– Вот за что люблю технику темных: всегда умеют удивлять, – пробормотала смотревшая во все глаза Арина.
– Зато вы удивляете традиционной артефакторикой. Тут наши технологии с вашим высоким искусством не смогут сравниться, боюсь, никогда, – с грудным придыханием произнес Бибин, стараясь смотреть прямо Арине в глаза.
– Сеанс легкого флирта можно считать оконченным, – Ди раздражали исходившие от Никиты чувственные волны, она внезапно начинала злиться, рефлекторно, не видя рациональных причин.
– Да, простите. Вот. После изъятия артефактов ритуала тело девушки было извлечено из воды, попытка установить время смерти… – тут Илья замялся, – …признана неудачной.
– Продолжайте.
– Личность установлена. Это Вреде Вольва
25 , гражданка Польши, приехавшая по туристической визе еще в начале февраля этого года, постоянно продлевающая эту визу якобы для «увлекательного путешествия по могилам предков». На деле – активный участник секты «Меч Возмездия», запрещенной еще в прошлом веке всеми сторонами договора. Член движения «Асатру». Не инициирована. Хотя в криминальной картотеке она и числится темной ведьмой, никаких данных по инициации на нее нет. Смертна, предположительный возраст – около тридцати лет. Более точную информацию запросили у Инопола, ждем. Да, и она тут еще работала. Где – узнать пока не удалось, знаем только, что по поддельным документам.
– Фото лица есть? – Павел внимательно рассматривал кадры, на которых красовались выложенные в ряд ритуальные ножи.
Вместо ответа Илья вывел голограмму с уже перевернутой на спину девушкой. Увидев ее, Ди ахнула.
– Ты тоже это видишь? – Арина перевела взгляд на Ди.
– Да. Собеседница наглого аптекаря. Это значит, что времени у нас все меньше. Что за ритуал, вы можете пояснить?
Все невольно посмотрели на Канина. Он потянулся всем телом, не вставая со стула, как кот, прищурился.
– Ритуал мне непонятен. Я знаю эту практику, но ни разу не видел и не читал о возможности ее исполнения на живом теле. Главное, я совершенно не понимаю – зачем?
– А типичное исполнение его какие преследует цели? – подал голос незаметный до сего момента Корвус.
– А, это просто. Проклятие на развоплощение рода. С момента проведения ритуала род проклят: «От нерожденных, но зачатых, вглубь, до четвертого предков колена». Запрещенный, конечно же. Давно и надежно. Все источники и описания уничтожены еще пару веков назад. И не смотрите так на меня, лет пятьсот-шестьсот тому как ваш брат широко практиковал подобные ритуалы. Я бы даже сказал – масштабно. Проблема в том, что для его выполнения достаточно куклы.
– Кукла, – Ди вдруг поразила догадка, она перевела взгляд на Павла. – Кукла!
Канин едва заметно покачал головой, подавая ей знак. Внезапно открывшиеся таланты лидеров группы пока не стоило делать достоянием общественности, особенно темной. Достаточно было осведомленного Корвуса. Который так некстати тоже перехватил эту мимолетную пантомиму, усмехнувшись.
– Зачем это все? Мотивы, каковы мотивы?
Да. Этот вопрос вставал все острее. Зачем? Только догадки.
– Что там с оружием?
– Это просто. Кустарный новодел, осиновые ножи. Сила удара впечатляет, пробить деревянным ножом крестец и раскроить основание черепа у взрослого человека… – Бибин выразительно закатил глаза.
– С этим прекрасно справляется чисто женский бытовой артефакт усиления. Дешевый. Обычное медное кольцо, иногда с рунными насечками, – увидев смущение Никиты, Арина добавила уже мягче, – это бытовой артефакт. Не думаю, что в делах Дозоров встречались преступления с его использованием – есть масса куда более эффективных и удобных боевых. Все равно что убить с помощью сковородки.
Дозорные печально рассмеялись.
– Вы себе не представляете, сколько народу было положено сковородками. А почему вы решили, что именно это колечко было задействовано?
– Мы видели его на руке собеседника жертвы. А это значит…
– Что на кольце наверняка остались следы использования и есть шанс задержания преступника «по горячим следам».
Павел быстро встал, деловито затягивая ремень на штанах.
– Думаю, нет нужды подключать курсантов непосредственно к задержанию. Сколько там их у нас?
– Восемнадцать, уровень три – четыре.
– Отправляй их на патрулирование улиц в районе. Всех иных задерживать для установления личности. Вообще – всех.
Иные разом встали, отодвигая стулья. Дозорные проверяли раздаваемое Бибиным табельное оружие, Ведуны активировали артефакты.
– Ди. Твое дело – сканирование. Обращайся в птицу и следи за потоками. Вооруженных рук тут и без тебя вполне хватает. Артефакты не снимай, они с преображением. Давай я датчик на тебя еще повешу.
Канин подставил плечо. Ди вздохнула, с тоской посмотрев на полюбившийся костюм, взмахнула крыльями и мягко приземлилась на него, заставив Пашу поморщиться от ощутимого удара когтями.
– Пш-ш-ш. Буду учить тебя способам мягкой посадки. Дикая курица.
Он мягко обжал пальцами кольцо из мягкого металла на ее лапе. Вышел на улицу, погладил по перьям.
– Давай, Дин. До встречи.
И, вздохнув, подкинул увесистую птицу в небо. Сделав круг, она уверенно взяла направление на старый город.
Операция «Меч в ножны» началась.
23. О несомненной пользе чтения
22 мая, день. Гурзуф.
Дружба часто заканчивается любовью, зато любовь редко заканчивается дружбой. (Чарльз Калеб Колтон)
Леонида на задержание не взяли.
Он не рвался в бой, справедливо не считая себя хорошим воином, но вид обиженный сделал и даже пару раз воинственно сжал кулаки – для достоверности.
В качестве утешения ему было поручено «сразу два ответственнейших дела»: координация оперативных групп и разбор вещественных доказательств, собранных «на месте преступления».
Две вещи в этом мире были его страстью – организация массовых мероприятий и изучение артефактов (что может быть вещественнее?).
Такие совершенно не схожие слабости молодого гнома были, вероятно, результатом его необычной семейной истории. Леонид был действительно уникален: гном, морфирующий в кота-фамильяра – немыслимое сочетание. Плод великой любви двух противоположностей. Любимый сын обожающих друг друга родителей.
Он нахмурился. Ему все еще казалось, что тоска по дому, по родителям – все это должно было остаться где-то в детстве. Взрослые, серьезные и самодостаточные азеркины не готовы заплакать от вида посылки с теплыми носками, находящей его каждую осень везде, где бы он ни скитался, в любой точке этого огромного мира. В скромной коробке с несколькими скромными артефактами, вышедшими из еще крепких рук отца и кратким письмом с пожеланиями – всегда теплыми.
