Она смотрит на пачку бумаг, потом протягивает мне какой-то лист. Там ее аккуратным ровным почерком записан ряд вопросов.
Могли ли мы остановить атаку трейтре?
Как нам увидеть трейтре до того, как они трансформируются?
Можем ли мы изменить Круглый стол или шлемы харкеров так, чтобы замечать трейтре?
– Я начала думать об этом после… после Рамеша, – нервно произносит Рейчел, – и продолжала думать после нападения на Тинтагель. Мне кажется, способ может найтись, Ферн.
– Но мы знаем, как повергнуть трейтре, – говорю я. – Мы с Олли…
– Да, знаю, вы оба были великолепны, – кивает она. – Но, прости… вы ведь не всегда оказываетесь рядом. И даже если вы поблизости, мы все равно, скорее всего, потеряем нескольких рыцарей до того, как вы сможете вычислить слабость трейтре. – Ее немножко кроличье лицо выглядит еще более ранимым, чем обычно. – Я понимаю, для вас это… но мне же пришлось слушать…
И я вдруг вижу, каким должно было быть первое нападение с точки зрения Рейчел. Слышать через шлемы, что бедеверов уничтожают… слышать крики и стоны, когда обезглавили Рамеша… слышать грохот оружия и треск костей, когда трейтре швыряли нас через улицу, как кукол… И она ничего не могла сделать.
– Понимаю, – киваю я, возвращая ей лист. – Но я даже не знала, что Круглый стол можно изменить.
– Многие из нас об этом говорили. – Рейчел смотрит на меня. – Некоторые из рееви помогали нам в поисках, но все так загружены, что просто трудно найти на это время.
Я открываю рот, чтобы ответить, у меня в горле набухает ком. Но прежде чем я успеваю что-то сказать, слышен стук шагов по камню, капитан рееви, с красным лицом, подбегает к нам и несвязно бормочет:
– Я так рад, что нашел тебя… ты не успела уйти в патруль… Ферн, ты срочно нужна.
– Разве вы не должны быть на турнире, сэр? – спрашивает Рейчел.
– Должен, – кивает капитан рееви. – Но тут… – Он понижает голос и подходит ближе ко мне. – Я не хочу никого тревожить, но мы не можем активировать турнир, Ферн. Может, ты сумеешь помочь…
– О чем вы? – спрашиваю я, направляясь вместе с ним к порталу.
– Феи… они уже не так сильны. А без них мы не можем заставить все работать.
12
– Поосторожнее, – говорит капитан рееви, помогая мне пройти сквозь свет, а потом через колонну.
Теперь я знаю, как легко двигаться вверх по этой колонне – или вдоль нее, – и с помощью рееви могу сделать это куда более изящно, чем в прошлом году. И вскоре мы стоим в солнечном свете Стоунхенджа Аннуна. Вдали сквайры выстроились вдоль внутреннего круга сооружения. Капитаны танов стоят по внешней стороне.
Но я хочу видеть лишь одну персону. Ту женщину, что привела меня в этот мир. Я отчаянно скучаю по ней, пусть даже теперь я окружена друзьями. Она была первой, кто боролся за меня, она заставила меня верить, что я могу найти здесь свое место. Когда другие говорят о том, что хотят, чтобы их родители гордились ими, я думаю именно о ней.
Андраста.
Феи, как и в день моего турнира, держатся за руки в самом маленьком внутреннем круге. Даже если бы меня не предупредили, я бы сумела заметить: что-то идет не так. Я замечаю Андрасту, и у меня перехватывает дыхание. И дело не в том, что ее шрамы сочатся гноем и кровью или что она сгибается, словно ее кости слишком ослабели, чтобы поддерживать тело. Дело в страхе в ее глазах. Я никогда не видела такого прежде. Она воин – это ее сущность, страх должен быть для нее чем-то чужеродным.
Лорд Элленби провожает меня к центральному кругу, где задыхается Мерлин. Когда они говорят между собой, то понижают голос. Они не хотят, чтобы их услышали сквайры.
– У нас проблема, – говорит лорд Элленби. – Похоже, феи теперь не так сильны, как были некогда, и им не удается установить поле, необходимое для наших сквайров, чтобы те прошли испытание.
Мерлин хмурится.
– Мы всё так же сильны… – возражает он, но мы все понимаем, что он лжет.
– Вы думаете, я смогу помочь? – спрашиваю я.
Лорд Элленби кивает:
– Для поля требуется особая сила фей… ну, полагаю, лучшим словом здесь будет «магия». Это не Иммрал, но и не слишком отличается. Я думаю, что ты можешь добавить ту силу, которая им нужна.
– Поняла, – отвечаю я и иду к Андрасте, не подавая вида, насколько испуганной я себя чувствую.
Десятки глаз наблюдают за мной – капитаны лоре, которые знают, что стоит на кону, сквайры, которых нужно убедить в том, что этот чужой мир – их настоящее место…
– Спасибо, – выдыхает Андраста, когда я подхожу к ней.
Я мягко беру ее за руку. Что-то подсказывает мне, что на публике более откровенное выражение привязанности со стороны смертной может быть унизительным. Кожа Андрасты холодная, несмотря на лучи солнца, что льются на нас, и я ощущаю каждую косточку под ее кожей. Она резко задыхается от боли – даже легкое нажатие моей руки срывает часть ее кожи. Под кожей на самом деле нет костей, нет нервов, лишь комочек инспайра, который тут же растворяется.
– Прости… – шепчу я.
Андраста улыбается мне. Думаю, она хочет меня успокоить, но у нее получается нечто вроде гримасы.
– Попробуем это сделать? – говорит она, кивая на круг фей.
Легко удерживая ее за руку одной рукой, вторую я протягиваю ее двойняшке, фее-воину, известному как Луг. И сразу ощущаю силу, текущую между ними. Это не совсем то, что я ощущаю, используя свой Иммрал, – молниеносное тяготение инспайров, исходящее из задней части моего мозга. Эта сила не вибрирует и не тянет меня, как Иммрал. Она более мягкая и устойчивая. Более постоянная. Вес многих тысяч лет человеческой фантазии, что создала всех этих богов и богинь, – это некий якорь. Рядом с ним мой Иммрал ощущается как непослушный жеребенок.
Я стараюсь утихомирить свою силу, чтобы она более соответствовала силе фей. Посылаю свой Иммрал вверх и в круг, передавая от руки к руке. И тогда я чувствую это. Прорехи в их силе. Как будто сила фей – это древняя, осыпающаяся стена. В этой крепости дыры, и сила утекает сквозь них. Я сосредотачиваюсь на этих прорехах, пульсация в моей голове усиливается. Я вливаю в дыры свой Иммрал, затыкаю их, укрепляю стену, и постепенно круг приобретает другую энергию. И как всегда в тех случаях, когда я в Аннуне прилагаю свою силу к другим, связь двусторонняя – вкус каждой из фей наполняет мой рот. Железистый вкус Мерлина, лавандовый – Нимуэ, нечто более острое – Андраста… это сложная смесь пряностей. Я не пытаюсь подражать тому, что делают их силы. То, как двигаются их инспайры, слишком неуловимо, чтобы я могла это понять, не говоря уж о подражании. Иногда я улавливаю их намерения, но как будто слышу незнакомый язык: ощущаю приливы и отливы этой силы вместе со сквайрами в центре каменного круга, ее энергия пульсирует вокруг площадки при их движении. Когда дорогие предметы трансформируются, феи как будто начинают дышать в такт друг другу, и их действия вынуждают меня делать то же самое, так что инспайры, работающие между нами, распухают.
