Снимать одеяло с кровати – так ужасно. Ты решила спать на диване. Так люди поступают, когда сердятся на человека, с которым обычно спят вместе. Ты никогда так раньше не делала, но слыхала об этом. Видела такое в кино. Не можешь найти пижаму. Уходишь в гостиную, раздеваешься до трусов и сворачиваешься на сломанном диване, пружины впиваются в бок. Закутываешься в одеяло. Такая мягкая, легко растягивающаяся ткань джерси. У тебя такое же было в студенческие годы.
Она сдирает с тебя одеяло, тебя пробирает дрожь
[66].
– Что это ты делаешь? – вопрошает она, склонившись над тобой.
Сначала ты ничего не говоришь. Она не двигается, и тогда ты объясняешь:
– Я обижена и хочу сегодня спать одна – ладно?
Она опускается на колени возле дивана, словно молящийся с подношением. Ты думаешь, наверное, она хочет целоваться, или трахаться, но ты не позволишь ей, ты не позволишь ей ты не позволишь ей не позволишь…
Она склоняется ближе и начинает кричать прямо тебе в ухо, словно льет в него кислоту из своего рта. Ты пытаешься отодвинуться, но она наваливается на тебя, завывая, как раненое животное, как древнее божество (как древнее животное, как раненое божество).
Словно что-то неведомое вырвалось на волю. Ты скатываешься с дивана, встаешь, бросаешься в дальний угол комнаты. Она на миг скрывается в спальне и возвращается с твоим чемоданом. С жутким воплем швыряет его через всю гостиную, чемодан врезается в стену. Она наклоняется и подбирает что-то с пола – твои дорогущие ботинки, впервые в жизни ты позволила себе истратить столько на обувь – и бросает один из них тебе в голову. Он падает, не попав в тебя. Она бросает второй и снова промахивается, но сшибает со стены картину в раме, и потом ты пытаешься сообразить, почему она промахнулась: ты ли успела увернуться или она не сумела прицелиться – но так и не приходишь к однозначному выводу.
Она наклоняется за новым снарядом, и ты проваливаешься в глубокий колодезь детства – играючи, бежишь, за тобой гонится братик, хочет намазать тебе голову какой-то гадостью. Все комнаты в Доме иллюзий соединены по кругу, ты бежишь, она гонится за тобой, как гнался братик, когда ему было семь, ты проносишься через кабинет и по коридору в ванную. Ты захлопываешь дверь, запираешься и только успеваешь отдернуть руку, как дверь сотрясается, словно твоя подруга всем телом шваркнулась о дерево. Она все еще орет – без слов, чистый звук. Ты отшатываешься к противоположной стене, а она, судя по грохоту, вновь и вновь колотится в дверь.
Ты торчишь там довольно долго – мобильника при себе нет, ты не можешь посмотреть, сколько прошло времени. Наконец звук стихает. Наступает пугающая тишина. Ты поднимаешься, отпираешь дверь. Выходишь, плача, дрожа. Она сидит на диване, словно кукла – глядит в пустоту. Оборачивается и безучастно смотрит на тебя.
– Что случилось? – спрашивает она. – Чем ты так расстроена?
В ту ночь над камином повесили ружье. Разумеется, это метафора. Будь там настоящее ружье, тебя, возможно, не было бы в живых.
Дом иллюзий как запах женских чернил
Норман Мейлер однажды сказал: «Женские чернила всегда…» – помимо прочего – «…отдают психованными лесбиянками». Иными словами, женское творчество безумно, а творчество женщины, которая любит женщин, безумно вдвойне. Истерия и гомосексуальные извращения умножаются, как проценты на вечно возрастающий долг. Судя по формулировке, Мейлер воспринимает отсутствие интереса к своему члену как аспект психоза.
Истории о душевных расстройствах лесбиянок всегда отдают гомофобией.
Помню, как я смотрела в университете «Подругу» – редкий для Болливуда фильм о женщине-квир: размахивающая гаечным ключом лесбиянка соблазняет очень женственную красотку, но потом красотка уходит от нее и влюбляется в парня, и та лесби сходит с ума, терзается ревностью, ударяется в насилие и в итоге погибает, выпав из окна.
Я встретила совершеннолетие в обществе, где однополые браки из комической невозможности превратились в нечто естественное, а потом и были узаконены. Я уже почти десять лет не скрываю свою ориентацию. И все же меня непостижимо тревожил призрак чокнутой лесбиянки. Я не хотела, чтобы мою возлюбленную терзало психическое заболевание или какое-то расстройство личности или чтобы она не умела контролировать гнев. Я не хотела, чтобы она действовала импульсивно и иррационально. Не хотела сталкиваться с ревностью или жестокостью. Годы спустя, если б я могла вернуться и что-то ей сказать, я бы сказала: «Черт побери, перестань нас позорить».
Дом иллюзий как дом с призраками
Что такое дом с призраками? Все мы интуитивно понимаем: это место, где произошла трагедия. По меньшей мере, там кто-то умер, но смерти могут предшествовать всякие ужасные вещи, и очевидно, что некоторые из них способны вызвать аналогичные последствия. Ты столько времени дрожала в стенах Дома иллюзий, одержимо приспосабливаясь к положению ее тела относительно твоего. Ты толком не спала, вслушивалась в звук ее шагов, в презрение, вдруг прокрадывающееся в ее голос, ты смотрела пустым взглядом на какие-то вещи, не веря, что тебе довелось с ними столкнуться.
Что же это значит? Это значит, что метафоры изобилуют, что пространство существует в четырех измерениях, что, если достаточно часто возвращаться в какое-то место, оно пропитается твоей энергией, что прошлое никогда не оставляет нас в покое, что всегда надо принимать во внимание ауру места
[67], что воздух можно ранить точно так же, как ранят плоть.
В этом смысле Дом иллюзий был замком призраков. Ты стала внезапным, неподготовленным обитателем места, где уже происходили страшные вещи. И однажды, стоя в гостиной, ты соображаешь, что ты и есть призрак этого дома
[68], ты и блуждаешь здесь из комнаты в комнату без цели, таращишься на коробки, которые так и не были разобраны, толком не понимая, чего от тебя ждут. Нет необходимости умереть, чтобы оставить след психической боли. Если сейчас в Доме иллюзий кто-то живет, этот человек, вполне вероятно, слышит твои отголоски.
Дом иллюзий как выстрел у Чехова
Через несколько дней после эпизода в боулинге, накануне твоего возвращения в Айову, она предлагает пойти на концерт в местный бар. Тебе не хочется – ты давно разлюбила живую музыку, ее притязания на твое тело и на часы, предназначенные для сна, – но боишься в этом признаться и едешь вместе с ней. Первая ошибка того дня. В баре вы встречаете друзей. Ты берешь пиво, но лишь понемногу отхлебываешь, потому что хочешь быть наготове, сесть в ее машину и уехать при первой возможности. Играет группа из Чикаго, JC Brooks & the Uptown Sound, вообще-то вполне приличная. Ты отсидела первую часть программы, пока не почувствовала усталость. Дотянуть до усталости – вторая ошибка.
