Книга Тосканская графиня, страница 22. Автор книги Дайна Джеффрис

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тосканская графиня»

Cтраница 22

– Вот так-то лучше. А теперь… как насчет поцелуя?

– Не много ли сразу хочешь? – засмеялась она.

Еще подростком обнаружив в себе эти особенные силы, Максин рано пустилась в опасные любовные приключения, и их у нее набралось уже немало. Вот и теперь она чувствовала, что, возможно, ее ждет еще одно.

Она наклонилась поближе к собеседнику:

– Что там случилось в Риме, когда я ушла?

– Да ничего особенного. Сделали вид, что у нас вечеринка.

– А как же комендантский час?

– Эльза сказала им, что мы ее гости и останемся до утра.

– А что немцам было нужно?

– Становились в палаццо на постой. Жителям дали час, чтобы собрать вещи и убраться подобру-поздорову.

Она покачала головой:

– Ужасно. И куда же они пошли? Роберто и Эльза уже не молоденькие.

– У них в городе есть друзья.

– Коммунисты? – спросила она и нахмурилась. – Ты тоже коммунист?

– А что, тебя это пугает? – рассмеялся он, глядя ей в глаза.

Она почувствовала, что краснеет.

– Американцы страшно боятся коммунизма, – продолжал Марко. – Но здесь, в сельской местности, нам осточертела такая жизнь, когда всегда всего не хватает. Когда война кончится и мы победим, все изменится. Нет, конечно, Эльза и Роберто не коммунисты, они интеллигенция. Но мы все стараемся действовать дружно, чтобы изгнать из страны нацистов. Правда, не всегда хорошо получается.

Максин слышала, что немцы уже вошли в кафе; до нее доносились их громкие, властные голоса, их ужасный итальянский, по которому их сразу можно узнать. Ее охватил страх, смешавшийся с недавним возбуждением, но она сдержалась и оглядываться не стала. Они оба продолжали попивать свои напитки, а затем Марко поднес ее руку к губам.

– А у меня есть комнатка, – сказал он.

– Что-о?

– Как начну вставать, ты тоже вставай, надень кофточку и спокойно выходи на улицу. Я расплачусь и выйду вслед за тобой. Пока будешь ждать, делай вид, что разглядываешь витрину магазина, а потом не торопясь иди к мотоциклу. Я догоню.

– У меня здесь двоюродный брат живет. Я собиралась вернуться к нему.

– В другой раз.

Максин сделала все, что он ей велел, задержавшись лишь для того, чтобы запечатлеть на его щеке поцелуй, прежде чем покинуть кафе. Бармен что-то сказал Марко, и оба громко рассмеялись, но над чем они смеются, Максин не поняла. Возможно, этот человек поздравил Марко с очередной быстрой победой. Но ей было наплевать. Такая жизнь ей нравилась, всегда на краю, по лезвию бритвы, с привкусом грозящей опасности, и всегда никаких обязательств.

Выйдя из кафе, Максин пересекла улицу, чтобы полюбоваться витриной, на которой красовались шляпки, шарфики, пальто и перчатки. В преддверии наступающей зимы ей очень не помешал бы тепленький шарфик, и она заскочила внутрь, чтобы выбрать подходящий, при этом не забывая поглядывать на улицу. Она увидела, как Марко вышел из кафе, надвинул шляпу пониже на глаза и, слегка прихрамывая и опираясь на палку, пошел по улице, озираясь и пытаясь понять, куда она пропала. Минутку она любовалась выражением растерянности на его лице, быстренько заплатила за шарфик и вышла на улицу. Он сразу ее заметил, но даже не улыбнулся, а посмотрел в сторону мотоцикла. Она бросила взгляд туда же, и сердце ее болезненно сжалось: перед мотоциклом стояли двое немцев и внимательно его разглядывали. Если бы ей не пришло в голову срочно купить шарфик, они наверняка застукали бы ее рядом с мотоциклом.

– Шагай в другую сторону, – скомандовал Марко.

– А мотоцикл?

– А где листовки, при тебе?

– В багажной сумке.

– Все-таки лучше, чем при тебе. Немедленно уходи. Если не найдут, я организую распространение по местным деревням. А если найдут, прощайся с мотоциклом.

Они двинулись по улице вниз; у Максин дрожали коленки, а хромота Марко стала более заметной. Он втянул голову в плечи, сунул руки в карманы, ссутулился и, казалось, даже уменьшился в росте.

Не успели они сделать и десятка шагов, как за спиной послышался громкий окрик: кричал немец, хотя слов они не расслышали. Она крепко сжала руку Марко. Немец, видимо, приказывал ей остановиться.

– Продолжаем идти, – прошептал Марко.

– Но…

– Не останавливайся.

Дрожа от страха, она повиновалась. Затем, не удержавшись, оглянулась и увидела, что оба немецких солдата шагают в сторону офицера, стоящего дальше вверх по склону, который, по-видимому, их только что позвал. Их, а вовсе не ее.

Марко выпрямился и рассмеялся. Неожиданно для себя она все поняла.

– Так ты, значит, знал! Ты с самого начала знал, что он кричал не нам, правда?

– Ну да, – кратко сказал он в ответ.

Она стукнула его по руке и тоже рассмеялась. Он нарочно сгорбился, чтобы нацисты не обратили на них никакого внимания, предстал перед ними жалким, никчемным хромым человечком.

– Обойдем вокруг через переулок, заберем мотоцикл и едем ко мне. Листовки переложим в мою сумку. Старайся держаться естественно, давай на ходу разговаривать. Доберемся до тихого местечка, расскажешь поподробнее, зачем сюда прибыла.

Пока они шли, Максин размышляла над этими его словами.

– Это долгая история, – начала она, когда они оказались на тихой улочке.

Перед ее внутренним взором встали мать с отцом, и она представила, каково это – решиться на кардинальные перемены в жизни. Давно это произошло, очень давно, в ноябре 1910 года. Родители и некоторые другие родственники высадились на берег острова Эллис в Нью-Йорке [12], куда прибыл отплывший из Гавра корабль «СС Чикаго». В Тоскане они были крестьянами, торговцами крупным рогатым скотом, но семья слишком разрослась, чтобы земля могла прокормить их всех. Кто уехал на заработки в Сиену или в Ареццо, а кто, как родители Максин, в надежде найти лучшую долю эмигрировали за океан. Страна, где четыре года спустя родилась Максин, никогда не казалась ей настоящей родиной, и в результате ей пришлось пережить кризис самовосприятия. Сейчас, во время пребывания в Тоскане, она довольно часто ощущала в горле комок. Мать не раз рассказывала дочери об их долгом путешествии в Америку, и ее непреходящая тоска по родине и горячие воспоминания о прежнем доме играли большую роль в отрочестве и юности Максин. Приподнятая атмосфера во время сбора урожая винограда, сладостный деревенский воздух, заготовка консервированных фруктов и помидоров, разлив по бутылкам вина, бескрайние поля золотого подсолнечника в июне, зрелой кукурузы – в июле и августе. Честное слово, иногда ей казалось, что она унаследовала от матери всегда неожиданно настигающую ее меланхолию, и, чтобы как-то бороться с этим, она сознательно выбрала такой образ жизни: легкомысленный и беззаботный.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация