Утром пришло сообщение из Сортавалы. В городе русские. Сил отбиться нет. Прощайте, братья. Чуть позже радио из Петрозаводска. Город окружён. Штурма нет. Русские предлагают сдаться. Показательно отбомбились своими новыми фугасами по вмёрзшим в лёд кораблям и катерам Онежской флотилии. Дали время на размышление до обеда, потом обещают бомбить уже город.
Это было последнее сообщение, принятое узлом связи оперативной группы «Олонец». Прилетели русские и всё поломали. Ну, в смысле разбомбили. И по складам прилетело, где запасные радиостанции хранились. Осталась в штабе группы только парочка раций на бэтээрах, с них с трудом можно было докричаться до штаба 5-й пехотной дивизии в Лодейном Поле, и всё. Пятую дивизию русские весь день игнорировали. Ну как… Обстрелы-бомбёжки были, а атаковать не пробовали.
Обещанные английские самолёты не прилетели. По крайней мере в небе над Олонцом их не видели и в эфире не слышали.
27 февраля 1943 года
г. Берлин
Помпезное здание, в котором располагалось ОКЛ
[107], последнее время напоминало отель на каком-нибудь популярном курорте у тёплого моря. Бравые мужчины в лётной форме разнообразных стран стремились попасть в его стены. Много у Рейха стало союзников, новых союзников. И все они хотели или делали вид, что хотели, помочь Рейху в нелёгкой борьбе с восточными варварами. Серьёзные потери самолётов на Восточном фронте требовалось срочно восполнять. Вот и собиралось со всей Европы всё, что могло летать и хоть как-нибудь быть использовано на фронте. А начальство всего этого хоть как-то летающего соответственно прибывало за приказами-согласованиями к главному авиационному начальнику Рейха. Ну да, не к нему, в его штаб. О чём фельдмаршалу Рейха говорить с командующим ВВС, скажем, Португалии или Бельгии? С такой темой и полковник справится. А у Эрхарда Мильха посерьёзнее собеседник найдётся. По крайней мере количество самолётов под рукой этого серьёзного собеседника соотносимо с количеством самолётов в Люфтваффе.
В небольшом уютном, обставленном в романском стиле кабинете сидели два авиационных командира и пили кофе. Совсем недавно такая встреча была невозможна. Но уже скоро исполнится месяц, как Рейх и Британия – друзья-союзники. И вот напротив фельдмаршала Мильха сидит командующий Королевскими воздушными силами Великобритании генерал сэр Чарльз П'ртал. Дела все переделаны, проблемы интеграции Люфтваффе и RAF
[108] если ещё и не решены, то начали решаться. Дальнейшие действия согласованы, и через два дня английские пилоты начнут сбивать русских «ива́нов» рука об руку с немецкими ассами. Можно немного передохнуть-расслабиться, пущай теперь подчинённые крутятся. Ароматный кофе, не менее ароматная сигара, по чуть-чуть благородного коньяка и неторопливая философская беседа. Лепота!
С грохотом распахнулась и ударилась о стену тяжеленная резная дубовая дверь. Наглость, которую могли себе позволить, пожалуй, только два человека в Рейхе. Сам фюрер и непосредственный начальник Мильха – начальник штаба ОКЛ фельдмаршал Кейтель. И, собственно, Кейтель в дверях и стоял. Красный как рак, глаза метают молнии, кулаки сжаты, аж костяшки пальцев побелели.
– Вы что себе позволяете? – проорал Кейтель, переводя взгляд с одного кофемана на другого.
– Кофе пьём, герр генерал-фельдмаршал, – нейтральным, невинным тоном произнёс Мильх, вставая с кресла. – А что вас так возмущает?
– Да, вы… вы, как вы можете? Что вы творите? Почему я от фюрера узнаю… Почему я должен перед фюрером за ваши выходки оправдываться? Почему вы за моей спиной такое творите?
– Может быть, вы, герр генерал-фельдмаршал, более информативно изложите свои претензии, – ледяным тоном произнёс сэр П'ртал.
– Не притворяйтесь. Почему две ваши, сэр, авиагруппы, летят не в Рутению
[109], а в Финляндию? – звенящим от негодования голосом вопросил Кейтель.
– Это приказ сэра Мосли. Его об этом маршал Маннергейм просил. Что вы так переживаете, герр фельдмаршал? Сегодня-завтра отработают наши парни в Финляндии и к полуночи 28-го прилетят, как и договаривались, в Белоруссию.
– Ага, а этот идиот Рюти
[110] не нашёл ничего лучшего, как позвонить фюреру и поблагодарить! – Кейтель потихоньку начал сбавлять тон. – Вы же знаете, что фюрер сейчас над каждым самолётом трясётся, вы же сами, Мильх, ежедневно ему докладываете о ситуации с производством и потерями.
– Так в чём проблема, герр фельдмаршал? Завтра к ночи все самолёты будут в Рутении, – молвил Мильх.
– Ключевое слово ВСЕ! Все, Мильх, все! Вы уверены, что все долетят? Сколько самолётов русские там, в Карелии, собьют? Фюрер требует немедленно развернуть авиагруппы в Рутению!
– Но это невозможно, сэр Мосли лично обещал финскому главнокомандующему помощь, – холодно сказал сэр П'ртал.
– Я вам, сэр, напомню, что, согласно союзному договору, все английские войска, отправляемые на Восточный фронт, переходят под немецкое командование. И переход под наше командование происходит в момент отдачи соединению приказа на передислокацию на Восточный фронт. Если вы немедленно не отмените приказ авиагруппам на перелёт в Финляндию, то в Рутении весь личный состав групп предстанет перед трибуналом. Невыполнение приказа или дезертирство. Мало не покажется! В лучшем случае в штрафной батальон попадут. Хотя скорее всего – в концлагерь!
Кейтель сделал паузу, он несколько секунд разглядывал сэра П'ртала, пытаясь понять, дошла ли до него вся серьёзность ситуации. Не дошла.
– Но как же финны? Ведь если мы им не поможем, то там будет катастрофа. – Сэр П'ртал продолжил упрямиться.
– Хрен с этими финнами, толку от них – чуть. Петербург не смогли взять. Лентяи. Пускай сами расхлёбывают. Пока. Решим наши вопросы в России, тогда и им поможем. А сейчас я жду, что вы, сэр, отмените свой приказ авиагруппам. – Кейтель оглянулся на не до конца закрытую дверь в приёмную: – Дитрих!
В кабинет Мильха вошли три эсэсовца.
– Сэр, переход под немецкое командование касается и вас лично! В случае невыполнения требования фюрера вы будете немедленно арестованы, – поставил точку в дискуссии Кейтель.
Сэр П'ртал обречённо вздохнул. Не получилось. Британия попыталась опять втихаря поиграться-поинтриговать. Попыталась начать отстраивать по новой свои собственные связи с европейскими странами, минуя Германию. Ну ничего, в следующий раз попробуем.
