— Да и демон с ними. — Я пожала плечами и вытерла влажной тканью зареванное до неузнаваемости лицо Магнолии. Люпин всхлипывал рядышком, его так трясло, что пришлось обнимать и держать. Очень жаль, что у меня всего две руки. — Новую поймайте. Идите и займитесь, вы мужчины или где?
— Они… всех сожрали… везде кровь… — Кажется, кошмары близнецам снились одинаковые. Во всяком случае, колотило их дружно, да и бормотали они одно и то же.
— Тихо-тихо, эти твари смолотили только бамбук. — Я повторяла эту немудреную фразу примерно в сотый раз и очень хотела найти новую бамбучину. Чтобы настучать одному педагогу по голове. Или хотя бы по заднице.
— Не надо за рыбой, есть у нас еда. — Нарцисс смущенно потупил глаза, признавая за собой вину. Но только передо мной.
— Где? — удивился Вер.
— Вон там. — Цветочек указал на крокобабочку. Да что ж за дерево он такое, а?! Дуб дубом!
— Тсс… — Вообще мальчишки обычно не склонны к таким бурным истерикам, и наш Люпин не исключение. Но сегодня детям слишком сильно досталось. — Ну тихо, зайчик. Никто твоего крокодильчика не съест, успокойся.
— Ты говорил, она несъедобна, — смутился даже Инермис.
— А? Да я не про бабочку! — возмутился Нарцисс. — А про то, что под ней! Эта дурь, видимо, решила отплатить нам за то, что мы ее накормили рыбкой и долго носили на руках.
— Малыш? — внезапно оживился Люпин. — Он не плохой, да? — спросил ребенок с такой надеждой, что я гневно взглянула на этого «воспитателя».
— Он крылатая зубастая тварь, которую все равно надо держать на привязи, — пробухтел Нарцисс. — Этот самец летучего недоразумения даже так умудрился приманить папашу ваших поросят и залюбить его до смерти. Так что жаркое нам обеспечено. Со стимулирующей энергию и регенерацию приправой. — Он мрачно ткнул пальцем сначала в раздавленный цветок кошмарника, а потом в два горшка с чесунчиками, или как он их там обозвал. За ночь эти растительные хулиганы вымахали вдвое и, судя по всему, черт-те чем занялись в своем загоне. Потому как теперь мы имели возможность полюбоваться на десяток покрытых слизью плодов, выложенных вдоль ограды.
Кстати, хвостоперки к этим растительным монстрам даже не сунулись. Удачно оставленный в загородке запасной шезлонг очень пригодился для Инермиса, лежбище которого сожрали вместе с остальными результатами нашего труда.
— Бамбука в роще много, а руку все уже набили. Теперь вещи точно не получатся кособокими, и времени меньше потратим. — На сердце стало легче. Да, нервы, конечно, всем подпортили, но если посмотреть на ситуацию здраво, то ничего по-настоящему страшного ни с кем не случилось.
— Нет нужды так напрягаться, — вздохнул Нарцисс. — Теперь у меня есть ингредиенты для лечебного зелья. Максимум через три-четыре дня я поставлю Инермиса на ноги, а через неделю мы сможем тронуться в путь. Примерное направление я знаю. Правда, несколько разведывательных рейдов все равно не помешают.
— Даже неделю надо жить как люди, а не как бабочки под кустом. — Я в последний раз утерла рожицы близнецов, вручила каждому по мокрому платку и встала. — Пойду маменьку проведаю. Ландыш после плохих снов капризничает.
Укоризненных взглядов на Нарцисса я больше не бросала. Он и сам понял, что перестарался. Но результат, как ни крути, достигнут — близнецы впредь десять раз подумают, насколько можно доверять своему дару безопасность остальных. Да и собственную тоже. Во всяком случае, учиться согласились оба.
— Я дал леди Ириссэ успокаивающий чай. — Нарцисс сам поднялся и пошел рядом со мной. Вид у него опять стал виноватый.
— А, поэтому ты щеку тер?
— Леди Ириссэ несколько нервно отреагировала на мои пояснения, — признался цветочек. — Но потом признала, что это было целесообразно. И приказала мне молчать, чтобы не нарушить воспитательный эффект. В смысле, не рассказывать больше никому. Ты, я и она в курсе. Этого, по мнению госпожи рода, достаточно.
— А зачем ты ей вообще рассказал, что это была твоя затея? — Мне правда стало интересно.
— Да она сама догадалась, — покаялся цветочек и очень тяжело вздохнул. — Я ж обычно всех буквально за шкирку от всего более-менее опасного оттягиваю, а тут вдруг проигнорировал.
— Ну, все подумали, что ты просто обиделся на наше самоуправство, — вспомнила я бормотание братьев, — а потому перестал обращать внимание на окружение.
— Все, да не все. Леди Ириссэ заявила, что не верит, будто я не опознал кошмарник или не знал о мутации хвостоперок. Потому решила, что я нарочно все позволил по каким-то своим соображениям. Она даже допустила, что соображения были верные. Но необдуманные. За это, собственно, мне и прилетело. За это и за истерику Ландыша. Младенец-то точно ни в чем не виноват.
— Да уж, здесь мы с тобой дали маху. — Я поежилась.
— Мы? — странным голосом переспросил цветочек.
— А кто? — не поняла я. — Конечно, мы. Я ведь была там с тобой и слушала твои наполеоновские планы. Мало того, даже их одобрила. А про младенца не вспомнила, идиотка. Так что я тоже, получается, виновата.
— Ты не знала точных последствий, так что в этом не может быть твоей вины, — нахмурился Нарцисс.
— Это мелочи, — отмахнулась я. — Главное — не подумала. Вот и огребла. Жаль, что не одна. Ладно. Впредь мы будем умнее.
— Мы?! — Его голос стал еще более странным. Словно в горле мужчины застряла колючка.
— Ну а кто ж еще?!
Глава 18
Нарцисс
— Странная женщина, — вздохнул я и снова дотронулся губами до лба своего крапивного росточка.
— Как говорила одна моя подруга, дитя феминизма и эмансипации. Но нет, все не так плохо. Я все еще хочу красивое платьице и на ручки.
— Страшные слова, — кивнул я, выуживая их значение из чужой скопированной памяти. Эх, и когда же я доберусь до ее разбора? С такими приключениями мне еще пару веков покоя не видать. Но в этом есть своя прелесть. — И все-таки пойду я сегодня за рыбой. Ловушку мы уже соорудили, так что помощи мальчишек не нужно. Напоследок еще попытаем удачу с птицей Рух.
— Хорошо, значит, они будут курить мне бамбук, — вздохнула Ортика. — Хотя повторяться уже не так интересно. Может, что-нибудь новое придумать? — Она задумчиво прищурила один глаз на погрызенную в мелкую труху водяную мельницу.
— Не надо нового, — содрогнулся я. — Мне кажется, нам хватит уже. Вертел, навес, шатры. И достаточно.
— И кровати! И шезлонг Инермису. И…
— И загон для Ландыша. — Рябина подошла со спины и внесла свои коррективы. — А то средний брат моего мужа уже начал говорить, что раз Верат женат, то пусть детей сам и рожает, а он уйдет в аскеты и никогда в жизни не заведет этот ужас.
— Мужа? — Ах да, я уже успел забыть за всеми этими переживаниями. — Но все равно — почему мужа-то? Жениха если только. Благословения рода не было, церемонии у камня предков тоже.
