Старший Тьютор поджал губы и кивнул.
— Вы правы. Декан. Как никогда.
— Да, Покерхаус по праву может гордиться. Многие выдающиеся люди обязаны ему образованием. Предположим, Ректор отклонит наши протесты, но у нас есть могущественные союзники.
— А мы тем временем должны проглотить эту горькую пилюлю и просить Ректора пересмотреть вопрос об отставке, обещая, что примем предложенные им перемены? — спросил Старший Тьютор.
— Именно. — Декан осмотрел сидящих за столом: нет ли у кого колебаний. — Есть возражения против моего плана? — спросил он.
— Выбор у нас небогатый, — признал Казначей.
— Да его просто нет, — поправил Декан.
— А если Ректор откажется пересмотреть вопрос об отставке? — предположил Прелектор.
— Какой ему смысл? — сказал Декан. — Я предлагаю прямо сейчас пойти к Ректору в полном составе и просить остаться на своем посту.
— В полном составе? Стоит ли? Не будет ли это похоже на… мм… раболепие? — засомневался Старший Тьютор.
— Нашли о чем беспокоиться в такую минуту! — фыркнул Декан. — Для меня главное — результат. Вы сами сказали: надо проглотить горькую пилюлю. Отлично, если сэру Богдеру, чтобы взять назад угрозы, непременно нужно угостить нас горькой пилюлей, мы ее проглотим и не поморщимся. А уж потом и я ему поднесу пилюлю. Кроме того, я не хочу, чтобы он подумал, будто между членами Совета разногласия.
Он свирепо посмотрел на Казначея.
— Да-да, абсолютно согласен, — уверил его Казначей.
— Хорошо, пойдемте, — сказал Декан и первым вышел из зала заседаний.
За ним стайка преподавателей потянулась на улицу. Стоял зимний морозный вечер.
***
Кухмистер услышал их шаги этажом выше и слез со стула, на котором стоял. В котельной было жарко и пыльно. Сухой горячий воздух щекотал ноздри. Стоя на стуле, прижав ухо к трубе и слушая гневные голоса в зале заседаний. Кухмистер едва удерживался, чтобы не чихнуть. Он стряхнул с рукава пыль, расстелил на стуле старую газету и сел. Нехорошо, если увидят, как он выходит из котельной сразу после заседания. Кроме того, он хотел подумать.
Трубы центрального отопления были не лучшим проводником звука и имели склонность в самые важные моменты встревать со своим бульканьем. Но то, что Кухмистер сумел услышать, испугало его не на шутку. Угрозу Ректора уйти в отставку он воспринял с восторгом, продлившимся, однако, недолго, и злостный выпад сэра Богдера встревожил его не меньше, чем членов Ученого совета. Он подумал о своих «стипендиатах» и о том, какую угрозу представляет для них разоблачение, обещанное Ректором. Сэр Кошкарт должен немедленно узнать о вновь возникшей опасности. Но потом Декан предложил свое собственное решение, и Кухмистер мгновенно его зауважал. «Старик еще повоюет», — сказал он себе и тихо засмеялся. Согласится теперь Ректор остаться на своем посту, хвать — а его уже обвели вокруг пальца. «Могущественные союзники». Декан, поди, и сам не знает, какие среди них есть влиятельные люди и какую угрозу для них таит в себе разоблачение, которым угрожает Ректор. Среди «стипендиатов» Кухмистера есть и министры — члены кабинета, — да, даже министры, государственные служащие, директора Английского банка, люди, безусловно, очень влиятельные. Положение Ректора намного сильнее, чем он думает. Публичное расследование студенческого прошлого столь многих общественных деятелей будет иметь ужасающие последствия. А те могущественные союзники, на которых полагается Декан, выступят против перемен Ректора чисто символически. Не так уж они испугаются громкого скандала, в котором будут трепать их имена. Не там Декан ищет союзников. Преждевременный оптимизм Кухмистера сменился глубоким унынием. Этак к концу этого года в Покерхаусе заведутся женщины. От этой мысли Кухмистер вскипел.
— Только через мой труп, — злобно пробормотал он и стал размышлять, как расстроить интриги сэра Богдера.
8
Пупсер был пьян. Он исходил восемь пивных и в каждой выпил по кружке темного пива. Это изменило его взгляд на жизнь. Сбросив бремя непреодолимого желания, он воспрял духом, расправил крылья, оживился. Правда, после двух визитов к парикмахеру волос на голове почти не осталось, и Пупсер на всю оставшуюся жизнь почувствовал отвращение к племени парикмахеров. Но глаза его искрились, на щеках заиграл густой румянец. Ему уже нипочем было презрение домохозяек средних лет, будь их хоть целая сотня, и косые взгляды продавщиц в аптеках. Плевать на них. Хватит, засиделся в девственниках. Пришло время непорочного начатия. По счастью, на него снизошло озарение, благодаря которому он нашел средство добыть искомое без лишнего шума. Постригшись во второй раз, Пупсер шел по Сидни-стрит и неожиданно вспомнил, что в уборной пивной, что в Бермондси, видел автомат, торгующий презервативами. Анонимность — дело хорошее, но до Бермондси далековато, и Пупсеру пришла в голову мысль, что и кембриджские пивные наверняка снабжают не подсуетившихся вовремя любовников сими хитрыми принадлежностями. При этой мысли Пупсер приободрился. Он зашел в первую попавшуюся пивную и заказал кружку пива. Через десять минут он вышел оттуда с пустыми руками и зашел в другую, где его тоже постигло разочарование. Побывав в шести пивных и выпив шесть кружек темного, он был расположен указать барменам на досадное упущение. В седьмой пивной он нашел то, что искал. Пупсер мучительно долго ждал, пока два старика не закончат мочиться, шарил в кармане в поисках мелочи, а затем сунул в автомат две монеты. Он уже собирался дернуть за рукоятку, как в туалет вошел студент. Пупсер выскочил в зал и допил седьмую кружку, недремлющим оком следя за дверью мужской уборной. Через две минуты он вернулся обратно и изо всех сил дернул ручку. Ничего не вышло. Он и дергал, и нажимал. Автомат — ноль внимания. Пупсер заглянул в «возврат монет», но там было пусто. Наконец он кинул еще две монеты и снова дернул за рукоятку. На этот раз автомат вернул деньги. Пупсер уставился на монеты. Ни черта в этом автомате нет. Он вернулся к стойке и заказал восьмую кружку.
— Этот ваш аппарат в туалете… — заговорщически сказал он бармену.
— Что с ним? — спросил бармен.
— Пустой — вот что.
— Правильно, он всегда пустой.
— Он мои деньги проглотил, — пожаловался Пупсер.
— Не может быть.
— Еще как может.
— Джин с тоником, — заказал усач, стоящий рядом с Пупсером.
— Сию секунду, — сказал бармен. Пока он наливал джин с тоником, Пупсер тихонько посасывал пиво. Наконец, когда усатый взял свой стакан и уселся за столик у окна. Пупсер снова завел разговор о неработающих автоматах. Теперь в его голосе зазвучали грозные нотки.
— Так кто мне деньги вернет? — спросил он. Бармен нахмурился.
— А может, вы надуть хотите.
— Как же я их надую? Автомат-то пустой.
***
— Очень смешно, — буркнул бармен. — Если есть жалобы на работу автомата, обращайтесь к поставщикам.
