Цунено была в плохих отношениях почти с большинством своих родственников, но Ринсендзи оставался родным для нее местом. С братьями ее связывали узы крови – так же как и все они вместе были связаны со своими дальними предками. Хиросукэ не имел права говорить о них так, будто они враги. «Я и так знаю, что постоянно грызусь с Гию, что мы с ним не ладим, – писала она впоследствии. – Но он все еще мой брат! Меня злит, что Хиросукэ поносит его последними словами и днем и ночью. Ведь он сам полный идиот»
[591].
«Я сыта по горло. И больше не могу его выносить»
[592].
В эти тяжелые месяцы Хиросукэ шесть раз выписывал уведомление о разводе
[593]. Иногда он даже давал его Цунено, но потом снова отнимал. На седьмой раз, в первый день девятого месяца 1844 года, она вцепилась в бумагу мертвой хваткой и ушла из дому. Уведомление было коротким – всего три с половиной строки, написанные самым разборчивым почерком Хиросукэ и заверенные его печатью. В нем говорилось, что Цунено – плохая жена. Но в нем же говорилось, что она свободна
[594].
Покинув храм Токухондзи, Цунено сожгла за собой мосты и больше не могла просить о помощи младшего брата. Поэтому она обратилась к старому другу Хиросукэ по имени Фудзивара Юдзо
[595], который жил в Хонго, недалеко от красных ворот особняка главы клана Кага. У него были хорошая работа в доме самурая и своя небольшая комната. Он согласился ненадолго приютить Цунено.
Через контору по найму Цунено нашла несколько временных подработок. Предполагалось, что ее месячный доход составит одну золотую и двести медных монет
[596], но на руки она получила чуть больше половины этой суммы. Между тем Хиросукэ по-прежнему требовал от нее денег, и она каждый месяц отправляла ему пятьсот медяков. После уплаты комиссии в контору по найму у нее осталось всего триста медных монет. Это было меньше выручки бродячего торговца за один-единственный удачный день
[597].
Цунено написала братьям и во всем покаялась: рассказала про ужасное поведение Хиросукэ и признала, что зря вышла за него замуж; она умоляла родных позаботиться о ее будущем. Ей хотелось домой. Хотелось навестить могилу матери
[598].
Приютивший Цунено из милости Фудзивара Юдзо испытывал не больше радости от сложившейся ситуации, чем она сама
[599]. Он обратился к Гисэну, надеясь, что тот почувствует себя обязанным позаботиться о старшей сестре, но Гисэн помочь отказался. Тогда Цунено упросила Юдзо связаться с Гию, и он послал в Ринсендзи письмо, в котором объяснил все как мог. В принципе, он сам толком не понимал, что произошло, знал лишь, что Хиросукэ развелся с Цунено и она теперь так бедна, что ходит почти раздетая. Ей нужны были деньги – или хотя бы новая одежда, – чтобы найти работу получше и освободить его комнату от своего присутствия.
Тщетно прождав ответ целый месяц, он написал еще одно письмо, на сей раз более жесткое
[600]. Кто-то должен позаботиться о Цунено. Муж оставил ее в нищете, ей не удавалось найти постоянную работу, а младший брат от нее отрекся. Все это действительно выглядело отвратительно: «Похоже, между ними вообще нет родственных отношений»
[601]. Юдзо не мог надолго поселить у себя разведенную полураздетую женщину. Либо Гию пришлет сестре деньги и вещи, либо самому Юдзо придется нанять провожатого, чтобы тот доставил Цунено домой в Этиго.
Когда весть о бедственном положении Цунено дошла до Ринсендзи – спустя пять недель после того, как Юдзо отправил первое письмо, – Гию чуть не сгорел со стыда
[602]. В прошлом году он писал Гисэну и велел не беспокоиться насчет Цунено: семья просто не могла больше позволить себе отвечать за нее. Однако выразился он по обыкновению двусмысленно, дав понять, что решение продиктовано не равнодушием, а безысходностью: «Теперь за Цунено отвечает Хиросукэ… Как ты знаешь из моего весеннего письма, мы здесь еле со всем справляемся. Если ей понадобятся деньги, пусть даже она и попросит совсем немного, я ничего не могу сделать. Это даже не имеет значения, кто просит о помощи, – я все равно сейчас никому не сумею помочь. Так что у нас нет другого выбора, кроме как игнорировать любые просьбы, поэтому позволим ей самой заботиться о себе»
[603]. Но теперь, когда из Эдо посыпались отчаянные письма от незнакомого самурая, Гию пришлось изменить планы. Он принес Юдзо пространные извинения и согласился переправить сестру домой
[604].
Гию нашел надежного провожатого из «Курьерской службы Санно», работавшей в их провинции, и отправил его в столицу для встречи с Цунено. Остальное должен был уладить Гисэн, который жил в Эдо. Гисэн не обрадовался поручению: «Помня, что случилось в последний раз, когда Цунено якобы собралась вернуться домой, – писал он, – я убежден, что, даже если попытаюсь поговорить с Юдзо, ничего у меня не получится»
[605]. Однако он подчинился Гию и со всей старательностью занялся сборами. Гисэн даже подумывал оплатить специальный пропуск, чтобы Цунено могла спокойно пройти все заставы по дороге домой, но, поговорив с чиновниками, ведавшими вопросами путешествий, решил, что бумага ей не понадобится. Все в один голос твердили, что хлопоты и траты будут лишними.
К концу одиннадцатого месяца провожатый прибыл в Эдо, и Цунено была готова отправиться в путь. Хиросукэ, узнав о ее планах, пришел в ярость
[606]. Несмотря на уведомление о разводе, он не желал ее отпускать и даже сказал одному из столичных знакомых Гию, что не отдаст ее вещи, пока она не вернется
[607]. Теперь он отчаянно старался удержать Цунено в Эдо. Хиросукэ признавал: да, они разошлись и не разговаривали долгое время, но она не должна уходить домой, не посоветовавшись с ним; кто в своем уме пойдет зимой через горы, да еще и кружным путем в обход застав, – в любом случае она выбрала самое неподходящее время
[608].
