Когда Марен была младенцем, ей снились кошмары. Вот почему она сейчас такая уродина.
Марен такая страхолюдина, что вынуждена добавлять в сны, которые она продаёт, тайные ингредиенты, чтобы нравиться людям.
У сестры Марен другой папа. Вот почему Хэлли такая красивая, а Марен похожа на тролля.
Марен отодвинула стул. Скрежет ножек по плиткам пола эхом разнёсся по кафетерию.
– Лишь потому, что он вежлив с тобой, он не перестаёт быть ужасным человеком, – сказала она. – Спасибо за пирожное.
– Подожди, – позвал Амос, но Марен даже не оглянулась.
10
– Вот ты где!
Марен тут же проснулась. Она, словно кошка, свернулась клубочком на стуле рядом с кроватью Хэлли. Фартук Лишты сидел криво, а одна из её косичек отцепилась и торчала сбоку, как антенна. – Ты сказала, что будешь в кафетерии, – сказала бабушка, садясь на край кровати Хэлли и беря одну из её безвольных рук.
– Я долго сидела в кафетерии, – ответила Марен, – а потом ушла.
Лишта наморщила и без того морщинистый лоб:
– Что-то не так?
Марен собиралась сказать «ничего», но промолчала.
– Наверное, я единственная считала, что пробуждение Хэлли – это веская причина, чтобы провести здесь целый день. Но при этом, похоже, я также единственная, кому хватило глупости думать, что она проснётся.
– О, милая. – Лишта вытащила Марен из кресла и заключила в самые нежные объятия. – Извини, извини. Мой аккумулятор разрядился, и мне пришлось попросить Альфредо включить для меня зажигание. Потом, когда я наконец сдвинулась с места, отвалился задний бампер.
Автомобиль Лишты – древний «Фольксваген Жук» выпуска 1960-х годов. Марен искренне удивлялась тому, как бампер не отвалился раньше. Вероятно, так уже бывало не раз.
– И его переехала машина, ехавшая сзади меня. – Лишта прищурилась. – Конечно, если бы он не висел у меня на хвосте, у него была бы куча времени, чтобы остановиться. Нам пришлось дожидаться полиции, а затем я была вынуждена примотать бампер изолентой, чтобы не терять больше времени.
– Ну и ну, – сказала Марен, хотя её собственный день был ещё хуже.
– Твоя мама скоро будет здесь, – сообщила Лишта. – Хочешь дождаться её? Или мне отвезти тебя домой?
– Я просто хочу домой, – ответила Марен. Она чувствовала себя виноватой, что оставляет Хэлли одну, но сегодня она просто не могла больше ни на что надеяться. А ещё ей нужно было придумать, как раздобыть кошмары для той жуткой женщины.
Лишта кивнула, и её глаза блеснули с нежностью.
– Конечно, я отвезу.
Марен последовала за ней на улицу, где уже начало смеркаться, и с облегчением вздохнула, не увидев нигде и следа той женщины или её машины. У входа стоял жёлтый «Фольксваген Жук» Лишты. Вся задняя часть автомобиля, вплоть до заднего стекла, была заклеена серебристой лентой. Лишта не стала заклеивать лишь номерной знак и задние фары. Было почти невозможно сказать, где вообще находится бампер.
Лишта с гордостью осмотрела свою работу:
– В ближайшее время эта штука точно не отвалится.
Даже несмотря на все переживния, Марен была впечатлена.
– Сколько рулонов скотча у тебя ушло?
Лишта молча посчитала на пальцах:
– Шестнадцать. К счастью, хозяйственный магазин ещё был открыт.
Марен, скрипнув петлями, открыла дверь машины, опрокинула вперёд спинку переднего сиденья и залезла на заднее. За эти годы Лишта чинила сиденье примерно тем же количеством клейкой ленты, что и бампер. Марен окутал знакомый запах бензина, лимонов и изоленты. Она блаженно закрыла глаза и глубоко вдохнула.
– Ты сегодня вновь видела ту женщину? – спросила Лишта.
– Нет. – Нога Марен виновато дёрнулась.
– Хорошо, – сказала Лишта. – В магазин она тоже не приходила, и узнать её имя мне не удалось. Будем надеяться, что она больше не появится у нас.
Марен провела большим пальцем вдоль складки серебристой ленты. Ей с трудом верилось, что Якобы-мисс-Мало самолично принимала сны, учитывая, что в детстве она пыталась подсунуть своему брату кошмар. Увы, если её не послушаться, последствия будут слишком серьёзными. Марен надеялась, что как только передаст ей требуемые сны, всему этому настанет конец. Но ей придётся их украсть, когда Лишты не будет в магазине, ведь ей запрещено без присмотра прикасаться к кошмарам. К тому же надо иметь в виду, что они станут слишком опасными, если вдруг начнут протекать.
– Смотри, – сказала Лишта, замедляя скорость и указывая на розовое здание. Высокий худощавый мужчина водил малярным валиком вверх-вниз по передней стене, медленно делая её чёрной. – Разве у вас там однажды не было вечеринки?
Марен посмотрела в пыльное окно.
– Это гончарный магазин семьи Зоттери.
– Когда-то был, – поправила её Лишта, указывая на разноцветную вывеску с надписью «Керамика от Зоттери», которая валялась поверх кучи мусора неподалёку. К двери здания была приставлена новая вывеска. Причудливыми серебристыми буквами на чёрном фоне было написано: «Скоро открытие: магазин паслёновых».
– Это что же, магазин керамики переезжает? – Лишта помахала мужчине, тем более что тот повернулся и посмотрел на них. Его заплетённая в косичку козлиная бородка доходила до середины груди, а редкие волосы с круглой лысиной на макушке были собраны в жидкий хвост. Он не ответил на её приветствие.
Марен вытащила телефон и набрала в поисковике название магазина. На экране вспыхнул разноцветный веб-сайт с картинками малярных кистей и баннером наверху:
После многих прекрасных десятилетий, проведенных в Рокпул-Бей, наша семья переезжает в Новую Зеландию. Последним рабочим днём магазина Зоттери будет суббота, 10 июня. Мы хотим поблагодарить всех наших клиентов, преданных нам на протяжении многих лет, и желаем вам всего наилучшего!
У Марен похолодело в животе. Тара Зоттери училась в школе на год младше. Её семья практиковала магию глины. Они лепили самые замысловатые, самые причудливые изделия и за небольшую плату разрешали людям раскрашивать их и оставлять себе. Марен не была в этом магазинчике несколько лет, но само наличие такого магазина было успокаивающим, полным радостных воспоминаний из её детства. Теперь ещё одна часть её прежней жизни исчезала.
Сухопарый мужчина отложил малярный валик и направился к машине.
– Могу я вам чем-то помочь? – Его голос был низким и скользким. Непохоже, что он и вправду хотел им помочь.
