– Он что, напал на нее? Как вы думаете? – спросила Карла; на лице ее отразились душевные муки. – Ни за что себе не прощу. Нельзя было оставлять ее одну.
Эльза покачала головой.
– Даже не знаю, – отозвалась она. – Видишь на полу картину? Возможно, он явился за ней.
Карла выглядела озадаченной.
– Не могла же она убить его из-за картины, – проговорила она.
– Ладно, – вступила в разговор Максин, внезапно сосредоточившись и взяв инициативу в свои руки. – Сейчас некогда думать о том, что тут произошло. Нам надо как можно скорее избавиться от тела. В машине, которую я видела внизу, не было ни души, так что, очень возможно, он приехал один, но я бы не стала возлагать на это больших надежд.
Карла бросила на нее быстрый взгляд.
– Обычно они по одному не ездят, – сказала она.
– Вы видели кого-то еще?
Карла отрицательно покачала головой.
Максин пожала плечами:
– Так или этак, действовать надо быстро.
Но вопреки настойчивому призыву Максин, Карла продолжала упорно смотреть в сторону Кауфмана.
– Но почему картина валяется на полу? – спросила она. – И вся залита кровью.
– Сейчас это не имеет значения, – настойчиво гнула свое Максин. – Давайте же, помогите мне завернуть его в ковер.
Переворачивая тело вместе с ковром и затягивая ковер поплотнее, они упаковали Кауфмана, и Максин с Карлой попытались поднять тело немца, одна за плечи, другая за лодыжки, но оно сразу же обвисло посередине, и пришлось тащить его по полу.
– Кладем, – прошептала Максин; ее всю трясло, но она продолжала командовать. – Нам нужен еще кто-нибудь. Если так пойдет дело, размажем кровь по всему дому. Чтобы его нести, нужно как минимум три человека.
– Давайте я помогу, – предложила Эльза, вставая с дивана.
– Нет, – возразила Карла. – Сбегаю приведу Анну. А вы оставайтесь с госпожой.
– Тогда поторопитесь.
Пока Карла отсутствовала, Максин спросила Эльзу, говорила ли София хоть что-нибудь о том, что здесь случилось.
– Нет, – ответила та. – Она только сказала, что его повесили.
– Кого? Надеюсь, вы не думаете, что она говорила о Лоренцо?
– Все может быть, – вздыхая, ответила Эльза.
– Тогда я не удивляюсь, что она пристрелила этого немца.
– У нее кофточка вся в крови.
– Может, она проверяла, жив ли он. Ей надо переодеться.
Максин оглядела себя:
– Нам всем надо будет переодеться.
Через несколько минут Карла вернулась с Анной, которая ошарашенно посмотрела сначала на кровь на стене и на полу, потом на торчащие из свернутого в рулон ковра сапоги Кауфмана и, наконец, на Софию. Перекрестилась и зашептала, повторяя снова и снова:
– Madonna santa
[39].
– Все в порядке? – спросила Максин.
Анна быстро заморгала и сбросила оцепенение.
– Может, в туннель? – предложила она. – Мне нельзя надолго задерживаться. А то я Альберто оставила одного.
Карла потрепала дочь по руке:
– Ничего с ним не случится. Но поторопиться все равно надо. Как только начнется бомбежка, туда к нам придет прятаться вся деревня.
– А что, ваши деревенские там от бомб скрываются? – спросила Максин, вместе со всеми поднимая тяжелый сверток. – Господи, да он, оказывается, тяжелый, кто бы мог подумать.
– Мертвые все тяжелые, – сказала Анна и захохотала, довольная шуткой.
– Тихо ты, – цыкнула на нее Карла, качая головой.
Максин посмотрела на Эльзу, которая сидела рядом с дочерью и нежно гладила ее руку.
– А как они? – спросила она. – Ничего не случится?
– Пока вроде все в порядке, – ответила Карла. – Когда вернемся, я все здесь вымою, приведу в порядок, а ты, Анна, спрячь пистолет.
– Будем надеяться, что союзники появятся здесь раньше, чем немцы хватятся Кауфмана, – сказала Максин. – Надо будет увести машину куда-нибудь подальше и спрятать. Я этим займусь.
– А ключи где взять?
До всех дошла эта мысль одновременно, и Максин закатила глаза к небу.
– Боже мой! Так и будем поднимать его и снова класть на пол? Это же не продуктовая сумка.
– А у вас есть идея получше? – пробормотала Анна.
– Тогда опускаем.
Сморщившись, Максин развернула ковер и даже отшатнулась, увидев безжизненные глаза мертвого Кауфмана. Но, взяв себя в руки, обыскала его карманы.
– Неужели вам не страшно? Вы вся с ног до головы в крови.
– Сожгу одежду после.
– После того, как отведете машину? Или до того? – спросила Анна.
– Хорошо. Ты сжигаешь одежду. А я переоденусь в чистое и отгоню машину. А теперь давайте! Ключи у меня есть. Заворачивайте этого подонка.
Она усмехнулась. В безумии всего, что происходило, черный юмор казался весьма уместным.
– Хотелось бы посмотреть на его рожу, когда она нажала на курок.
Неожиданно послышались некие звуки. Кто-то стучит в дверь или это ветка дерева бьется в окно на ветру? Округлив глаза, все переглянулись, все еще находясь в состоянии страшного напряжения, а страх заставлял их ожидать худшего. Неужели немцы? Так скоро?
– Я хоть закрыла дверь на ключ? – до смерти перепугалась Карла: неужели и вправду забыла, когда бегала за Анной?
– Слишком поздно. Молчите, будто нас нет дома, – приказала Максин.
– Да заперла ты, заперла, – сказала Анна. – Не волнуйся.
Карла сморщилась, неуверенно прислушалась.
– Постойте, нет, тут что-то другое. Нам нужна лампа.
– Да ради бога, раз уж на то пошло, может, заодно и пирог испечем? – съязвила Максин и в отчаянии посмотрела на Эльзу. – Простите, можно вас на минутку? Нам нужна лампа, а принести некому.
– На кухне есть лампа, а спички на полке, – прибавила Карла.
Эльза побежала на кухню и вернулась с зажженной лампой. И они наконец пошли из комнаты.
– Кровь капает, – пробормотала Максин, взглянув на пол. – Тоненький ковер попался.
Карла раздраженно хмыкнула.
– Поздно уже беспокоиться об этом, – проговорила она.
Они добрались до погребов, а там и до сети подземных ходов. Карла знала, куда идти, и вела их уверенно; они тащили труп с трудом, то и дело натыкаясь на стены в проходах, но постарались удалить свою ношу как можно дальше от дома.
