В вагон вваливается довольный Маргелов.
– Товарищ генерал-майор…
– Давай без чинов, Василь Филиппыч.
– Есть. Получена сводка из Мурманска. Штаб ВВС фронта утверждает, что авиачасти противника на севере Норвегии разгромлены в течение прошедшего дня. Средства объективного контроля подтверждают сведения авиаторов. Авиаразведкой установлен отвод разрозненных подразделений противника из ближних тылов в Лаксэльв. Там во второй половине прошедших суток формировались автоколонны. Автоколонны выдвинулись в сторону Нарвика. Авиация фронта ночью проводит штурмовки мостов, тоннелей и перевалов по маршруту следования колонн. С рассветом начнут искать и бомбить собственно колонны.
– Вот и немецкая сводная бригада нашлась. Что на земле?
– Артиллерия фронта во второй половине прошедшего дня вела интенсивный обстрел передовых позиций немцев. По плану сегодня ночью должны были быть выброшены морские и воздушные десанты в ближний тыл немцев, а с рассветом должно начаться общее наступление. По десантам, понятно, нам пока ничего не сообщают. Наступление начнётся, – начштаба взглянул на часы, – через четыре с половиной часа. Что и как там пойдёт, думаю, узнаем к полудню.
– Что по железной дороге?
– Буденский железнодорожный узел работоспособен и под полным нашим контролем. Передовой бронепоезд и эшелон с мотострелковым батальоном час назад прибыли на станцию Елливаре. Сопротивления шведов на станции почти не было. Сейчас там устанавливают Советскую власть, но уже доложили о том, что транзит по железной дороге в сторону Кируны открыт. Все эшелоны с частями корпуса уже миновали Хапаранду. Контроль над железной дорогой и населёнными пунктами вдоль неё на территории Финляндии, за исключением Торнио, передан частям 19-й армии. Первая группа эшелонов с нашими частями сюда прибудет к четырём часам утра. Два эшелона приданной гаубичной бригады уже на подходе к Будену. Сюда они должны прибыть к рассвету. Две батареи ТМ-1-180 уже в Торнио. К рассвету должны быть переставлены на местные колёса. Если ничего не случится к концу суток, могут быть уже под Нарвиком. Как-то так, Леонид Ильич.
Прекрасно. Тридцать шесть 152-мм гаубиц МЛ-20 нам весьма пригодятся на подходах к Нарвику. Восемь морских 180-мм пушек с дальностью стрельбы в 37 километров – вообще песня. А как же проблемы с транспортировкой на позиции в горах тяжелой артиллерии? Оказывается, какая-то шведская компания чего-то там в горах под Нарвиком полезного нашла. Полезного для Рейха, естественно. Несколько площадок для закладки шахт-карьеров начала оборудовать. Вменяемые дороги для тяжёлой техники до этих самых площадок успели проложить, места разгрузки этой тяжёлой техники с железной дороги в горах оборудовали. Вот только тяжёлая техника на те площадки не строительная пойдёт. Потянут на те площадки трактора-тягачи нашу тяжёлую артиллерию. А с тех площадок, по случайности, как раз нашим МЛ-20 хватает дальности дотянуться до нарвикских укреплений. Про тээмки – вообще не вопрос.
Они с любого более-менее ровного участка железнодорожного пути стрелять могут.
– Виттанга?
– Второй мотострелковый батальон бригады Андрианова уже вышел к Виттанге и взял под контроль мост через Турнеэльвен. Сопротивления никакого там не было.
Ага. Это единственное место, где немцы могли бы пройти с севера Норвегии в Швецию, к нам в тыл или во фланг. Вряд ли они там теперь пойдут при отсутствии своего истребительного прикрытия. Дорога та длинна, трудна, пустынна и малонаселённа, хорошо просматривается с воздуха. Пожгут наши лётчики на ней всё, что попытается в нашу сторону ехать. Но подстраховаться всё-таки стоит.
Ладно, до рассвета ещё почти четыре часа. Начинаем грузить часть подразделений на трофейные платформы. Как из Будена придёт бронепоезд, быстренько меняем ему тендеры на обоих паровозах – и в путь. К морю. Холодному северному морю. Точнее, к Норвежскому морю. А ещё точнее, к его заливу, именуемому аборигенами Офотфьорд. Сто тридцать километров до норвежской границы. И еще двадцать до Нарвика. Наши ДРГ обещают пока отсутствие на шведской части пути немецких подразделений. Что будет на норвежской стороне – посмотрим.
Вышел из вагона покурить. Прошёлся вдоль путей. Деловая суета ощущается звуками и почти не видна в свете синих фильтров фар нашей техники. Немногие пожары в городке и подбитая техника уже давно потушены. Маскировка. Светомаскировка. Не надо нам, чтобы немцы знали про нас в этих местах. У немецких сапёров мы захватили радиостанцию. С радистом в комплекте. Этот чудик умудрился сообщить в Нарвик о бое в городе. Но наши полковые-корпусные бойцы-разведчики были ориентированы на поиск-захват радиостанций. Захватили-допросили. Раскололи. Мише Югову доложили. И новый сеанс связи с Нарвиком организовали. Всё пучком. Кируну взяли под контроль. Батальоны позиции заняли. Артиллерию на танкоопасных направлениях расставили. Ведём минирование подступов. Было боестол-кновение со шведским отрядом самообороны. До пятидесяти человек. Большей частью отряд уничтожен, частично отступил в южном направлении. Ждём подкрепления. Пишите письма. С приветом Пух! Не, не прикол. У немецкого унтера-радиста фамилие такое – Vinzenz Flaum
[213]. В общем, успокоили фрицев. Они вроде бы поверили. В звуки приглушённо рычащих двигателей вплетается посторонний стрёкот. Самолёт, небольшой. «Шторьх». Немецкий связной самолётик. Два самолётика. Заходят на посадку. Аэродрома в Кируне пока нет. Но вот ровный и расчищенный от снега участок на всякий случай на южной окраине городка шведы содержат. Из самолёта пускают сигнальные ракеты. С земли кто-то из подчинённых Югова выпускает в воздух пару цепочек цветных сигналок. «Шторьхи» начинают снижаться, заходя на посадку. Для них разведчики даже сигнальные костры на расчищенной площадке зажгли. Стервецы. Даже не доложили, что кого-то ждут. К садящимся самолётам несутся два бэтээра. Минут через десять на станцию въезжают давешние «ганомаги». Торжествующий Миша Югов представляет мне командира 2-й горнопехотной дивизии генерал-лейтенанта Георга фон Хегля. Генерал прилетел сюда с ещё тремя офицерами для того, чтобы возглавить оборону города от нас. Опоздал. Красота. Меня обрадовал даже не генерал, а офицер-связист из его свиты с увесистым портфелем. Генеральские шифры для связи со штабом 20-й горной армии. Поиграемся. Доложились Дитлю об успешном прибытии в Кируну, заверили, что отстоим и не пропустим. Кроме того, сообщили, что удалось частично восстановить связь с железнодорожными станциями в сторону Будена. Дежурный по полустанку Наттавора доложился об аварии моторной дрезины на мосту через речку с непроизносимым названием. Путь на мосту повреждён. Своими силами шведы исправить не могут. Посылаем туда на паровозе группу сапёров для подрыва моста. Так что русских в ближайшее время можно не ждать. Не переживайте, герр генерал-полковник.
Пока допрашивали немецкого генерала и его офицеров, пока игрались в радиоигры со штабом Дитля, до нас наконец-то добрался наш первый бронепоезд. А за ним следом на станцию пришли два наших упакованных во всё немецкое батальона. Танковый и мотопехотный. Усё. Пора. Быстро поменяли трудягам-локомотивам тендеры – и в путь. В путь группа отправилась с Маргеловым во главе. Штаб корпуса во главе со мной пока в Кируне посидит. В атаку комкоры на лихом коне или резвом танке ходят теперь редко. Есть у них и другие дела. Нужно максимально быстро протащить части корпуса от Ботнического залива к норвежской границе, нужно организовать оборону Будена с юга от могущих наконец-то очухаться от нашей наглости шведов, нужно с Карельским фронтом связь-взаимодействие держать. До хрена чего нужно. А Василий Филиппович нехай себе опыт-авторитет нарабатывает. Пригодится. Надеюсь, справится. Справится. Должен. Подготовились ведь мы основательно. Нет, пока на подходах к Нарвику на перевалах давешних упёрто обороняющихся взводов. Со шведской стороны границы вообще шведского ничего и никого не осталось. Немцы постарались. На всякий случай по пути в Кируну арестовали-интернировали всю шведскую погранично-таможенную службу. Есть немецко-норвежская пограничная застава-заслон на самой границе, на шведской стороне, в районе пересечения её железной и автодорогой. Рота, не больше. Заточенная на соблюдение погранрежима, а не на оборону перевалов. На норвежской стороне, сразу за линией границы, ничего более-менее пригодного для размещения больших пограничных подразделений нет. Там кругом сплошные скалы-горы, ровного клочка земли-камня не найти. Вот немцы и заняли более пригодный для жизни-службы шведский погранпост. Да вот беда. Пост тот не на перевале, не на вершине, а в низине, на берегу невеликого горного озерца. Место красиво-живописное. Приятно там службу тащить. Ветров опять же поменьше, горы от них прикрывают. Но вот обороняться там в низинке не получится, от слова «совсем». Маргелову на один зуб. Благо туда уже наши диверсы подтянулись, помогут изничтожить арийско-варяжскую компанию. Нечем немцам нас там тормозить. Это в моём будущем-прошлом они весной 43-го начали укрепляться от угрозы со стороны Швеции. Начали они подозревать шведского короля в желании на английскую сторону переметнуться. А сейчас, когда Рейх с Британией заодно, так и некуда шведам перемётываться. Проблему нам могут создать только зенитные батареи да орудия на береговых укреплениях. Но первые заточены на отражение воздушного нападения, а вторые – на борьбу с кораблями. И те, и другие почти без пехотного прикрытия и не очень-то приспособлены для отражения нападения с суши, со стороны материка. А без пехотного прикрытия им ещё почти сутки куковать. Будем надеяться на наших лётчиков, что смогут ту клятую немецкую бригаду на пути в Нарвик придержать, ну и на то, что Маргелов первым до Офотфьорда доберётся и за день там все вопросы порешает.
