Гуло посмотрел на друга.
Когда-то, в незапамятные времена, молодой дракон нашел в отбросах на окраине древнего города умирающего сироту-мальчишку. Спас, отогрел, отмыл и накормил. Пристроил в тайную школу для азеркинов. Да – оплатой тогда была роль «Тени» для странной девочки с белыми волосами. Но именно эта роль сделала Лера Великим морфом, опером, искусным телохранителем, магом. И главное – человеком. За его плечами – долгие годы дорог, в его активе – десятки наук и искусств.
И вот сегодня они говорят на равных, как соратники. И во многом Лер уже сильнее старого друга и учителя. Да и выглядят они как ровесники: молодые мужчины, едва перешагнувшие порог юности.
В чем же разница? Лер вдруг понял. У него была она – его непростая, запретная любовь. Делавшая его сильным, мудрым, терпимым, мужественным.
Уязвимым?
Да.
Но кто неуязвим?
А Ладон был пуст, как стакан на столе после буйной вечеринки. Было что вспомнить, а наполнение сегодня— лишь жалкие капли на дне.
– Лад, я не жалеть тебя пришел.
– Н-да? А я уж было поверил в широкое плечо друга и собирался оросить слезами мягкую твою жилетку. Изверг ты, Валерий. Что надобно, хвостатый?
– Ты у Макса был в госпитале хоть раз?
– Ага. В первую неделю после покушения. Хорошо ему там. Лежит и в ус не дует. В трубочках такой весь, гладенький.
Лер усмехнулся. Дракон привычно маскировал иронией свою беспомощность.
– Что там с дротиком?
– Узнал уже? Ах, Люся… История темная, концов не нашли. Дело замяли. Документы у дамочек в Уголовном розыске не проверили. Те навели морок и были таковы. Вместе с дротиком.
– Как думаешь, почему он в коме до сих пор? Для тигра же довольно незначительное ранение. Так?
Ладон встал, медленно подхватил со стола кожаную папку, посмотрел на часы.
– Мы рискуем опоздать к прекрасной Люсе. Неприлично, не находишь? Сразу два охламона – и заставить девушку ждать. А Макс… Лер, мне кажется, что он просто не хочет жить. Морфы – вы такие. Любовь – так до гроба. Все эти пафосные легенды с истинными парами, связями и нерушимостью семьи очень сильно влияют на ваше сознание. В реальности надо жить, дети мои. Вот его и накрыло. Не верю я в баб, ох, не верю. Вижу я твои настроения и мысли, мне бы твоего сокрушительного оптимизма – хоть толику. Поехали, друг мой романтичный.
Лер последовал за ним, мысленно улыбаясь. А рептилоид не чужд романтике. Не все потеряно, ой, не все.
25. Битва, потери и эвакуация
22 мая, день, Гурзуф.
"Не судите о человеке только по его друзьям. Помните, что друзья у Иуды были безукоризненны." (Эрнест Хемингуэй)
Она успела. Чудом, совершенным чудом успела! Выдернула полумертвого Леонида своим личным заклинанием быстрого призыва фамильяра ведьмой прямо из лап высшего демона. В том, что нападавший был демоном, Арина не сомневалась. Ей было остро знакомо излучаемое ими ощущение вселенской тоски и безнадежности. Однажды его узнав, позабыть силу демона невозможно.
Фил, шагнувший следом за ней прямо из глубин Сумеркиа, прикрыл обоих от мощного ментального удара, встретившего их прямо на входе. Бой длился минуты: демон был еще слаб, а фактор неожиданности, сыгравший ему на руку при нападении на гнома, больше себя не оправдывал.
Арина молниеносно перешла к прямой физической атаке, очень быстро поняв, что в реальности их противник стремительно слабеет. Пришлось кидать в мечущийся по кабинету сгусток синей тьмы тяжелыми папками с медицинскими картами отдыхающих, какими-то пузырьками из шкафа, цветочными горшками. Демон терял материальные очертания. Медленно, очень медленно.
Вдруг Фил, одним движением плеча задвинув Арину себе за широкую спину, едва заметно замер, будто задумавшись. В ту же секунду стоявшие рядом с ними стулья стремительно полетели в демона, словно деревянные снаряды. Следом в воздух метнулись: рассыпающий на лету содержимое ящиков массивный стол и огромный шкаф, с оглушительным грохотом развалившийся от удара, завершая картину разрушения. Демон полностью растворился, сбегая в Сумерки.
«Ого! Телекинез!» – успела подумать Арина.
Леонид лежал на полу головой в медленно растекающейся луже густой крови, словно сломанная кукла. Арина метнулась к нему, ощупывая ментально, стягивая с разума гнома черную сетку демонического проклятия.
Странный демон. Мало того что малосильный, так еще и не умеющий быстро убивать. Для черного племени столь деликатное обращение с физическим телом было очень странным. Он словно боялся живой жизни. Защищался – не атаковал. И Леонида просто ранил.
Демон. Не гопник с заточкой – высший демон. И почему он синий?
Голова болела все сильнее. Арина раньше и не подозревала, что связь ведьмы с фамильяром – не просто магический договор: работник – работодатель. Они с Леонидом были связаны физически, и его боль высасывала из нее силы, стремительно, неотвратимо.
Встревоженный Фил подступил вплотную, придерживая ее сзади за плечи. Он видел, что ей плохо, но еще не понимал причину. Арина лишь уцепилась за мага, как утопающий за соломинку, прячась под вдруг накинутый на нее энергетический щит.
«Успел прикрыть! И как он только понял?» Мысли путались, вяло вытекая из головы вместе с сознанием. Арина стремительно проваливалась в самый настоящий, совершенно неподобающий для приличной ведьмы обморок. Как феечка какая, право слово.
Представшая перед выходящими из служебного портала членами оперативной группы картина была эпической: окровавленный гном на полу у окна, груда разнесенной в щепки мебели и маг, разъяренный и страшный, несущий на руках бессильно повисшую рыжеволосую девушку.
– Фил?
Вошедшая последней Ди прервала шокированное молчание.
– Гномом займитесь, его, кажется, почти убили. Светлый Дозор вызывайте, расширенную опергруппу в полном составе. Призыв демона. Я узнал его. Это Эврином
26 собственной персоной. Синерожая тварь беспредельная. Встречайте, можно без аплодисментов.
И шагнул в Сумерки, унося на руках великую ведьму, как какую-то заурядную школьницу. Хотя будь даже Арина в сознании, ей это непременно бы понравилось.
Сразу после этой эффектной сцены с элементами романтики прямо из Сумерек в кабинет ввалился взмыленный и растрепанный Канин, одежда которого была покрыта странными пятнами, подозрительно напоминающими кровь.
