– Конечно! Каждая сторона имеет право выразить свое мнение о ситуации. Вы можете не волноваться о том, что я могу вас осудить. Это не моя задача. Я пытаюсь увидеть взгляд на происходящее с обеих сторон. Особенно меня интересует именно ваша позиция, – ответила я совершенно откровенно, что немного успокоило моего собеседника.
Он продолжил:
– Мне всегда хотелось быть главным. Когда отец ушел от нас, мне было семь лет. В общем-то, столько, сколько было нашему сыну, когда мы развелись с Ольгой. Ситуации схожи с той лишь разницей, что я не хотел оставлять семью. На прощанье отец сказал что-то вроде напутственного слова: «Ну, ты за главного», и все, ушел. Мать никогда не говорила о нем больше, только плакала по ночам, много работала. В ее жизни больше не было мужчины. Я тогда решил, что ненавижу своего отца, он заставил мать страдать. Но вместе с тем моя мама в быту была сильной и требовательной: у нас все сверкало, лежало строго на своих местах, еда была самой вкусной, но и правил в доме было в избытке. Мы с младшим братом должны были четко выполнять все ее команды. Я обожал ее и боялся: она могла с лету дать затрещину, даже когда я перерос ее. Мне было лет 16, когда я дал ей сдачи, и мы подрались. Держал ее за шею и понимал – да, именно понимал, – что хочу задушить. Я почему-то четко понял, что именно из-за нее отец ушел к другой женщине. Тогда уже знал их историю расставания и понял, что я ее и люблю и ненавижу одновременно. А еще понял, что она испугалась. Это было очень сильным ощущением. Я отпустил руки и, сжав зубы, процедил: «Никогда не делай то, что мне не нравится». С того времени мы с матерью отдалились друг от друга.
Когда я встретил Ольгу, она была в точности копией моей мамы, только вся такая нежная, воздушная. Ничего не умела делать, но мне казалось, что это вообще не важно. Я решил, что буду ее оберегать, ведь я старше, опытней и всему потихоньку ее научу. Тут и была моя главная ошибка. Она не хотела ничему учиться, не хотела слушаться, не хотела взрослеть. Она как капризный ребенок начинала дуться, не разговаривать, а меня это бесило. В какой-то момент я разоткровенничался и рассказал про случай с матерью. С этого момента ее как будто подменили: она постоянно меня изводила, испытывала мое терпение, смотрела, сколько выдержу. Я терпел, терпел долго, а потом не выдержал и дал с размаху по лицу. Она замолчала и в первый раз ушла к родителям. Я тогда долго переживал, просил прощения, снова ухаживал. Она вернулась. Месяца три мы жили в полной гармонии как влюбленная пара, но через какое-то время она начала меняться и уходить в свое старое состояние. Ольга как будто специально начинала меня доводить. Я пытался ее останавливать, отходить от конфликта, но мне казалось, что она ждет от меня этой вспышки. И, конечно, я срывался. Эта история стала происходить постоянно. Знал, что это ненормально, но ничего не мог поделать ни с ней, ни с собой. Я понимаю, что она правильно сделала, что ушла от меня. Но мы, как два наркомана, купались в этом море эмоций, ходили по краю, ловя волну…
Настоящим провокатором для запуска абьюза может выступать в том числе и сама жертва, которая преследует цель получить эмоции от тирана.
Он замолчал. Мне не хотелось трогать его в эти минуты, я давала ему пережить еще раз эмоции и, возможно, впервые честно рассказать, что происходило в их жизни.
Сергей был очень признателен за возможность высказаться о том, чем не мог похвастаться. Он сумел признать, что понимает – такие поступки не являются нормальными. Но он также не смог забыть Ольгу и те эмоции, которые давали их взаимоотношения. Он решил обратиться за помощью к специалистам, и я знаю, что он делает успехи в коррекции поведения. Но эта история явно показала то, что жертва может провоцировать насильника и получать всплески агрессии как подтверждение любви и определенной власти. Добавлю, что версия со стороны Ольги выглядела совершенно иначе. Это еще раз демонстрирует тот факт, что настоящим провокатором для запуска абьюза может выступать в том числе и сама жертва, которая преследует цель получить эмоции от тирана.
И тогда справедливо можно задать вопрос: кто смотрит из вашего зеркала – жертва или провокатор? И почему вам хочется продолжать оставаться в одной из этих ролей?
Глава 18
«Синяя Борода»
Я как-то непроизвольно назвала про себя моего нового клиента «Синей Бородой», хоть никакой бороды или даже усов у него не было. Такое прозвище дала ему потому, что он будто коллекционировал своих жертв: в свои сорок пять лет Михаил мог похвастаться уже далеко не первой страдалицей, которая была в его распоряжении. Он считал, что никого из женщин ни к чему не принуждал, относился бережно, помогал каждой материально и не мог понять, почему в какой-то момент все они «улетали» из его «теплого гнездышка». Это то краткое описание, которое я могу дать после первичной консультации с Михаилом. Ему порекомендовали меня как специалиста по работе с людьми, склонными к абьюзивному поведению. Запрос был очень обтекаемый, словно Михаил боялся назвать свои особенности поведения теми словами, которые прекрасно знал из средств массовой информации. В итоге Михаил предложил остановиться на вопросе о том, почему через определенный промежуток времени каждую новую женщину в его жизни что-то не устраивает. Он обосновал этот запрос тем, что чувствует, как отношения с его последней пассией дали трещину, а он уже не так молод и хочет стабильности без радикальных мер – расставания. Я не буду подробно приводить нюансы других сессий, но попробую на основании одной дать общее представление о том, как развивались отношения Михаила с женщинами и как в них проявлялась его личность.
– Михаил, давайте попробуем нарисовать ваш портрет? Расскажите о себе и своих качествах? Какой вы? – спрашиваю я, чтобы понять, как себя представляет Михаил.
– Я в первую очередь человек, у которого много достоинств. Могу сказать, что я «нормальный мужик», причем с большой буквы: умею нести ответственность за свои поступки, делать многие вещи собственными руками, со мной интересно и не скучно, – ответил он.
– Скажите, понятие «нормальный мужик», что для вас означает в отношении женщины? – продолжаю я задавать вопросы о том, кем Михаил представляет себя в паре.
Он внимательно посмотрел на меня и спросил:
– А вы как считаете, что за этим должно стоять?
– Михаил, давайте не будем сейчас обращаться ко взгляду со стороны, так как мы работаем с вашим запросом и вашими ощущениями, – спокойно ответила я.
Это не было флиртом или попыткой нарушить мои границы, но я уловила определенную тоску и то, что эта тема и является его «болевой» точкой, с которой нам придется работать. Он помолчал, сделал глубокий вдох, словно набрав воздух в легкие перед прыжком в воду, и начал свой рассказ.
– Я всегда считал, что должен быть главным. Будучи еще очень молодым, стал хорошо зарабатывать и всегда стремился к большему. Рано женившись, я думал, что это навсегда. При этом ссоры, упреки и вопросы о том, где я пропадаю, – это все, что я получал в браке в ответ на свои старания заработать больше. Так начались первые скандалы… А потом она изменила мне и просто ушла, оставив ребенка. До сих пор о ее судьбе мне ничего не известно. Я стал и мамой и папой в одном лице. Конечно же, довольно долгое время я злился и считал, что все женщины – суки, не заслуживающие нормального отношения. Но время шло, и в моей жизни стали появляться другие женщины. Но вот удивительно: чем лучше я к ним относился, чем больше им давал, тем извращенней было их предательство, скандалы, поведение в мой адрес. Они не хотели слушать и слышать меня, ведя себя так, будто не я был главный, а каждая из них. Меня это бесило. Я сильно злился. С кем-то из женщин я рвал отношения сам, кто-то из них уходил от меня.
