46
Я смотрю на Самсона.
– И что нам делать? Я не могу их убить.
– Ты уверена? – спрашивает Самсон.
– Да, совершенно уверена.
– Эй, ребята! – говорит Олли. – Думаю, нам следует найти какое-то другое место для этого разговора.
Он показывает на запертый теперь вход. Личинки, обнаружив, что путь перекрыт, развернулись и направляются прямиком к единственному доступному источнику свежей плоти: к нам.
– Назад, отходим назад! – кричит Самсон, толкая Сайчи к себе за спину.
Мы бежим к двери напротив. Пожираемые сновидцы издают несвязные панические звуки, умоляя нас не бросать их. Я безрезультатно тянусь к одному из тел.
– Простите, – шепчу я, когда Олли тащит меня прочь. – Мне так жаль…
Я бегу за братом и остальными бедеверами к противоположной двери внутреннего зала, крики спящих впиваются в мое сознание.
Олли и Самсон захлопывают дверь за нами, погружая нас во тьму. Я собираю немножко инспайров из тех, что прячутся вокруг моих костей, и превращаю их в свет. Он падает на наши лица бледно-голубым сиянием.
– Мы должны вернуться, – говорит Сайчи. – Мы сказали, что защитим их. Мы сказали, что не позволим ему…
Сайчи бешено смотрит на меня, словно это я лично предала ее.
– Уймись! – рявкает Олли.
– Что оно сделало с Брендоном? – спрашивает Самсон.
Все поворачиваются к Сайчи. Ее глаза расширяются.
– Мы не могли оторвать это от него. Мое копье… никакого толку… Эта тварь просто жрала его живьем.
Я пытаюсь представить, как Брендона пожирает та самая тварь, которой он хотел помочь. Но могу же я сделать что-то еще… мы можем сделать.
– Он сказал перед тем, как… – нервно произносит Сайчи, – что-то насчет кантабрийского круга.
– Это боевое построение, – говорит Линнея. – Ты уверена?
– Думаю, да. Он не очень четко произнес…
– Сейчас самое важное – удержать тварей внутри этого здания, – говорит Самсон, – и посмотреть, можем ли мы спасти сновидцев. Ферн, ты ощутила в них хоть какую-то слабость? Ферн? Ферн!
Я прижимаюсь щекой к запертой двери, посылая свою силу в помещение за ней. Я ощущаю контуры пространства: безупречный круг, вроде портала. Способ увеличить силу Аннуна… или силу Иммрала. Твари внутри – маленькие черные бриллианты вывернутых инспайров. Они толпятся у пяти тел – точки тьмы на фоне умирающего воображения сновидцев.
Пять.
Я не могу этого объяснить, но каким-то образом я знаю, что пояс Нимуэ поможет нам. Круг, сказал Брендон. А если…
Нити всего того, что я узнала за последние месяцы, как в Аннуне, так и в Итхре, начинают сплетаться вместе. Тлеющая обида, споры, решенные через компромисс, бесконечное изучение и исследования, предпринятые группой людей, которым я научилась доверять, хотя и не всегда соглашалась с ними. И это число: Пять. Пять пустых полосок, ждущих, когда на них будет что-то написано…
– Сайчи? – окликаю я, все так же прижимаясь головой к двери. – Там в одной из седельных сумок был пояс…
– Золотистый? – уточняет Сайчи. – Я и его вынула, когда несла сумки внутрь. Извини.
Она выглядит расстроенной, хотя и не понимает, почему это важно.
Сквозь дверь я слышу стоны сновидцев и ощущаю, как другие твари изрыгают личинок. Личинки бьются о дверь. Мне нужно достать этот пояс.
– Идите за мной, – говорю я и поворачиваю в боковой коридор в поисках какого-нибудь входа, не атакуемого еще личинками. Ступеньки приводят нас на верхний этаж. Мы идем по галереям, и вот – окно, через которое мы видим траву снаружи здания. Но личинки приближаются к нам из нижнего помещения. Они ползут слишком быстро для столь маленьких слепых тварей. Олли захлопывает дверь секции, прежде чем они добираются до нас. Личинки бросаются на нее с другой стороны, пытаясь пробиться насквозь.
– Следи за ними! – бросает Самсон моему брату.
Я выглядываю в окно. Неризан исчезла вместе со своей лошадью. Безжизненное тело Брендона лежит на траве, он сжимает в руке свой перочинный нож, из его горла сочится кровь. Как могла Неризан бросить его вот так? Но потом я понимаю, что тварь, поедавшая Брендона, исчезла – она сбежала в Аннун на поиски жертвы. И Неризан должна была кинуться на защиту других.
Лэм и остальные лошади все так же ждут нас. Они тревожно посматривают на обсерваторию, топчутся на месте, когда поворачиваются в сторону тела Брендона. Кавалл лежит рядом с ним, вылизывая лапы, словно не понимая, почему Брендон не ласкает его.
На земле рядом с ними – груда вещей из седельных сумок. И среди них – пояс Нимуэ. Я тянусь к нему умом, пытаюсь позвать, – но вокруг обсерватории нечто вроде щита. Должно быть, именно он и помешал харкерам увидеть, что происходит внутри.
Если бы только я могла дотянуться до Кавалла и заставить его понять меня… Чувствуя себя довольно глупо, я стучу по оконному стеклу, так громко, как только осмеливаюсь. Но даже этот звук заставляет личинок по другую сторону двери взбеситься от голода. Лэм шевелит ушами, но не более того.
– Ферн, что ты делаешь?! – шипит Олли.
Дверь трясется, Олли прижимается к ней. Я не обращаю на него внимания и чуть громче стучу в окно. На этот раз Лэм смотрит вверх и видит меня, и Кавалл тоже. Он энергично тявкает. Я показываю на груду вещей. Кавалл лишь машет хвостом.
– Насколько крепка эта дверь? – спрашиваю я Олли.
Он пинает дверь ногой. По другую сторону личинки кидаются на нее.
– Довольно крепка, но мне бы не хотелось… Ферн!
Я растворяю маленький кусок оконного стекла и высовываюсь наружу, чтобы Кавалл мог меня услышать.
– Олли, ты мне нужен.
Брат меняется местами с Самсоном.
– Мне нужно, чтобы ты кое-что сказал собаке.
Бормоча что-то насчет доктора Дулитла
[15], Олли берет меня за руку, а я превращаю себя в проводник его силы. Я никогда прежде не пыталась манипулировать той частью Иммрала, что принадлежит Олли. Мне приходится сосредотачиваться по-иному. Своей частью силы я всегда тянусь наружу, действуя умом на предметы. Половина Олли больше похожа на губку: она впитывает эмоции и воспоминания. Кавалл сотворен из инспайров, так что вряд ли в нем скрыто многое, но в нем должно быть достаточно такого, что откликнется на мою просьбу. В маленьком теле пса я вижу эхо воспоминаний, но ни одно не рассмотреть как следует. И еще есть некий вкус – тот, который возникает у меня, когда я манипулирую другими людьми, – сладковатый цитрусовый привкус, и мне он кажется знакомым, хотя я и не могу разобраться почему.
