«Uber сожалеет, что вообще принял Энтони Левандовски на борт, – сказал жюри один из адвокатов компании позже, когда иск Waymo уже дошел до суда. – Все, что Энтони Левандовски оставил Uber, – этот иск».
В первом квартале 2017 года беды следовали одна за другой, и группа по связям с общественностью изо всех сил старалась исправить ущерб. Кто-то описал это как переход по минному полю: каждый новый шаг приближал их к следующему взрыву.
Одной из тактик стала демонстрация прозрачности в работе компании. Через несколько дней после того, как всплыл скандал в Корее, Uber впервые опубликовала доклад о многообразии, раскрыв гендерный и этнический состав своей рабочей силы. Размышляя о последних событиях вокруг компании, Лиана Хорнси в интервью прессе выразила раскаяние253. Она стала главой отдела кадров за считаные недели до того, как в Uber в феврале чередой пошли скандалы. Лиана постаралась сгладить острые углы Каланика и выразила мнение, что поскольку впереди у компании много работы, то будет действительно разумным заняться долгосрочными внутренними переменами.
Казалось, интервью Хорнси несколько приглушило общественный резонанс. Выступила и Арианна Хаффингтон, сказавшая, что компания больше не будет нанимать «блистательных придурков». В скором времени Хаффингтон стала играть более заметную роль в кампании по реабилитации бренда. Она чувствовала вакуум власти, кризис руководства и личный кризис, переживаемый Калаником, который перестал доверять окружавшим его людям. Конечно, ей принадлежали доли в компании, но больше ее привлекали власть и особый статус человека, который помог во времена кризиса удержать на плаву корабль, да еще такой «Титаник», как Uber, стоивший 69 миллиардов долларов.
Доклад о многообразии и интервью Хорнси, имевшие место в конце марта, успокоили страсти чуть больше чем на две недели. А потом рванул еще один снаряд.
К тому времени конкуренция между Uber и Lyft превратилась в открытое противостояние. Каланик хотел не просто обойти соперника, а довести его до банкротства. 13 апреля 2017 года стало ясно, насколько беспощадно боролся Uber. В прессе появился сенсационный доклад о существовавшей в Uber программе Hell254. С помощью нее компания незаконно выявляла водителей Lyft и переманивала их в Uber. Но это было только начало.
Hell создала группа так называемой конкурентной разведки, COIN (competitive intelligence), организованная для слежки за конкурентами. Инженеры Uber установили специальные компьютерные серверы, не связанные с основной инфраструктурой компании и действующие «безотносительно» к Uber. На этих серверах компания хранила, обрабатывала и анализировала ту информацию, которую инженеры Uber «наскребали» или просто собирали с приложений, сайтов и репозиториев
[92] Lyft.
Группа отслеживала заокеанских конкурентов, таких как Ola в Индии и DiDi в Китае255. Еще одна структура, группа стратегических служб, сокращенно ГСС, использовала совершенно секретные методы. Ее набрали из бывших сотрудников ЦРУ, Секретной службы и ФБР. Причем Uber нанял их как субподрядчиков, по специальным анонимным контрактам, так что по их именам нельзя было выйти на компанию-заказчика. Этот отряд шпионов развил бурную деятельность, подчас выходившую из-под контроля Uber.
Оперативники ГСС под руководством Ника Гицинто вели шпионаж и контрразведывательную деятельность, используя виртуальные частные сети, дешевые ноутбуки и беспроводные точки доступа, за которые платили наличными. Операции под прикрытием могли включать подставных водителей Uber, чтобы получать доступ в закрытые групповые чаты на WhatsApp. Это делалось для сбора информации о том, не готовят ли водители забастовки против Uber.
Группа вела наблюдение, фотографировала и отслеживала конкурентов из DiDi и Lyft, мониторила высокопоставленных политиков, законодателей и сотрудников полиции в проблемных городах. Оперативники ходили за людьми пешком, ездили на машинах, отслеживали их цифровую активность и перемещения, даже фотографировали чиновников в общественных местах. Они представлялись водителями или клиентами Lyft, чтобы получить информацию о конкурирующей компании. Записывали приватные беседы сотрудников DiDi и Grab – конкурента в Юго-Восточной Азии256. Одного директора из DiDi Uber довела своей слежкой до такой паранойи, что тот, выходя на крыльцо своего дома, выставлял оба средних пальца, отправляя послания шпионам, которые, как он считал, постоянно наблюдают за ним.
Внутренняя связь в ГСС осуществлялась по корпоративной версии Wickr
[93], которая шифровала каждое сообщение от начала до конца, так что прочитать его могли только отправитель и адресат. Через определенный промежуток времени все сообщения автоматически и бесследно удалялись, и у правоохранительных органов не было ни единого шанса их обнаружить в будущем. Крейг Кларк и Салливан, оба лицензированные юристы, часто обозначали документы как доступные только для адвоката и клиента, и это тоже служило гарантией на случай потенциальных юридических угроз.
Бюджеты этих структур, занимавшихся тайными операциями, не разглашались; Каланик сам заботился о них. Располагая почти неограниченными ресурсами, он и остальные члены его команды А могли отправить оперативников ГСС на любое секретное задание, «в какое-нибудь настоящее шпионское дерьмо», как выразился один из агентов. И все ради того, чтобы собрать информацию о тех, кого Каланик воспринимал как угрозу. Так, ГСС получила задание сфотографировать Джин Лю, президента DiDi, на Code-конференции. Неясно было, насколько ценны эти разведданные, можно ли ими воспользоваться. И тем не менее Каланик одобрял расходы в десятки миллионов долларов, которые тратились на слежку, глобальные операции и сбор информации.
Каланик хотел знать каждый шаг конкурентов. Он дрался за каждую пядь рынка в самых разных странах и использовал ГСС для получения информации о противнике. Однако мотивы его поведения выходили за рамки здравого смысла. Джин Лю сфотографировали в тот самый момент, когда она узнала о саудовских инвестициях в Uber на сумму 3,5 миллиарда долларов. Это была месть за те неприятности, которые DiDi доставила Каланику в Китае. Близкие к Трэвису люди говорили, что проникновение DiDi в собственные ряды Каланика изменило что-то в генеральном директоре Uber. После Китая он постоянно мучился подозрениями, что окружающие хотят ввести его в заблуждение или попросту обмануть. Но Каланик верил, что шпионы могут собрать информацию, необходимую для осмысления развернувшейся борьбы.
Джо Салливан, шеф службы безопасности Uber, не видел в этой практике ничего порочного. Как позже он и его заместители Мэт Хенли и Крейг Кларк говорили следователям, деятельность Uber мало чем отличалась от сбора информации, которым занимались все компании. Это называлось маркетинговыми исследованиями. Купить у сторонней фирмы сведения о конкуренте считалось нормальным. Салливан говорил, что тем, кто критикует Uber за шпионаж, следовало бы посмотреть, как обстояли дела в компании до его прихода: системы в полном расстройстве, у каждого работника доступ в Heaven
[94], фонд стимулирования разворовывается мошенниками, а водителей убивают прямо в автомобилях. Салливан утверждал, что отправляя оперативников ГСС в Южную Америку, Индию или другие регионы, делал это для спасения чьей-то жизни. И его усилия быстро принесли результат; новый отдел по связям с правоохранительными органами, созданный Салливаном, помогал полиции расследовать преступления против водителей Uber, а случаи мошенничества упали более чем на тридцать два базисных пункта, что было невероятным достижением.
