Другое, на сей раз неподписанное, письмо из Филадельфии вызвало не меньшие подозрения, особенно — по поводу следующего отрывка:
…принимаю во внимание Вашу просьбу отправлять 3аказы только на Ваших Судах, но не всегда могу знать определенно, когда ожидать их. В том Деле, о котором я говорил, мне нужно еще кое-что, но я хочу быть уверенным, что правильно Вас понял. Вы ставите меня в известность, что ни одна Часть утеряна быть не должна, если мы желаем наилучшего Эффекта, но Вам, несомненно, известно, как трудно сие обеспечить. Изрядный Риск и тяжкое Бремя — собрать Лот целиком; в Городе (сиречь в церквах св. Петра, св. Павла, св. Марии или собора Иисуса Христа) оное дело вовсе не представляется возможным. Но я знаю, чего недоставало тем, кого воссоздали в Октябре, и сколько живых Образцов пришлось Вам сотворить, прежде чем нашли Вы в году 1766 верную Методу, и буду преданным последователем Вашим во всех Начинаниях такого рода. С нетерпением ожидаю Вашего Брига — в преддверии его Прибытия ежедневно наведываюсь на верфь мистера Бидля.
Третье подозрительное письмо было написано на неизвестном языке, неизвестным же алфавитом. В обнаруженном Чарльзом Вардом дневнике Смита его текст был неумело скопирован. Специалисты-языковеды из Брауновского университета утверждали, что письмена либо амхарские, либо абиссинские, но расшифровать сам текст им оказалось не под силу. Ни одно из этих посланий Карвену доставлено не было. Исчезновение из Салема примерно в то же время Иедидии Орна указывает на то, что заговорщики из Провиденса все же предприняли некоторые тайные меры; также о проживании в Филадельфии определенного опасного субъекта был оповещен доктор Шиппен, глава Пенсильванского исторического общества. Но необходимость в более решительных шагах назревала все пуще, и уже группы смелых моряков, связанные обетом знания, заполученного Уиденом, тайно собирались ночами на верфях и складах Брауна. Замысел, призванный не оставить камня на камне от зловещего наследия Джозефа Карвена, обретал более явную форму.
Несмотря на атмосферу секретности в стане заговорщиков, Джозеф Карвен внезапно начал проявлять излишнюю обеспокоенность — будто нутром чуя зреющую вендетту. Его карета денно и нощно раскатывала от города до Потаксета, и сам он мало-помалу утратил то напускное добродушие, с коим в последнее время пытался бороться с городскими предрассудками. И вот Феннеры, самые ближние соседи Карвена, поведали Джону Брану в Провиденсе, что как-то ночью из-под крыши загадочного каменного здания с высокими узкими окнами пробился луч нестерпимо яркого света. Мистер Браун, негласный глава группы, поставившей целью избавиться от Карвена, заверил тех, что меры самого серьезного толка в скором времени будут предприняты. Ввести Феннеров в курс дела было необходимостью — ведь они так или иначе стали бы свидетелями налета. Браун наплел им, что Карвен — осведомитель коллекторов из Ньюпорта, и все шкиперы, купцы и фермеры открыто или тайно проголосовали за то, чтобы от него избавиться. Поверили Феннеры в эту ложь или нет — все же на их глазах произошло и без того немало устрашающего и необъяснимого, — неведомо, однако человека с такой репутацией, как у Джозефа Карвена, можно было с легкостью заподозрить во всех смертных грехах. Мистер Браун возложил на соседей дельца ответственную миссию — наблюдать за фермой в Потаксете и регулярно сообщать о всевозможных происшествиях в ее окрестностях.
5
Вероятность того, что Карвен все же прознал о готовящемся налете и предпринимает некие меры, заставила группу обеспокоенных заговорщиков поторопиться с воплощением задуманного. Согласно дневнику Смита, двенадцатого апреля 1771 года в десять часов вечера в большом зале таверны Терстена «Золотой лев», что на Вейбассет-пойнт, супротив Большого моста, собралась почти сотня мужей. Из главных заговорщиков, помимо Джона Брауна, присутствовали доктор Боуэн, захвативший кейс с врачебным инструментарием, президент колледжа Мэннинг без своего знаменательного парика, самого большого в городе, губернатор Хопкинс в темном плаще, в компании брата-мореплавателя Исаака, с дозволения остальных посвященного в готовящийся план, Джон Картер, капитан Мэтьюсон и капитан Уиппл — последний должен был повести за собой налетчиков. Эти достопочтенные неравнодушные горожане некоторое время совещались, разбившись на группы, затем же капитан Уиппл вышел в зал, дабы снова взять обет молчания с собравшихся моряков и дать им последние наставления. Елеазар Смит с прочими руководителями заговора ждал в задней комнате прибытия Эзры Уидена, коему поручено было отслеживать передвижения их цели — и дать знать, когда Джозеф Карвен направится на ферму.
Примерно в половине одиннадцатого экипаж дельца прогрохотал по Большому Мосту и выехал на следующую за мостом улицу. Сигнал Уидена не требовался, чтобы понять — приговоренный общественным судом к смерти в последний раз отправился в путь ради свершения ночных колдовских богохульств. Выждав паузу и дождавшись прихода Уидена, заговорщики, храня мрачное молчание, собрались на улице перед таверной в подобие народного полка, вооруженные мушкетами и охотничьими ружьями. Эзра и Смит присоединились к отряду во главе с Уипплом, рядом с ними шли капитан Исаак Хопкинс, Джон Картер, преподобный Джеймс Мэннинг, капитан Мэтьюсон и доктор Боуэн. Когда пробило одиннадцать, подоспел Моисей Браун, не присутствовавший на предыдущем собрании в той же таверне. Все эти почтенные граждане и около сотни моряков без промедлений выдвинулись в путь: мрачные, напуганные, они вскоре оставили за собой территорию пристаней и по Броуд-стрит стали подниматься к Потаксет-роуд. Сразу за церковью дьякона Сноу кто-то из заговорщиков обернулся и бросил будто прощальный взгляд на Провиденс, лежавший позади в свете робких весенних звезд. Темные силуэты шпилей и домовых чердаков подпирали небо, а из бухты к северу от Большого моста налетал просоленный бриз. Отражаясь в речных водах, по небу плыла Вега
[17]; она восходила над вершиной холма, где сплошную темную линию деревьев взрезала крыша недостроенного здания колледжа. У его подножия, вдоль узких, опутывавших склон дорог, дремал старый город, седой Провиденс, ради благоденствия коего потребно было разворошить гнездо чудовищных и богопротивных сил.
Где-то через час с небольшим весь отряд, точно следуя намеченному плану, присоединился к Феннерам, и те сообщили последние новости о Карвене. Он прибыл на свою ферму примерно тридцать минут назад, и вскоре в небо на несколько мгновений поднялся странный сполох света, хотя видимые окна, как и бывало обыкновенно в последнее время, остались темны. Когда свидетели делились своими наблюдениями, в небе вновь что-то полыхнуло — в южной стороне, — и люди получили возможность лишний раз убедиться в творящемся здесь чародействе и в истинной подоплеке деятельности Карвена. Капитан Уиппл поделил отряд натрое — двадцать человек под началом Елеазара Смита отправятся стеречь место возможной высадки приспешников дельца, на случай, если оные решат явиться к нему на помощь, еще двадцать, ведомые капитаном Исааком Хопкинсом, прокрадутся по речной долине за дом и разрушат топорами или пороховым взрывом тяжелую низкую дверь орехового дерева на высоком крутом берегу; остальным надлежало окружить здание и все пристройки. Последнюю группу Уиппл также разделил: треть людей капитан Мэтьюсон поведет к таинственному каменному флигелю с узкими окнами; столько же последуют за Уипплом внутрь дома, а оставшиеся сомкнут кольцо вокруг фермы и дождутся сигнала.
