Одни косвенные улики. Твердых доказательств у меня не было. Но подобный расклад выглядел возможным, хоть я и не мог заставить себя в него поверить. Мне внезапно понадобилось выйти из автобуса. Нужно вернуться на «Алекс».
Кто-то все еще работал в лаборатории огнестрельного оружия, расположенной в похожем на пещеру подвале «Алекса». Я догадался, кто там, раньше чем вошел. По запаху сигарет.
Пол Мендель был спокойным, но амбициозным. Об этом говорил открытый экземпляр книги комиссара Эрнста фон ден Берга «Полиция и нация. Их духовные узы». Я знал, что Мендель ее не читал, а держал вместе с книгой Вайса и «Историей полиции» доктора Курта Мельчера, чтобы производить впечатление на комиссаров, если кто-нибудь из них зайдет. У него были мягкий голос, очки и густые вьющиеся волосы. Он курил вонючие русские сигареты, которые всегда пережимал дважды, чтобы контролировать поток едкого дыма. От него сильно пахло «лаймовой водой»
[64] — лично мне лайм неинтересен, разве что к нему идет щедрая порция хорошего джина, — и я подозревал, что Мендель — «голубой», но не настолько, чтобы становилось заметно. Наверное, довольно разумно для берлинской полиции, где даже «голубые» непросто относятся к подобным вещам. Возможно, он и работал допоздна, но все равно выглядел так, словно собирался домой. Пиджак был застегнут на все пуговицы, а элегантный шелковый шарф спорил с вечерней жарой.
— Ненавижу себя за то, что так поздно принес тебе работу.
— Прекрасно понимаю твои чувства. Так что не волнуйся, я не останусь.
— Да ладно, Мендель. Это не займет много времени. Кроме того, что еще ты собирался делать вечером? Непохоже, что у тебя билеты в оперу. К тому же ты любишь свою работу. Почти так же, как я свою.
— Ладно. Слушаю. Что у тебя есть для меня?
— Шанс помочь раскрыть дело доктора Гнаденшусса.
— Хм. Щедрый куш. Ты ведь это говоришь не только для того, чтобы убедить меня работать допоздна?
— Нет. Я абсолютно уверен.
— Тогда так. Автоматический пистолет 25-го калибра. Возможно, браунинг. Никаких гильз. Только пуля. Последняя известная жертва — Иоганн Тетцель, убитый выстрелом в голову, в упор. Папка с пулей все еще лежит на моем верстаке. Случилось еще одно убийство?
— Нет. Но у меня есть кое-что получше: возможное орудие убийства.
Я положил на стол маленький пистолет Райхенбаха.
— На предохранителе, — сказал я. — И заряжен.
— Интересно. — Мендель взял его в руки и обнюхал ствол: — Карманный браунинг. Хороший маленький пистолет. У меня у самого такой. Не очень мощный, зато не громоздкий. В наши дни для еврея не существует излишних предосторожностей. Ты слышал, кто-то напал на Бернхарда Вайса? Слышал. Конечно, слышал. Да, многие думают, что эти пистолеты бельгийские, но на самом деле они американские. Джон Браунинг был мормоном, ты знал? Родился, конечно, в Юте. Имел нескольких жен. Не знаю, стрелял ли он в кого-нибудь. А погиб в Бельгии.
— Я сам чуть не погиб там. Многие немцы погибли.
Мендель снял пиджак и шарф, надел коричневый хлопчатобумажный халат и порылся в карманах, которые обычно были набиты патронами. То, чего Мендель не знал об оружии, уместилось бы на обороте почтовой марки. Он отщелкнул барабан браунинга, осмотрел ствол, проверил количество патронов и снова положил пистолет:
— Его чистили, причем недавно. Еще чувствуется запах масла. Если это орудие убийства, то убийца знает, как за ним ухаживать.
— Значит, ты сделаешь это. Тест.
Мендель улыбнулся:
— Так вышло, что тебе повезло, Гюнтер. Мы только что получили новое оборудование, и мне до смерти хочется его опробовать.
— О, а что там? Живая мишень? После последней встречи «Шрадер-Вербанд» я могу вспомнить несколько человек, на которых хотел бы испытать оружие. Даже это.
— Я тоже. Но у нас не настолько грязный вариант. Нет, в лаборатории новая дорогая игрушка. Только сегодня привезли. Сравнительный микроскоп.
— Как он работает?
— Ну, как ты знаешь, когда стреляют из пистолета, изъяны ствола оставляют на пуле уникальный узор. Две пули, выпущенные из одного и того же оружия, имеют идентичные характеристики. С помощью сравнительного микроскопа можно рассматривать тестовую пулю одновременно с пулей из трупа, не прикасаясь ни к одной из них. Один окуляр — два микроскопа. Очень удобно для человека вроде меня. Купили микроскоп в Америке. Точно такой же помог усадить Сакко и Ванцетти на электрический стул.
— Веселенькая история.
— Думаешь, они были невиновны?
— Не знаю. Но многие другие так думают. Конечно, подобный судебный процесс здесь никогда не состоялся бы. Немецкие суды тщательнее следят за точностью юридических процедур. Особенно когда речь идет о смертной казни.
— Рад, что ты так считаешь. Что касается меня, я в этом не уверен.
Мендель включил свет над стрельбищем, затем достал что-то квадратное и подрагивающее в коричневой оберточной бумаге и положил на стол. Когда он развернул сверток, там оказалось нечто вроде студня.
— Я попросил местного мясника сделать для меня эти блоки желатина. Они отлично подходят для наблюдения за тем, как ведут себя пули, а потом их можно извлечь без особых проблем. Теперь будь любезен, Гюнтер. Кто-то украл мои запасные беруши, так что, боюсь, тебе придется примириться с этим. Просто выстрели в блок.
Я выпустил три пробные пули из браунинга Райхенбаха. Выстрелы прозвучали оглушительнее, чем я ожидал: у меня несколько минут звенело в ушах. Мендель вскрыл ножом блок желатина и достал пару пуль, которые можно было сравнить под микроскопом с той, что убила Иоганна Тетцеля.
— Кстати, за последнее время ты первый, кто не пошутил по поводу того, что еврей работает со свиным желе. Не поверишь, сколько антисемитов в этом здании.
— А это шутка?
— Совсем не смешная. Кроме того, нам запрещено есть свинину, а не стрелять в нее.
— Знаешь, что говорят об антисемитизме? Что это большая проблема не для евреев, а для немцев.
— Будем надеяться, что ты прав. Но, даже если так, кто им об этом расскажет?
Мендель поместил одну из стреляных пуль под микроскоп и покрутил колесико фокуса. Прошло совсем немного времени, и он нахмурился. Тест был отрицательным. Пуля, извлеченная из черепа Иоганна Тецеля, не совпадала с той, которую Мендель вырезал из желатинового блока.
— Прости, но его убили из другого пистолета.
— Это сводит мою теорию на нет, — сказал я. — Жаль. Я был уверен, что это оно.
— Необязательно сводит. Ты кое о чем забываешь. Тот тип стрелял не в одного человека. Так что давай попробуем сравнить с одной из ранних пуль. Жертва номер два, Оскар Хейде.
