А. Компания умирает. И это наиболее вероятный сценарий.
Б. Приобретается другой, большей компанией.
В. Проводит начальное открытое предложение своих акций, чтобы сторонние инвесторы смогли купить акции компании на публичной фондовой бирже.
И у венчурных инвесторов, и у основателей одна и та же цель: довести компанию до раунда Б или В – до так называемого события ликвидности. Когда такое случается, венчурный инвестор может наконец конвертировать свои акции в наличность.
На каждом раунде проводится определенная политика, и каждый отличается особым статусом. Обычно, чем раньше венчурная фирма вкладывает деньги в компанию, тем это престижнее для фирмы. Выгода фирмы в том, что, вложившись в прибыльный стартап за несколько лет до того, как он набрал ход, она продемонстрировала дальновидность и расчет. Дэвида Зе из Greylock Partners всегда будут вспоминать как человека, инвестировавшего в Facebook и LinkedIn, когда их оценивали в миллионы, а не миллиарды долларов. Кроме посевной инвестиции в Uber, Крис Сакка еще на ранней стадии сделал ставки на Twitter и Instagram, каждая из которых принесла ему миллиарды.
Другая причина для раннего инвестирования проста: чем раньше вы вкладываетесь в компанию, тем большую долю акций получаете за небольшие деньги.
Найти правильную компанию, правильную идею или даже правильную отрасль для следующей инвестиции – не это самое трудное в работе венчурного капиталиста. Самое трудное – найти для управления компанией нужного человека, основателя.
Основатель – этим титулом более чем каким-либо другим гордились, гордятся и будут гордиться в Кремниевой долине.
Это даже не столько титул, сколько заявление. «Я сделал это, – заявляет основатель. – Я изобрел это из ничего. Я это создал». Трэвис Каланик часто говорил, что построить стартап – то же самое, что вырастить ребенка74.
Хороший основатель живет и дышит стартапом. Как сказал Марк Цукерберг, основатель «быстро вертится и ломает стереотипы». Основателю свойственен дух хакерства; он – капитан пиратского корабля. Хороший основатель будет усерднее работать завтра, чем работал сегодня. Хороший основатель ляжет спать, когда умрет (или после возвращения с фестиваля Burning Man). Подобно Каланику в Red Swoosh, хороший основатель ведет свою компанию через трудности финансирования, но покровителей выбирает с умом. Хороший основатель ставит себе в заслугу успехи компании и принимает ответственность за ее недостатки. Хорошая идея для компании, даже если появилась в подходящее время и в подходящем месте, все равно хороша лишь настолько, насколько хорош взявший ее основатель. Самое главное, что настоящий основатель может быть только один.
Если это звучит мессиански, то потому, что так оно и есть. Культ основателя – или, точнее, почитание основателя – возник как основоположение новой веры из нескольких течений квазирелигиозной философии. Сан-Франциско эпохи шестидесятых переживал сексуальную, химическую и хиппи-революцию, вдохновлявшуюся мечтами освобожденного сознания и утопическими социальными структурами. Эта контркультура антиистеблишмента смешивалась с зарождающимися идеями эффективности индивидуальной жадности и благой вестью о созидательном разрушении.
Из двух этих направлений технари начали выстраивать контркультуру иного рода, культуру, которая с корнем вырвет укоренившуюся власть структур и создаст новые, прогрессивные способы функционирования общества. Основатели видели неэффективность городской инфраструктуры, платежных систем, жилых помещений. Используя инструменты современного капитализма, они создавали технологичные компании и вырывали власть у обленившихся элит. Основатели стали правителями-философами, суровыми индивидуалистами, которые спасали общество от бюрократических, несправедливых, устаревших систем.
«Софт пожирает мир»75, – сказал Марк Андриссен. В то время технологи считали, что это хорошо. До недавних пор большинство остального человечества соглашалось с ними. В период с начала 2000-х до 2010-х количество заключенных венчурных сделок увеличилось на 73 процента76. Объем глобального венчурного капитала вырос с миллиардов в 2005 году до сотен миллиардов в 2010-х77. Сан-Франциско превратился в эпицентр такого рода сделок78.
Но потом баланс сил начал меняться. В то время как стартапы с беспрецедентной скоростью уничтожали глобальную инфраструктуру, предприниматели обнаружили, что старые центры силы разрушены и в некоторых случаях заменены выросшими вокруг них выскочками. Клейтон Кристенсен
[38] в «Дилемме инноватора» сформулировал опасности, поджидающие любую компанию, которая выросла до таких размеров, что уже не видит угроз, исходящих от более шустрых конкурентов. Эти стартапы с венчурным капиталом сделались новым истеблишментом.
Случилось и еще кое-что. Основатели поняли, что им нравится контролировать. Они хотели избавиться от вмешательства посторонних – акционеров, инвесторов и общественности вообще. Со временем основатели научились охранять и оберегать свое влияние. Используя статус провидцев, они нередко убеждали инвесторов передать контроль самим основателям.
Закрепили и институализировали эту практику сооснователи Google, Ларри Пейдж и Сергей Брин. В 1998 году, в тесном гараже, Пейдж и Брин создали поисковую машину для решения казавшейся безумной задачи: «организовать мировую информацию и обеспечить ее доступность и полезность для каждого»79. Именно такой, преобразующий, тип мышления поддерживают инвесторы.
Стремясь изменить мир, создатели Google не хотели ориентироваться на желания богачей. Девиз «Не будь злом» (Don’t be evil) неотделим от Пейджа и Брина и отражает их подход, месседж которого таков: «даже став зрелой компанией, мы не станем делать ужасные вещи за деньги»
[39].
В 2004 году, когда Google вышел на рынок акций, он использовал сомнительный финансовый инструмент под названием «структура акций двойного класса»80. Акции «класса А» Google продавал на рынке, тогда как акции «класса В» доставались только основателям компании и близким к ним людям. В денежном выражении и те и другие стоили одинаково, но к акциям класса В прилагались дополнительные привилегии: одна такая акция дает десять «голосов», или десять шансов сказать «да» или «нет» решениям руководства компании. В то время как каждой акции класса А соответствует только один голос. Пейдж и Брин позаботились о том, чтобы собрать в своих руках достаточно акций, а главное, во время IPO они выпустили достаточно акций класса В – для сохранения контроля.
На самом деле Пейдж и Брин не хотели выходить на рынок акций. Для основателей выставить акции на бирже Nasdaq означало поставить под надзор раздражающе неприятных людей, ничего не понимающих в технике. Инвесторы хотели бы снимать кэш с Google. И когда эти самые инвесторы почувствовали, что доходы растут недостаточно быстро, они постарались изменить компанию, навязав двум сооснователям свою коллективную волю.
