После шести лет борьбы Трэвис тоже пытался расслабиться.
Выйдя из бизнеса с двадцатью миллионами долларов, он не встал в один ряд не только с Марком Цукербергом, но и с Гарретом Кэмпом. Но и Каланик, и Кэмп разбогатели на продаже, и оба продали компании в одном и том же 2007 году, с разницей всего лишь в месяц. Правда, Кэмп определенно устроился лучше; в таком месте, как Кремниевая долина, популярное и модное приложение всегда получает более высокую цену (и более броскую рекламу), чем файлообменная инфраструктурная компания.
Тем не менее сделка принесла Каланику вполне достаточно денег, чтобы не работать и проводить время в поездках, во время которых он посещал посвященные стартапам мероприятия и вечеринки, которые организовывали молодые инвестиционные фонды. Впервые в жизни Трэвис оказался свободным агентом. В кармане лежали миллионы долларов, и действовать он хотел соответственно.
В одном из любимых фильмов Каланика, «Криминальное чтиво», есть персонаж, роль которого исполнил Харви Кейтель. В восемь часов утра элегантный – тонкие усики и выглаженный черный смокинг – герой Кейтеля пересекает весь Лос-Анджелес на серебристой Acura NSX за 9 минут и 37 секунд, чтобы решить проблему: спрятать труп, доставленный Траволтой и Джексоном на перепачканной кровью машине. Зовут персонажа Уинстон «Вульф», и его работа состоит в том, чтобы являться на место и решать возникшие проблемы.
Каланик хотел быть фиксером вроде Вульфа. После покупки дома на холме в Кастро он начал вкладывать небольшие деньги в различные стартапы с таким расчетом, чтобы стать их персональным фиксером, готовым примчаться и решить вопрос, когда учредителю потребуется помощь.
Недоразумение с разволновавшимся инвестором? Мистер Вульф справится. Понятия не имеешь, как нанять новых инженеров? Просто позвони Вульфу. Может быть, засомневался, не знаешь, что делать дальше, и хочешь поговорить об этом? Не бойся, Вульф здесь.
Продвигать свои компании Каланик начал в персональном блоге, который назвал Swooshing – в знак уважения к приобретенному стартапу48. На фотографии на сайте Каланик был изображен в виде стартапера-ковбоя – в рубашке с перламутровыми пуговицами, солнцезащитных очках и десятигаллоновой шляпе стетсон. Самопродвижение было вполне обычной практикой среди так называемых бизнес-ангелов – мелких венчурных капиталистов, которые за свои инвестиции, выражавшиеся обычно пятизначными числами, и советы получали некоторую долю в перспективной компании.
Блог давал Каланику возможность рекламировать себя; тем же он занимался на нечастых встречах стартаперов и коктейльных вечеринках
[29].
«Мои люди считают меня финансовым пастухом», – сказал однажды Каланик, стоя на сцене перед молодыми инженерами на «Стартап-миксологии», шумном мероприятии для двадцатилетних технарей. Он щелкнул пультом, и за спиной у него сменился слайд: Иисус Христос в длинном одеянии, с капюшоном на голове и пастушьим посохом в руке. «Я действительно чертовски любопытен. – Он щелкнул пультом еще раз, и Иисуса сменил пушистый кот, напавший на игрушку. – Просто считайте меня Вульфом»49.
Прозвучало это дерзко и иронично, но развязность и самоуверенность Каланика все же привлекли внимание нескольких стартаперов. В результате ему удалось поместить часть личных средств в такие предприятия, как Expensify – компанию по управлению расходами и сканированию квитанций, Livefyre (менеджмент социальных служб), CrowdFlower (менеджмент сбора данных), Formspring (сеть социальных связей) и около полудюжины других. В конце концов Каланик решил присоединиться к Formspring, показавшейся ему перспективной на фоне подъема компаний социальных СМИ, популярных и у венчурного сообщества, и у широкой публики.
Он начал покупать рубашки на пуговицах, более приличные джинсы, модные кеды и цветные носки в полоску. К инвестициям в стартапы он подходил примерно так же, как к покупке картин, а свои профили в Сети украшал так, словно намеревался поместить их на галерейную стену у себя в апартаментах. В разговорах с друзьями Каланик называл свой инвестиционный портфель «арт-коллекцией».
Но быть только финансовым пастухом его не устраивало. Каланик чувствовал, что может предложить больше. Он рассчитался по долгам, построив и продав Red Swoosh и не только. На протяжении целых четырех лет он слышал слово «нет» по сто раз в день – такой режим закалил и ожесточил бы любого молодого предпринимателя. Внутри него формировался боец. Каланик делал из себя некое подобие Брюса Беннера, героя комиксов, в котором таился Невероятный Халк.
В то же время он не чувствовал себя комфортно в роли инвестора. В мире стартапов и венчурного капитала было немало несправедливостей, и его злило такое положение.
«Я – часть компании, у которой доходы зашкаливают, у которой безумно талантливая команда менеджеров, и при этом инвесторы все еще пытаются зарубить основателя, – сказал Каланик, выступая перед группой молодых предпринимателей в роли успешного основателя, защищающего основателя своей портфельной компании. – Почему мы стремимся избавиться от него? Не понимаю. Вы можете мне это сказать?»
Инвесторы, по мнению Каланика, руководствовались другими принципами. В отличие от него, они не ставили целью ни изменить мир, ни даже слегка его поправить. Венчурных капиталистов заботило одно: чистая прибыль.
За несколько последних месяцев Каланик усовершенствовал манеру поведения. Он выступал с презентациями на десятках мероприятий. Но чего ему действительно не хватало, так это площадки, на которой он мог бы демонстрировать свои таланты, места, где молодые предприниматели могли бы обсуждать с ним новые идеи. Каланик хотел создать безопасный уголок для юных специалистов, стремящихся изменить мир с помощью технологий. Ждать, когда идея превратится в реальность, пришлось недолго. JamPad, как прозвали купленные за миллион долларов и скупо обставленные апартаменты в сан-францисском районе Кастро, открылся для бизнеса.
Каланик обращался с JamPad как со своим персональным салоном, неформальным симпозиумом, где технари могли расслабиться на диване, поговорить о будущем за пивом и блюдом с жаренными на гриле стейками. (Каланик надеялся, что люди будут называть его T-Bone, и даже назвал свой аккаунт в Твиттере, предназначенный для «рассуждений и зачастую сомнительных афоризмов», @KonaTbone50. Аватаром он выбрал окровавленный кусок мяса.)
Богатством новое жилище не кичилось. Минимум мебели, голые стены, никакого «Феррари» в гараже, никаких дизайнерских стульев в гостиной. В скупом освещении апартаменты больше напоминали промозглую пещеру, чем «стартаповский салон». Друзья не раз замечали, что унылая обстановка жилища не соответствует статусу хозяина. Принимая во внимание то, как изысканно он представлял свою коллекцию стартапов, они ожидали, что он выставит на всеобщее обозрение какой-то интересный предмет искусства. Но ничего подобного Каланику и в голову не приходило – ни о каком декоре он даже не думал.
