Ге, втащившая дракона настолько бесцеремонно и стремительно в своей в дом, молниеносно испарилась. Она вообще передвигалась совершенно бесшумно. Возникла снова, прямо за плечом Ладона. Осторожно тронув пальцами его ухо, спросила:
– Ужин, ванну и сон или сначала ванну?
– Вот так, очень просто.
– Пять минут холодного душа, и я ваш. Клавдий будет когда?
Они промолчали. Анюта вдруг встала.
– У нас начинается заварушка. Он будет через час. – Она взглянула на часы над камином. – Я очень надеюсь.
Заварушка. А сиятельный дракон бухает по романтике с Люсей. Волшебно.
Уже через полчаса Ладон доедал свой масштабный (как всегда, у Дивиных) ужин, был чист, практически сыт и в общих чертах осведомлен.
А сводки с их невидимого фронта его совершенно не радовали. Он давно уже знал: во всех крупных городах России происходили некие странные процессы. И судя по затишью в ответ на запросы в Инопол – не только в России. Пропадали агенты, опытные и профессиональные. Но в последние пару недель началось прохождение точечных выходов в Сумерки. Они проходили одновременно в нескольких точках сразу, а Дозоры никак не успевали идентифицировать входящих. Судя по следам – это были вообще не азеркины.
Тогда кто? Потерянные сущности? Големы? Ответов на эти вопросы не было ни у кого. Лишь беспомощные и бездоказательные гипотезы. Со вчерашнего вечера таких входов вдруг стало недопустимо много. Массовый забег.
Во всех отделениях Дозоров обеих сторон была объявлена полная боевая готовность. Первое задержание произошло наконец сегодня вечером. К величайшему сожалению – совершенно случайно. Вот сейчас – сиятельный Клавдий сидит сам в отделе дознаний. А поймали преступников лишь потому, что на месте сумеречного нападения был проведен ритуал, один из самых секретных, – призыва сил рода. А позвали туда Деус-Дивиных. Да-да, он не ослышался.
– Арина? – Ладон даже осип от услышанного.
Нет. Все случилось этой ночью в Питере. Алиса. Ей очень крупно повезло, Макс вовремя все сделал и ее саму как-то вывел, никто даже не понял – как.
– Макс?! Погоди, ее муж, тот хвостатый, что в коме лежит уже чуть не полгода?
С бабами пора завязывать. Вокруг почти война, а Ладон весь в страданиях. Впору подавать в отставку и ехать жить в Альпы кормить пчел и тискать альпийских пастушек.
– Ага. – Антон, пивший чай напротив, весело ухмыльнулся во весь рот своей фирменной дивинской улыбкой… – Ты не представляешь сам, в каком я шоке. Не удивлюсь, если сестренка выволокла с больничной койки муженька, чтоб им успешно отбиваться, прямо всем его хвостатым телом.
– С ней же все в порядке?
– Когда мы пришли, Алисы там уже не было. Макс отправил ее телепортом. Отец знает больше, конечно. Дивины там разнесли полквартала в запале, пока прорывались.
Сидевшая рядом с братом Аня молча поморщилась.
– Ну хорошо, один лифт. Нюшенька там всех мигренью завалила.
– И кого взяли?
– Люди, Ладонушка. Люди. Хомы, растудыть, сапиенсы. Под какой-то хитрой дурью, позволяющей совать носы в Сумерки.
– Йольский кот и сто тридцать пендархов.
Раздался звук открывающейся входной двери, и Лад напрягся.
– Отец, – не поворачивая головы, прошептала Аня, – очень взволнованный и невероятно злой отец. Я, пожалуй, пойду рапорт напишу еще на двое суток увольнения. Скоро буду.
– Сбежала, – наследник Дивиных снова широко ухмыльнулся – ей влетит, она увольнение свое получила… не совсем позволительным способом. – Молодец, Нюрка, далеко пойдет.
– Это если я ее вообще теперь отсюда выпущу.
Клавдий был зол. Гладкая, как фарфоровая чашка, его лысина пылала потоком праведного гнева. Огромные глаза цвета грозовой тучи метали молнии. Он искрился, как катушка Теслы в школьном кабинете физики.
Упал на стул, сжал голову руками. Лад, знавший сиятельного много столетий, не мог припомнить его в таком состоянии.
– Аве, Кла. На пяточках попрыгай, станет легче.
И так некстати вдруг Ладу подумалось: «Если бы им нужно было сейчас вскипятить чайник или поджарить яичницу – самое время. На лысине Клавы».
Еще несколько напряженных секунд – и все угасло. Возникшая по обыкновению из воздуха Ге обняла мужа сзади, уткнувшись носом в плечо. Рядом с ним она казалась маленькой рыжей белочкой на ветке векового дуба. Гроза миновала. Все бури утихли, стоило ей появиться. Сиятельный Клавдий лишь закрыл глаза и тяжело выдохнул, прошептав жене: «Я так испугался».
Он. Испугался. Если бы мостовая Москвы вдруг призналась Ладону в любви – он удивился бы меньше. Сам Клавдий испуган.
Ге нежно погладила его макушку, окинула всех взглядом, села рядом.
– Все уже в порядке? – ее вопрос прозвучал утвердительно.
– Ге, ты же знаешь? Что тут происходит?
Она была оракулом. Великим, величайшим в истории. И – самым молчаливым в этой самой истории оракулом.
Вздохнула. Поежилась. Клавдий нежно обнял свое чудо, одной рукой перенеся жену к себе на колени.
– Не нужно. Сами во всем разберемся. Где эта негодница, копавшаяся в мозгах у старших по званию? Мурка, ты присягу давала, или я что забыл, невзначай перепутал?
– В присяге не было ни слова о начальственных мозгах, – из-за плеча Ладона выглянула Деус-Дивина младшая, сосредоточенно жующая пирожок.
Дракон поежился. Надо будет тренировать устойчивость к чарам ее голоса. Поймал на себе взгляд Антона, ухмылявшегося, как обычно. Ну да. Он же врач – отслеживает клинические признаки ментального воздействия. Пульс, дыхание, стул, мочеиспускание. Тьфу.
– Ань, отойди, будь добра, не жуй мне за шиворот, я боюсь крошек.
– Угу. А скажи, хорошо получается это… жевать? – хитроглазая и строгая, она даже шутила с выражением вселенской скорби на лице.
– Брысь!
Девушка взглянула на родителей, вздохнула и пошла доставать им обоим чашки, организуя церемониальный чай. Все устали, а дежурство младших в семье за общим столом было традицией этого дома.
– Итак. Я, конечно, идиот, это можно не обсуждать, времени не теряем. Но давайте по пунктам: что тут происходит? – дракон протрезвел окончательно.
Пора начинать работать.
– Скажите мне, мальчики – подала вдруг голос великая Ге, – а давно ли вы слышали что о своей милой Маричке?
«Мальчики» переглянулись. Очень давно. И это должно было стать поводом для тревоги. «Своей» эта женщина была лишь для самой себя. Милой – ни для кого, во всей этой вселенной.
Их общая знакомая не из тех, кого позволительно упускать из виду. Ладон снова остро почувствовал себя идиотом. Да уж, с этим ощущением он нынче зачастил.
