– Никогда такого не видел, – тихо произносит он. – Разве он не великолепен?
Я протягиваю руку, пытаясь ощутить своим Иммралом инспайров внутри дракона, но Брендон хлопает меня по пальцам.
– Никаких сверхсил сегодня, помнишь? – говорит он.
– Ты же не знаешь, как я собиралась ее использовать…
– Нет, знаю. Я уже давно наблюдаю, как ты выкидываешь совершенно безумные, потрясающие дела. Я знаю, что ты делаешь, рыцарь Кинг.
– Ты не мог узнать меня по-настоящему за каких-то несколько месяцев, венеур… Брендон, – откликаюсь я.
– Ты даже моей фамилии не знаешь! – восклицает он.
– Я…
И тут мне становится не по себе. Действительно, хотя я постепенно привязалась к команде Экскалибура, я не предприняла никаких усилий, чтобы узнать всех поближе. У меня есть свой круг друзей. Заводить новых трудно, и это вызывает дополнительную головную боль. Возможно, моя закрытость означает не просто то, что я отвергала людей, которые могли бы стать моими друзьями, – иной раз я бывала слишком груба. А Брендон уже знает обо мне достаточно, чтобы понимать: я и дальше буду искать некие внутренние механизмы чего-то… И что же я знаю о нем, кроме того, к какому полку он принадлежит и что он умеет пошутить?
– Я Уилсон, кстати, – коротко бросает Брендон, все так же искренне улыбаясь.
Я уже собираюсь что-то сказать, когда он показывает мне на далекий холм.
– Мы летим вон туда, – говорит он и полностью сосредотачивается на управлении воздушным шаром.
– Как ты научился летать на такой штуковине? – спрашиваю я, не зная, можно ли его отвлекать или нет.
– Один из рыцарей в нашем замке дал мне короткий урок, – сообщает Брендон.
– Короткий урок? – повторяю я. – Так ты в первый раз летишь?
– Ага, – подтверждает Брендон, а потом, заметив выражение моего лица, добавляет: – Не беспокойся, я очень быстро учусь.
Страдая прирожденной тревожностью, я не убеждена, но, по крайней мере, он пока что нас не убил. Я приберегаю выводы до нашего возвращения в замок, предпочтительно в целом виде, а уж потом ни за что больше не сяду в какое-то средство передвижения вместе с ним. Мы пролетаем над холмом, шар кренится вбок, когда Брендон начинает спуск. Я бы сделала какое-нибудь язвительное замечание, но я слишком занята: разинув рот, таращусь на открывшийся перед нами пейзаж.
Мы смотрим на лох, со всех сторон окруженный ярко окрашенными деревьями – медными, пыльно-розовыми и бордовыми. Само озеро безмятежно, только кое-где на его берегах нежатся на солнышке русалки. Но самое ошеломительное здесь – небо. Если земля красная с золотом, то небо пурпурное и зеленое, свет течет по нему, как влажные краски.
– Один из харкеров рассказал мне об этом месте, и я подумал: похоже, оно подходит для уставшего, больного иммрала, там можно найти немножко покоя, – говорит Брендон, со стуком опуская шар на землю.
Он помогает мне выбраться из корзины, а потом достает что-то из ящика в ней. Это коврик и пара бархатных подушек, еще один коврик – «Это чтобы ноги накрыть» – и наконец корзину для пикника, набитую сыром, хлебом, выпечкой и фруктами, какие можно найти только в Аннуне. Они похожи на гранаты, только зернышки в них крупнее и не склонны застревать между зубами.
– Изумительно! – восклицаю я, хватая корнуэльский пирожок.
В Итхре из-за мигреней я совершенно лишилась аппетита, но благодаря путешествию он вернулся.
– Спасибо!
– Тебе спасибо за то, что позволила мне изучать Аннун вместе с тобой, – отвечает Брендон. – Я понял, что хочу стать венеуром, как только узнал, чем они занимаются, но при этом немножко завидую рыцарям.
– Извини, – говорю я, не представляя, что тут можно сказать.
– Ну, это же только к лучшему. – Брендон ложится на одну из подушек. – Не думаю, что я приспособлен для драки. И я бы не смог погнать свою лошадь в бой… я бы боялся того, что ее ранят. И я уж точно не смог бы убить кошмар, имеющий вид животного. Но мне уже говорили, что, когда я выйду в отставку, мне предложат стать учителем, так что я смогу изучить Аннун как следует.
– Так вот почему большинство учителей это делают? Они сохраняют свои порталы и могут делать, что захотят в свободное время?
– В основном да. Но не мисс Ди.
– Да, – киваю я. – Она просто одержима лошадьми.
– Ничего нет плохого в любви к лошадям, – возражает Брендон.
Я оглядываюсь на озеро. Брендон перочинным ножом режет сыр и протягивает мне кусок. Вдали дракон, мимо которого мы пролетали, извергает струю пламени, опаляющую вереск внизу.
– Почему ты это делаешь? – напрямую спрашиваю я Брендона.
– Тебе был необходим перерыв.
– Конечно, – киваю я. – Но все это… – Я жестом обвожу коврики, пикник. – И ты привез меня сюда. Тебе незачем было прилагать такие усилия.
Брендон садится, вид у него серьезный. Он пристально смотрит на меня. Слишком пристально.
– Разве не очевидно почему? – спрашивает он.
И я вдруг очень остро осознаю, как близко друг к другу мы находимся, сидя бок о бок на этом коврике. Глаза у Брендона такие зеленые… Что-то дергается у меня в желудке. То, как изгибаются в улыбке его губы… он словно дразнит меня. О боже, боже, боже… Брендон наклоняется ко мне.
А я отшатываюсь, что-то бормоча в свое оправдание, уставившись на свои колени, поправляя на них коврик… Наверное, я отчаянно покраснела, но это ничто в сравнении с неловкостью, обжигающей меня изнутри. Я не сожалею, что отказалась от того, что должно было произойти дальше. Я не была готова. Это могло стать моим первым поцелуем, но я не хочу, чтобы первый поцелуй был с Брендоном.
И я наконец позволяю себе признать это. Мне хочется, чтобы первым был поцелуй с Самсоном.
С Самсоном, моим командиром. С Самсоном, который мной не интересуется. С Самсоном, у которого есть подруга в Итхре.
Какая же я дура!
31
Остальная часть нашего тура по Аннуну проходит в основном без происшествий, разве что я постоянно испытываю неловкость, глядя на Брендона. И мое смущение становится сильнее из-за того, что он изо всех сил старается, чтобы между нами не возникло неловкости. Он делает то же самое, что всегда: приносит мне стул, защищает меня, если кто-то начинает приставать с вопросами. Но теперь в его поведении ощущается некая официальность, которой не было прежде.
Олли первым замечает это.
– Значит, на пикнике все пошло не так, как задумывалось? – спрашивает он меня по дороге в школу через день после того, как мы покидаем Горную Шотландию.
– Ты знал, что он задумал? – отвечаю вопросом я.
– Ну, он этого не говорил, но это же очевидно. – Олли усмехается: – И еще я умею читать мысли…
