Снова больничная койка. Этим маем Сиятельная Венанди побила все свои рекорды. На краю ее кровати сидел кто-то большой, полуголый и темный. Держал Ди за лодыжку и спал, опираясь на спинку. Солнце било в глаза, и сидевшего не было видно. Вспомнила: а это ведь он.
Взглянула на пальцы. Тонкое золотое колечко с маленьким кабошоном сердолика. Оно словно билось на руке теплым сердечком. Заметила вдруг шевеление напротив: темная фигура качнулась, поднялась в полный рост и закрыла ее от лучей.
Это был Лер. Похудевший, осунувшийся, ставший намного старше. Упал на колени, уткнувшись ей в руку.
– Дозвался.
– Лель. Скажи, это правда?
Показала кольцо. Лель поднял к ней лицо, очень жадно ловя взгляд Венди, и кивнул, утверждая.
– Ты знаешь… Мне давно было нужно сказать тебе, а я все боялась.
Весь напрягся. Провела по небритой щеке тыльной стороной ладони, он зажмурился.
– Я очень люблю тебя, Лель. И давно. Просто я…
Вихрем слетела с кровати, будто попала в торнадо. Сжатая со всех сторон в потоке безумной радости. Сердце стучало в могучей груди, словно колокол на колокольне.
– Лель, я же тут, никуда я не денусь. К тому же ты слышал – теперь я невеста.
Смеялся одними глазами.
– Не знаю я, кто тот счастливец, как узнаю – тогда посмеемся всей группой.
– Вау! Вы уже, я так смотрю, расчехлились, голубки? – на пороге стоял Антон Дивин. – Ди, скажи, помирать ты не хочешь ведь больше? Мне важно. Только вот честно скажи.
– Нет, она больше без меня – ни шагу, – голос Лера был хриплым, как будто простывшим.
– Вы не представляете даже, как меня выручаете, – сказал доктор и быстро вышел.
Они долго еще так сидели – обнявшись и тихо о чем-то своем шепча, будто их мог еще кто-то услышать. Такие смешные.
А в палате напротив Арина ругала Фила. За то, что полез сразу демону в пасть, не имея должной подготовки, что вел он себя безрассудно. Он сидел, улыбаясь, напротив кровати и слушал. Думал только о счастье. О том, что ее теперь точно не пустит с мечом наперевес рубиться со всякими демонами лицом к лицу, пусть даже и для спасения целого мира. А еще думал Фил, что он хочет ребенка. Вот от этой вот вредной злодейки, что еще даже с кровати не встала. Другой матери детям своим он не видит.
– Ариш, ты слыхала, что Гуло сделал Ди предложение?
Она замерла и затихла. Никто еще это не знал. Только Фил, да и то лишь, поскольку Лер его попросил с ним уйти выбрать Венди кольцо в сокровищах Паши. Канин был еще плох, его сразу забрали в клинику его компании, шел на поправку, но тяжко. Им с Ариной, конечно, досталось от демона, будь они просто люди – никто бы не спас. А бессмертные – те скоро встанут.
Когда они с Лером завалились к Канину в палату, взъерошенные, едва передвигающиеся, Павел сперва удивился. Потом покряхтел, написал пару строк на бумажке, отправил курьерного голема в контору. После долго сидел над колечком, что-то там рисовал, заклинал, ритуалил.
Глядя на все эти сложные процессы, Фил вдруг взял и спросил:
– Павел, а нам? Нам с Ариной ты сделаешь кольца? Я хочу, чтобы ты.
– Эко вас понесло всех, это что, от привычки к хождению строем? Арина точно не будет против?
– Их ведь я ей дарю? Вот и славно. Считай это моим личным заказом. Денег у меня пока…
– Это будет мой вам подарок. Дождись только, когда я встану. Это Леру все срочно. Все други, бегите. Лер, дело не терпит, я ее слышу, и она уходит.
Они снова вернулись туда, где у каждого оставалось его сердце. Вот он смотрит на ведьму свою и видит в глазах той… надежду?
– Арина, я так не хочу, и у нас так не будет, вот даже не думай..
Посмотрел на нее, вдруг поникшую, будто погасшую.
– Я понимаю.
– Я хочу просить твоей руки у твоих потрясающих родителей, у всего рода Дивиных. Очень хочу. А еще я хочу, чтобы ты родила мне ребенка, детей. И хочу основать целый род.
Арина глаза распахнула так, будто не верила. Не могла, не привыкла она слышать от Фила такое, не ожидала.
– Когда ты лежала вот тут без сознания, я все крутил в голове те слова, что сказать тебе не успел. Вот говорю. Только прости: до тех пор, пока Фил никто – я не вправе. Но буду, теперь есть и цели, и планы. Так себе и запиши: никому не отдам больше ведьму – Арину. Моя это рыжая вредина. Точка.
Могла бы взлететь она – точно уже бы парила. Но пока только слезы лились сквозь улыбку и мучительно мялся угол больничного одеяла.
– Ты плачешь? Зачем, почему?
– Да. Нет. Я не знаю.
Посмотрел на нее еще раз, оказался вдруг рядом, собрал губами соленую воду с щек, целуя в висок, нос, снова щеки, и губы накрыл поцелуем.
– Все у нас еще будет, Ариша. Я это тебе обещаю.
