«Какого черта?» – удивлялся Каланик. Ему и в голову не приходило, что его публичное восприятие совпадает с действительностью.
В доказательство воинственности Uber почти всегда вспоминали отношение Каланика к Lyft, ближайшему конкуренту в Соединенных Штатах. Сообщения о том, что сотрудники Uber вызывают машины Lyft и пытаются перевербовать водителя, вызывали широкое негодование. Такая реакция удивляла и сбивала с толку Каланика и его людей, считавших, что бизнес – это состязание. Логан Грин, генеральный директор Lyft, был хорошим тактиком, но Каланик постоянно переигрывал соперников. И, громя их, он получал удовольствие.
Вот характерный пример. Шпионская сеть Каланика в Долине – состоявшая по большей части из технарей и инвесторов – получила сведения о новом карпулинговом сервисе Lyft. Чтобы опередить конкурента, Каланик поручил директору по продукту Джеффу Холдену бросить все и немедленно скопировать материалы по сервису. О предстоящем запуске Uberpool было объявлено буквально за несколько часов до того, как это сделал Lyft117. Нажимая кнопку publish в корпоративном блоге, Грин и Зиммер выглядели как два неудачника. Каланик оттеснил конкурента и сорвал банк, но его ликование возмутило общественность118.
Каланик знал, что совершил несколько невынужденных ошибок. В интервью GQ он обмолвился, что в новообретенном статусе селебрити и с сопутствующим этому статусу богатством ему гораздо легче привлекать женщин, чем раньше, например, когда он жил с родителями в период создания Red Swoosh. Женщины по требованию, пошутил Каланик, не блещут умом.
«У нас это называется boober
[54]», – сказал он репортеру
[55].
И моментально превратился в глазах читателей, видевших в нем только взрослого мальчишку, в отъявленного женоненавистника. Там же, в одном особенно отвратительном абзаце, Каланик приводит печально известное высказывание Чарли Шина, назвавшего потенциальный успех Uber «победой хэштэга». Признавшись, что модные отели в Майами он предпочел бы офису компании, Каланик пытался быть откровенным и, возможно, показаться немного крутым, но выставил себя перед читателями законченным придурком.
И даже более того: Каланик соответствовал всем популярным представлениям о самоуверенном, нагловатом основателе. Он до такой степени воображал себя героем, что даже выбрал аватаром для Твиттера обложку книги Айн Рэнд «Источник», почитаемой либертарианцами за прославление индивидуализма и пренебрежительное отношение к правительству.
Глядя на Каланика, люди видели очередного богатого белого парня, поднявшегося на волне венчурного капитала и отнявшего работу у простых синих воротничков, трудяг-таксистов. Мало того, он еще и жил на широкую ногу – женщины, вино, скандалы – и кичился этим.
Каланик не понимал, в чем дело. Он был далеко не первым CEO, который наслаждался плодами своего успеха. Марк Цукерберг и Шон Паркер устраивали шумные вечеринки после первых больших раундов инвестиций. Ларри Пейдж и Сергей Брин буквально прыгали с самолета и выбрасывали миллионы долларов на роботов.
«И тем не менее придурок я?» – вслух удивлялся Каланик, расхаживая по штаб-квартире. Унеся злость и раздражение домой, он и там мерил шагами гостиную и попутно жаловался подружке на несправедливость.
Каждый раз, когда Uber попадал под огонь прессы – а это случалось все чаще и чаще, – Каланик заявлял, что репортеры ополчились на него. Что они не способны оценить успех компании. Что они завидуют. «Восприятие против действительности, – отвечал он сотрудникам, беспокоившимся из-за имиджа компании. – Их восприятие нас даже близко не соответствует нашей реальности». Это объяснение стало его рефреном. Или поверь этому, или согласись с потоком негативных отзывов в прессе и ежедневным градом саркастических твитов.
«Дерьмовый эксплуататор».
«Тебе насрать на водителей».
«ПРИДУРОК».
Случайные комментаторы его не трогали, но Сара Лейси сумела задеть за живое. Лейси, сделавшая себе имя в бизнес-еженедельнике «Блумберга» и «Таймс», частенько проходилась по Каланику. Если другие журналисты писали прежде всего о том, какие огромные деньги привлекает Uber, то она сосредоточилась на культе «бро». «Меня тревожит, что в Uber допускают и оправдывают ложь, – писала Лейси, имея в виду лоббистские практики компании. – Водитель Uber совершает наезд и убивает шестилетнюю девочку. И что, мы снова услышим «Это не наша проблема?»119 Речь шла о трагическом инциденте и последовавшей за этим невнятной реакции компании120. «Отвратительное следствие говнокультуры: почему я удалила UBER из моего телефона» – гласил заголовок одной из ее популярных статей121. По словам близких к Каланику людей, CEO считал, что журналистка взъелась на него без каких-либо на то причин.
«Как бы они себя чувствовали, если бы мы поступали с ними так же?» – спросил Каланик своего заместителя, Эмиля Майкла.
Имидж плохого парня уже начал мешать компании.
Пока Каланик горячился из-за прессы, Билл Герли проявлял все большее недовольство основателем компании.
В начале своих отношений они с Калаником составляли динамичный дуэт. На шлевке брюк Герли носил карточку-ключ, дающую ему полный доступ в штаб-квартиру по адресу Маркет-стрит, 1455. Войдя в здание через стеклянные двери прямо с улицы, он поднимался на лифте на пятый этаж и миновал, не задерживаясь, пост охраны. Герли знали все – высоченный техасец, он был такой один.
То были времена, когда Трэвис прислушивался к Герли и обращался к нему за советом. Герли не был благодушным добряком. Он всегда ободрял Каланика, призывал его бороться и не сдаваться. Им обоим не нравилось существующее законодательство, и Герли высоко ценил умение Каланика использовать слабости городских властей. Он понимал, как легко будет тиражировать эту практику во всем мире, и поддерживал все шаги гендиректора.
Но к концу 2014 года положение изменилось. Каланик начал проявлять недовольство техасцем. Со стороны казалось, что Герли остается его главным чирлидером, но в частных разговорах он выражал сомнения. Каланику надоели опасения Герли по поводу того, что компания тратит слишком много денег по всему миру, пытаясь проникнуть на все возможные рынки, а генеральный директор все реже обращается к своему главному финансовому советнику.
Что хуже всего, Герли тревожила одержимость Каланика Китаем, этим эльдорадо западного капитализма, рынком, взломать который еще только предстояло некоторым технологическим компаниям122. Каланик хотел прорваться туда и бросить вызов Didi Dache, китайскому Uber
[56].
Герли его энтузиазма не разделял. В Китае он видел рынок не вполне ему понятный, набор культурных норм, незнакомых сотрудникам Uber, и протекционистское правительство, враждебное большинству американских бизнесов. Глядя на этот регион, техасец видел только красные чернила.
