Мне хотелось выговориться и раз и навсегда закрыть все волнующие меня вопросы.
– Прости меня, моя девочка… Я… я правда не помню ту ночь. И мне жаль, что я повел себя как свинья, – аккуратно переворачивая меня и прижимая к себе, прошептал Осман. – Знаешь, что я помню? – шепнул он мне на ухо.
– Что? – словно загипнотизированная его нежностью, спросила я.
– Я помню, что в ту ночь впервые захотел тебя поцеловать. Там, стоя на кухне. Я возненавидел себя за это желание. Посчитал себя извращенцем и напился еще больше.
Я была настолько шокирована его словами, что даже не нашлась с ответом. Мог ли Осман действительно хотеть меня еще тогда?
– Я очень давно не думаю о Диляре. Ты полностью ее вытеснила, лапа, не оставив места для кого-либо другого, – убирая волосы с моего лица, прошептал он в мои губы.
– Мое сердце всегда было твоим Осман. В нем не было места ни для кого, кроме тебя, и не будет, – вторила я ему, прижимаясь в поцелуе.
«Кажется, я всё же добилась своего мужчину», – думала я, растворяясь в нашем поцелуе и вспоминая чаяния четырнадцатилетней Ксюши, поклявшейся не допустить, чтобы ее Осман достался кому-либо другому.
Эпилог
Два года спустя…
– Глеб, ну где вы? – наконец дозвонившись до друга, спросила я. – Я уже час пытаюсь дозвониться…
– Ксюша! Маруся пропала! Она не у тебя?! – взволнованно спросил он в трубку, перебив меня.
– Нет, я с ней уже несколько дней не говорила. Была занята детьми… Подожди! Что значит, пропала?! – в полнейшем шоке спросила я.
– А то и значит! Возвращаюсь я домой, а тут и следа ее нет! Ни вещей, ни документов! Всех соседей опросил, никто ее не видел!
– Так, не волнуйся! Я сейчас же приеду!
Завершив вызов, я ринулась в гостиную, где в ожидании гостей был накрыт стол. Но, видимо, с пропажей Мари наши планы изменились.
– Осман! – позвала я мужа, играющего с нашими детьми на огромном диване.
Дочка с сыном навалились на отца и атаковали его с громким счастливым визгом.
– Что такое, лапа? – охрипшим от смеха голосом спросил он, приподнимаясь на локтях.
– Я к Глебу! Ужин отменяется! – поставила я его в известность.
– Что случилось? – недоуменно нахмурился муж.
– Маруся пропала! Глеб в панике! Побудь с детьми, пока я съезжу и узнаю, что там у них такого произошло.
– Возьми водителя, – нахмурившись, попросил Осман.
– Хорошо, не скучайте, – наклонившись, поцеловала я их по очереди. – Слушайтесь папу!
Доехав до квартиры Глеба, я застала друга не в лучшем виде. Так как у меня был код доступа от лифта, я с легкостью попала в квартиру и обнаружила его в гостиной. Друг сидел, развалившись на диване.
– Глеб! – позвала я его. – Что случилось?
– Она ушла, – убито прошептал он, так и не подняв головы.
– Куда ушла? – садясь рядом и кладя руку на его плечо, прошептала я. – Ты уверен? Может, поехала к подруге? Она ведь не знала, что ты сегодня приезжаешь! Ты сам сказал, что хотел сделать ей сюрприз.
– Да нет у нее никаких подруг, Ксюша! Она просто ушла, бросив меня, понимаешь?! – сорвался он.
– Вы поссорились? – спросила я с подозрением. – Всё ведь было хорошо…
– Она завела разговор о браке… – убито прошептал он.
– И что? Ты что, отказался?! – выпучила я глаза.
– Я сказал, что не думал об этом. Ну какая женитьба, Ксюш? Всё ведь и так хорошо. Было…
– Господи! И ты еще удивляешься? Вы вместе два года, Глеб! Естественно, она захотела большего! Вы, мужчины, просто невозможны!
– Я не могу на ней жениться, Ксюш, – прошептал он убито[a1] , заставив меня забыть о своем возмущении.
– Но почему? – видя, как ему плохо, и обхватывая его за плечи в дружеском объятии, спросила я.
– Не могу сказать, просто поверь мне. Даже если бы хотел… Не смог бы, – качнул он головой.
– Это из-за твоей бабушки? – вспомнив, что он говорил о своей бабке, повернутой на их семейных традициях, и графском титуле, унаследованном Глебом, спросила я.
– Да, из-за этого тоже, – прохрипел он.
– И что ты будешь делать? Ты же знаешь Марусю. Она не вернется, если ушла из-за твоего отказа. Если уж она приняла решение…
– Я знаю. И я не вправе просить ее. Но найти всё же попытаюсь. Я не могу позволить ей вновь вернуться на улицу. Что она будет делать после того, как у нее закончатся деньги? – с беспокойством спросил он в пустоту.
– Она уже не та восемнадцатилетняя девочка, которую ты подобрал, Глеб, – попыталась я успокоить его. – Уверена, она справится. И ты обязательно найдешь ее.
Как бы ни пыталась, я не могла найти подходящих слов. Что я могла еще сказать?
– Поехали к нам, – после недолгого молчания предложила я. – Побудешь с детьми, отвлечешься. Не хочу оставлять тебя одного. И чтобы ты напивался с горя, тоже не хочу. Этим ничего не исправишь.
– Не хочу, Ксюш, – качнул он головой.
– Понимаю, но вспомни свой же совет, – не сдавалась я. – В такой момент нельзя оставаться одному. Если ее найдут, твои люди тебе сообщат.
– Ну, как он? – спросила я Османа, зашедшего в детскую.
– Плохо. Мы пропустили пару рюмок, и он ушел в комнату, – присаживаясь рядом и беря расческу, покачал он головой.
Приехав с Глебом домой, я ушла купать детей, оставив мужчин наедине в надежде на то, что Осман поможет Глебу. Но разве разбитое сердце склеишь словами?
– Как ты вкусно пахнешь, черешенька! – пророкотал муж, сосредотачиваясь на дочери, которую принялся расчесывать, пока я возилась с сыном. – Так бы и съел!
– Меня незя есть! – тут же захихикала наша Айла.
– Как нельзя? А тебя можно, медвежонок? – тут же повернулся он к сыну.
– И меня незя! – захихикал наш Асад.
– Может, тогда маму съесть? – хитро блеснул он глазами.
– И маму незя! – запротестовали они хором.
Вот так, шутя и хихикая, мы уложили их в кроватки и, дождавшись, пока они заснут, спустились на кухню.
– Хорошо, что ты привезла Глеба. Не стоит ему сейчас оставаться одному, – задумчиво протянул Осман, помогая мне убрать со стола.
– Надо же, да вы растете, господин Хуссейн! – удивленно протянула я.
Ведь муж до сих пор умудрялся ревновать к нашей тесной дружбе с Глебом. И то, что он сегодня даже не позвонил за то время, что я провела с Глебом, было прорывом.
– Я учусь сдерживать свои порывы, – прошептал он, оттесняя меня к стойке и сладко целуя.
