– Что она тут делает? – пробормотал Эллиот, в ужасе таращась на нее.
– Наверное, шла за нами следом, – ответила Хэтти.
От самой гостиницы. В дождь.
Хэтти вспомнила, что говорила о бабуле доктор Мабасо: «Бедняжка просто заблудилась в холмах». Вспомнила, как папа обещал бабуле позаботиться о ней. Как Сунита со слабой и грустной улыбкой отнимала у нее за ужином вилку. Просто старая безумная женщина снова вышла побродить – вот что подумают остальные. Вот что подумают все.
– Тут снаружи так мокро, – с нотками мольбы сказала бабуля. – И так холодно.
Эллиот вжался в сиденье.
– Что нам делать? – шепотом спросил он.
Было бы так просто, так естественно протянуть руку к щеколде и открыть люк. Впустить бабулю.
Но нет. Что-то тут было неладно. Точнее, неладно было все. Как бабуля их отыскала, если не следила за ними? И давно ли она там подслушивает? Зачем было взбираться на крышу, если можно просто постучать в дверь?
Хэтти посмотрела на бабулю и покачала головой.
– Малышка Хэтти, – произнесла та. Вид у нее сделался донельзя грустный, того и гляди расплачется. – Ты разве не поможешь бедной старенькой бабусе?
Вот теперь Хэтти уверилась окончательно, ведь бабуля ни за что не назвала бы себя бедной. Бабусей тоже, если на то пошло. И уж точно никогда, даже за миллион лет от нее было не дождаться слов «малышка Хэтти».
Какое бы за существо ни обращалось к ним, лежа на крыше фургона, это была не Дидра Гавелл.
– Кто ты?
Бабуля не ответила, но вот ее губы растянулись в улыбке, которая, казалось, с трудом умещается на лице. Она рассмеялась – разразилась тонким, высоким хихиканьем, совершенно ей не свойственным.
– А ты пронырливая мелкая девчушечка, – сказала она.
Эти слова наполнили Хэтти ужасом.
– Шныряешь тут и там, – напевно произнесла бабуля. – Это, наверное, ты его забрала. Да, я видел, как ты на меня поглядывала. Он ведь у тебя, да? Так что поспеши, девчушечка. Впусти бабулю с холода.
Хэтти бросилась к двери. Дрожащими и мокрыми от пота руками потянулась к засову.
– Берегись! – завопил Эллиот.
Она обернулась как раз в тот момент, когда в люк – с громоподобным треском и в дожде пластиковых осколков – вонзилась похожая на копье рука. Она принялась дико шарить по салону, и Эллиот шарахнулся от нее прочь. Суставчатая и остроконечная, рука эта, казалось, была создана из тени. А потом, с жутким хрустом, она начисто вырвала крышку люка. Внутрь ворвался холодный ветер, и в зияющую дыру хлынули струи дождя.
Не успела Хэтти открыть дверь, а бабуля уже рухнула на пол и ухватила Эллиота за горло. Приперла его к мойке, попутно разбив глиняную посуду и треснув его затылком о шкафчик.
Хэтти взирала на происходящее, не в силах пошевелиться, не в силах дышать. Из бедра у бабули вылезла конечность-тень, но раны не было, даже платье не порвалось – рука просто появилась, и все. Обхватила Эллиота за талию и притянула поближе.
А потом бабуля начала сжимать мальчишке горло. Эллиот издал резкий крик. Стал хватать ртом воздух.
И все это время бабуля пела. Странную, зловещую колыбельную, от которой кровь стыла в жилах.
– Вести добрые с песней птичка несет…
Визг Эллиота перешел в сдавленный, влажный хрип. Такой, который ни от кого не захочешь услышать. Бабуля смотрела на мальчишку, выпучив глаза, и по лицу у нее расплывалась странная улыбка.
Думать времени не осталось. Хэтти оглядела салон и заметила ветку на диване. Схватила ее обеими руками, ощутила вес, шершавую кору.
И что она сделает? Ударит бабулю куском дерева?
Эллиот закатил глаза. Он уже почти потерял сознание, и Хэтти внезапно поняла, что он умрет, если она ничего не предпримет.
Ее охватило отчаяние, кровь закипела, а руки и ноги наполнились силой. Хэтти стиснула дубину.
И замахнулась.
Гнев… страх… отчаяние…
Все эти чувства словно втекли в ее руки, а из них, как электрический ток, – в дерево. Ветка дернулась, потеплела и загудела. Задрожала, будто живая.
Все как будто замедлилось. Тело наполнилось спокойствием.
Хэтти почувствовала силу и дерево как часть самой себя. Она теперь управляла им.
«Разними их», – приказала Хэтти дереву. Отдала ему команду.
Вес дубины изменился, она скрутилась, точно веревка. Ее конец обвился вокруг плеча Дидры, оплел талию.
«Давай», – приказала Хэтти, и ветка дернула. Да так сильно, что чуть не вылетела из рук.
Бабуля с треском и скрипом отлетела в дальний конец салона. Врезалась в стену. Рухнула там в груду грязных плюшевых медведей.
Хэтти выронила ветку.
И стоило ей выпустить этот кусок дерева, как он сразу же вернул себе прежнюю форму.
Бдумс.
Ветка лежала на полу такая же безжизненная, как несколько секунд назад. Загадочный поток энергии иссяк, оставив тупую, холодную боль в руках, как если бы Хэтти подержалась за глыбу льда.
Ошеломленная, она таращилась на ветку.
– Какого… что это было…
А потом – пш-ш-ш! – с тихим звуком, словно вспыхнула газовая конфорка, Эллиот преобразился.
Все произошло в один миг. Секунду назад он был коренастым бритоголовым мальчишкой, и вот его тело раздулось и преобразилось – теперь оно было сложено из необработанных кусков твердого серого камня. Лицо превратилось в плоский валун, поверхность которого тут и там поблескивала, а волосы торчали редкими пучками зеленого мха. Безразмерный дождевик внезапно стал ему тесен, нелепым образом облегая массивные плечи.
Теперь Эллиот выглядел именно так, как тогда, в ту ночь у бабули в доме.
Хэтти пошатнулась. Пол фургона у нее под ногами застонал и заходил ходуном. Салон теперь едва вмещал Эллиота.
Это было невозможно, но размышлять Хэтти было некогда. Бабуля уже кое-как поднималась на ноги. Нечего было и думать о том, чтобы каменный человек Эллиот прошел в дверь, так что путь наружу оставался один – люк.
– Переверни! – закричала Хэтти. – Опрокинь нас!
Каменный Эллиот воззрился на нее, и даже на его тупом каменном лице отразилась растерянность. Но вот до него, похоже, дошло – он кинулся на стену, и фургон завалился набок.
Глава 17
Пронырливая девчушечка
Хэтти кубарем полетела вперед. Мелькнули дугами лучи фонариков, врезались в стену кастрюли и сковородки, когда Эллиот всей своей массой опрокинул фургон. Раздался пронзительный металлический скрежет. Что-то ударилось в лодыжку, и нога отозвалась звенящей болью. Тогда Хэтти сжалась в комочек и стала ждать.
