Uber принадлежал Трэвису Каланику, и он мог позволить вам инвестировать в его компанию.
Google Ventures давно стремился вложиться в Uber. Но с каждым шагом Трэвис Каланик просил больше и больше.
Дэвид Крейн, долгое время работавший в Google и ставший затем венчурным партнером, охотился за этой сделкой несколько месяцев. И вот до него дошли слухи, что Uber снова привлекает инвестиции. Крейн искал возможность предстать перед Калаником и убедить предпринимателя взять его деньги.
Инвестор хватался за каждый представившийся случай. В начале 2013 года он заметил Каланика на ежегодной конференции частного некоммерческого фонда TED в выставочном центре Лонг-Бич. Каланик разговаривал с Кэмерон Диас и весело смеялся. Решив не упустить шанс, Крейн присоединился к разговору, вклинился между предпринимателем и звездой и вежливо отодвинул Диас в сторону.
В прошлом Крейн уже заключил для Google Ventures несколько крупных сделок, включая сделку с Nest, производителем умного термостата, и сетью кофеен Blue Bottle, но Uber был тем самым китом, которого он мечтал загарпунить.
Случай на конференции впечатлил Каланика; ему нравилось, что такая заносчивая компания, как Google, добивается его внимания. Позже в том же году Крейн и другие топ-партнеры из Google Ventures несколько месяцев обхаживали Каланика, надеясь отхватить кусочек в ходе инвестиционного раунда серии C. Пока две команды присматривались одна к другой, Каланик выдвинул свое обычное, безапелляционное требование: «Приходите к нам, представляйте свои инвестиционные предложения. Потом мы решим, нужны ли вы нам».
Парни в Google к такому не привыкли. Получить инвестиции от Google Ventures считалось привилегией, а не чем-то таким, что предпринимателю нужно обдумать. Хотя Google Ventures и не была учреждением столь же почтенным, как Kleiner Perkins или Sequoia, ее инвестиция считалась верным сигналом того, что ваша компания признана достойной уважения.
Крейн и его партнеры представили в штаб-квартиру Uber первоклассную презентацию. Каланику пообещали всевозможную поддержку – от помощи с рекрутингом талантливых администраторов из обширной сети GV до передачи ее стратегического опыта. Плюс кучу денег. Крейн и его партнеры сделали свое дело хорошо и убедили Uber заключить сделку.
В ответ Каланик огласил сумму. Uber, сказал он, желает получить 250 миллионов долларов от одного инвестора, доведя стоимость компании до 3,5 миллиарда долларов.
Парни из Google рассвирепели. Даже для венчурного капитала сумма была ошеломительная. Обычно Google Ventures не инвестировали в таких объемах, предпочитая вмешиваться на более ранней стадии. Им было куда привычнее выписывать компаниям чеки поменьше – в пределах нескольких десятков миллионов долларов. Обычно Google Ventures инвестировал в начале жизни компании и за большую долю собственности. Посевное инвестирование означало больший риск. Оно также означало больший выигрыш, если компания окажется сверхуспешной.
Но теперь Uber предлагал иной сценарий. Google Ventures попросили выписать чек на четверть миллиарда долларов – значительную часть всего инвестиционного фонда – всего лишь одной компании. И еще сказать спасибо за то, что им дали шанс расстаться со своими деньгами. К такому Крейн и его партнеры не привыкли.
После затянувшихся колебаний Крейн убедил коллег стиснуть зубы и согласиться. Чек, больше которого Google Ventures никогда еще не выписывал ни одной портфельной компании, был выписан, и с ними обошлись не лучше, чем со всеми остальными.
Как и в случаях с предыдущими инвесторами, Каланик отрезал Google от регулярного получения подробной информации о бизнесе компании. Все, что удалось купить за четверть миллиарда долларов, – это место наблюдателя в совете директоров. Обычно такой крупный инвестор получает место с правом участия в голосовании. Но Каланик отодвинул Крейна в сторону ради человека, занимающего более высокое место в иерархии Google, – Дэвида Драммонда
[47].
Каланик выделил Драммонду достойное место в совете директоров, что было не так уж и мало. Драммонд начал работать в Google еще в младенчестве компании. Будучи партнером в Wilson Sonsini Goodrich & Rosati, высокопрофильной юридической фирме, он познакомился с Ларри Пейджем и Сергеем Брином. Драммонд посодействовал им на первом инвестиционном раунде, связал с сооснователями и пришел в компанию на постоянную работу в 2002 году, чтобы помочь ей пройти IPO. Став со временем одним из самых доверенных помощников Ларри и Сергея, он в итоге получил такие почетные звания, как «старший вице-президент по корпоративному развитию» и «главный специалист по юридическим вопросам». Ему также отдали надзор над инвестициями Google и инвестициями, проходящими через еще одно крупное подразделение – Google Capital. Короче говоря, Драммонд был тем, кого в Долине называли BFD – big freakin’ deal
[48]. Он был стратегом – человеком известным и со связями. Вступление Дэвида Драммонда в команду означало для Каланика, что компания получила в свое распоряжение всю стратегическую мощь Google. Предложение занять место в совете директоров Драммонд принял без возражений.
В последнюю минуту Каланик ухитрился преподнести Крейну еще один сюрприз. Вплоть до закрытия сделки Крейн знал, что Google Ventures соперничает с инвестиционной программой некоей неназванной фирмы. Более того, он полагал, что Uber в итоге отдал предпочтение GV. Но в последний момент, после того, как Крейн и Каланик целую неделю обговаривали условия сделки, Каланик сообщил, что хочет включить в раунд еще одного инвестора: TPG Capital
[49].
Крейн был вне себя от злости. TPG Capital – одна из крупнейших в мире частных инвестиционных компаний, участвовавшая в нескольких крупнейших покупках контрольного пакета в корпоративной истории. В 2007 году TPG в партнерстве с Goldman Sachs выкупил акции Alltel, на тот момент пятого в мире оператора мобильной связи, за 27,5 миллиарда долларов. Тогда это была крупнейшая покупка контрольного пакета акций в сфере телекоммуникаций. Google Ventures была самой большой рыбой в Заливе, но Каланику требовались еще и глобальные связи как приложение к деньгам от TPG Capital. Фирма также предложила ему полет на корпоративном самолете, благо цивилизации, доступное лишь фирмам высшего разряда
[50]. Хотя Каланик и имел дело с Дэвидом Трухильо, партнером TPG, в совет директоров он хотел привлечь персону более значимую – Дэвида Бондермана. Личность легендарная в инвестиционном бизнесе, Бондерман был партнером-основателем в TPG, где налаживал связи со знаменитостями, администраторами, регуляторами и главами государств по всему свету. Как имя Драммонда послало определенный месседж технологическому миру, так и участие Бондермана указало на важность Uber еще более широкому бизнес-сообществу. К тому же Каланик просто хотел получить инвестиционные деньги.
