросу. Как, почему он стал пленником, рабом королей Атавии?
Что-то было очень важное в его детстве! И я в этом разберусь во что бы то ни стало! Просто обязана разобраться!
Эрдан промолчал. Только обернулся, когда я начала отставать:
— Поторопись, принцесса.
Мы давно уже свернули с полуразрушенной дороги и сейчас шли каменистой пустыней. Когда-то здесь, наверное, цвели луга, колосились поля. Но теперь не осталось ничего.
— Ты в походных сапогах, — отозвалась я, и опустилась на первый попавшийся валун. — А мои домашние туфли не слишком приспособлены к длинным переходам!
Это уже не говоря о том, что у меня голова кружилась без еды и воды, в этом сплошном бесцветном мареве.
Эрдан остановился. Вернулся ко мне, окинул взглядом, задержавшись на ногах.
Я с наслаждением сбросила туфли, обнаружив, что под ними растёрто до крови. А кроме того безумно болели ступни, казалось, я пересчитала каждый шресов камешек на нашем пути!
Эрдан присел рядом. Наверное, его должна была раздражать эта задержка, но в лице я заметила скорее сочувствие.
— Я тоже не умею лечить, принцесса, — произнёс он, коснувшись пальцами моей ноги.
По коже вдруг разлилось приятное тепло. Я даже прикрыла глаза, желая ещё и ещё его ощущать.
Но Эрдан убрал руки. К сожалению, раны никуда не исчезли.
