– Я в контактном бассейне, – сообщила Финни. – Теперь он точно набит под завязку.
– А кто ещё там с тобой? – спросил я. – Неужели Леонора и Барри? Вот здорово – когда дети сунут туда завтра руки, Леонора ударит их током, а Барри покусает!
– Нет, их здесь нет, – ответила Финни. – Только я, но у меня размах плавников два метра.
– Завтра нас здесь уже точно не будет, – решительно заявила мисс Уайт. – Исчезнем при первой же возможности. Ждите моего сигнала, ясно?
– Ной, Тьяго, идите к рифовому аквариуму, – спокойно посоветовал нам Барри. – Там ещё есть место, хоть и немного.
Немного? Странно, на схеме расположения он выглядел довольно большим.
– Рифовый аквариум в той стороне, – пропыхтел мальчик-маори, бегущий рядом со мной. – Барри прав – нам тоже надо превратиться. Как ты с этим справляешься?
– Средне, – сказал я, поспешно разделся, скомкал вещи и спрятал за кустом.
Ной повесил свой флаг на изгородь. Потом мы помогли друг другу перебраться через стеклянные стенки, плюхнулись в воду и нырнули. Я задержал дыхание, представил себя акулой и с облегчением почувствовал, как моё тело вытягивается и становится трёх с половиной метровой акулой. Справа и слева от меня рыбы в панике бросились врассыпную.
Но тут и Ной, который в обличье тёмного дельфина исследовал аквариум, вдруг с пронзительным свистом пронёсся мимо, словно слетел с катушек. Но не из-за меня.
– Тангароа, помоги мне, здесь косатка! – услыхал я его крик.
– Успокойся: косатка – это я, – проворчала наша учительница борьбы. Я увидел её огромный силуэт с другой стороны аквариума и услышал её сопение. – Внимание всем: ведите себя тихо, чтобы сторожа не заметили лишних животных.
Надеюсь, это сработает – а вдруг нет? Косатку трудно не заметить, особенно если она с трудом помещается в аквариуме! Надо было нам с мисс Уайт спрятаться в человеческом обличье.
Я медленно и бесшумно скользил по резервуару, стараясь не привлекать к себе внимания – и не слишком преуспел. Мне показалось, что из пещеры за мной коварно наблюдала мурена, а старый толстый каменный окунь, разевая рот, неодобрительно поглядывал на меня. Плевать.
– Шари, с тобой всё в порядке? – прошептали мы с Ноем почти одновременно.
– Да… э… нет… а-а-а-а, ко мне лезут целоваться сразу два ламантина! – донеслось в ответ, и я обнаружил, что акулья пасть не умеет улыбаться. Вот несправедливость! А дельфины, наоборот, выглядят так, будто всегда улыбаются, даже если на самом деле у них скверное настроение.
– Слушай, а почему ты не остался с Блю или Шари? – спросил я Ноя. – В бассейне с дельфинами тебе было бы безопаснее.
– Ну, ты наш друг, и я не хотел, чтобы тебя схватили, – пробормотал Ной. – Ведь ты в школе недавно – я не знал, сумеешь ли ты превратиться.
Я не поверил своим ушам. Ради меня ещё никто такого не делал!
Но не успел я второй раз его поблагодарить, как Барри прошипел:
– Берегитесь! Кто-то идёт.
О чёрт, один из сторожей вошёл в стеклянный туннель, проходящий через рифовый аквариум. Я увидел блуждающий луч его фонарика и забился в дальний угол.
– Что-то здесь неладно, – проговорил сторож в рацию. – Никак не разберусь что, но что-то не так. Может, лучше всё-таки вызвать полицию.
– Давай сначала всё проверим. Они не будут в восторге от вызова в такое время, если на самом деле в этом котелке с ухой ничего не произошло.
– Ничего не произошло? Разве эта чёртова калитка не сломалась?
– Да, но это был дефект электричества – ты же видел.
– Слушай, а сколько у нас здесь, собственно, акул? – Луч фонаря скользнул по моему полосатому телу. – Что-то я не припомню этого малого.
Я попытался сделаться как можно меньше.
– И двигается он как-то странно. Может, заболел? Наверняка по дешёвке импортирован из Азии.
В рации затрещало.
– Может, они купили эту бестию недавно. Господи, а как пересчитать дельфинов? Они ведь почти всё время под водой и выглядят все одинаково.
Желтоватый луч света скользнул по брюху мисс Уайт, которая в обличье косатки тихо лежала на поверхности. Луч фонарика двинулся дальше… замер… вернулся обратно. Своим ночным зрением я увидел, как охранник переменился в лице.
– Обезьяний помёт! – воскликнул он. – Ты не поверишь, Мартин! Ты должен сам это увидеть!
Мисс Уайт выругалась:
– Ладно, ребята, переходим к плану Б.
Я понятия не имел, в чём заключается план Б, но вскоре узнал. Согласно этому плану, мисс Уайт, Барри и я должны были под покровом темноты превратиться обратно, заманить сторожей в стеклянный туннель и заблокировать выход клиньями. Это оказалось легче, чем я думал.
– Кевин, ты где? Что ты мне хотел показать? – спросил второй мужчина – и вот он уже в ловушке.
– Встретимся у машины, поторопитесь! – мысленно крикнула мисс Уайт тем из нас, кто ещё оставался в зверином обличье, и махнула Ною, Барри и мне, чтобы мы шли с ней. – Прихватите все свои вещи – нельзя оставлять улики.
– У этих двоих там внизу мобильники ловят? – пропыхтел Ной.
– Боюсь, что да, – сказал я. – Они вот-вот вызовут копов.
– Вот именно, так что надо линять отсюда – Тьяго, это твой носок на земле?
Полуодетые, тяжело дыша, с зашкаливающим пульсом, мы помчались к выходу, зажав под мышкой какие-то шмотки. Пытаясь на бегу надеть вторую кроссовку, я едва не растянулся. Но это ничего – главное, что Шари здесь, целая и невредимая и, самое удивительное, по-прежнему весёлая.
– Ну не круто ли? – сказала она. – Но мои родители ни в коем случае не должны узнать, что я была в дельфинарии: они мне цунами устроят! Вы ведь не наябедничаете?
– Мне это тоже важно, – прокряхтела Финни. – У меня отец полицейский! Он слетит с катушек, если узнает об этой истории!
– Не беспокойся, мы не проболтаемся, – поспешно пообещал я ей, потому что сейчас у нас были другие проблемы.
Мы протиснулись в калитку, промчались через пустую парковку к нашей машине и услышали вдалеке вой полицейских сирен.
Уловка
Мы проворно забрались в машину, но всё равно недостаточно быстро для мисс Уайт: она тронулась, хотя боковая дверца ещё была открыта. Барри и Шари задвинули её совместными усилиями, и учительница нажала на газ. Я сидел впереди рядом с ней, и при ускорении меня вдавило в кресло, а мисс Уайт, поморщившись, сказала:
