Наконец фургон замер, и на миг повисла тишина. Потом холодная каменная рука схватила Хэтти за шкирку и поставила на ноги, и она, задыхаясь, вылетела в выбитый люк. Выбралась в грязь, темноту и дождь. Обернувшись, увидела, как следом вылезает Эллиот – он с трудом пытался протиснуться в отверстие люка.
Они побежали. Подошвы кроссовок скользили в грязи.
В голове бултыхались сбивчивые мысли.
«Чудовища есть на самом деле. Магия тоже».
Остатки сомнений как ветром сдуло. Эллиот обращается камнем. А она – Хэтти – умеет… Что? У нее странная сила, от которой загудело все внутри и которая перетекла в старую ветку, подчинив ее воле Хэтти…
Она что, умеет колдовать?
У самого края опушки, там, где начиналась густая и темная роща, Хэтти обернулась и увидела, как из обломков фургона выбирается Дидра Гавелл.
Бабуля шаталась, размахивая руками. Из ее плеча вырвалась еще одна теневая конечность и нелепо замолотила по воздуху, словно искала опору. А потом из бока выстрелила третья, отчего бабуля потеряла равновесие и пошатнулась. Упала на колено.
Эллиот каменной рукой подергал Хэтти за рукав, но Хэтти не сдвинулась с места. Она могла только беспомощно, с ужасом наблюдать за происходящим.
Жутких конечностей стало уже шесть, и две самые нижние впились в раскисшую землю. Тварь – кто бы там ни захватил тело бабули – лезла наружу.
Бабуля подняла взгляд на Хэтти, и в ее глазах промелькнуло что-то. Вспышка боли. Теперь-то Хэтти видела, что это правда бабуля: та распахнула рот в немом крике.
Тварь рвалась из ее тела с жутким сосущим звуком, пока наконец не выбралась полностью. Бабуля ничком рухнула в грязь, отброшенная точно старая змеиная шкура, и осталась лежать неподвижно.
Хэтти не знала, жива она или нет. Больше всего хотелось подбежать к ней и проверить. Но ужас не давал сойти с места, да еще и голова закружилась, когда напало знакомое уже страшное чувство, будто падаешь на спину, как тогда в чаще Не-Леса.
Кошмарное создание вышло на опушку. Его темное, плотное тело поблескивало в лунном свете. Перемещалось оно на невообразимо длинных, суставчатых ногах, колени которых терялись в высоте. Должно быть, внутри бабули ему пришлось здорово сжаться. И двигалось оно осторожно, выверяя каждый шаг, проверяя землю, а следом за конечностями, как за горящими головешками, тянулся шлейфом черный дым. Хэтти сперва приняла эту тварь за паука, раздувшегося до нелепых размеров, но потом разглядела вдоль спины радужно переливающиеся, словно пятна бензина на поверхности воды, крылья.
«Оно летает», – сообразила Хэтти. По какой-то причине именно эта жуткая мысль и выдернула ее из ступора.
Хэтти развернулась и побежала в чащу.
Она хватала ртом холодный ночной воздух, дыша часто и прерывисто. Позади, грохоча, бежал Эллиот. Земля была неровная, и Хэтти несколько раз споткнулась, едва не упав. Деревья проносились мимо. На бегу она расплескивала воду из луж, и брызги вымочили штанины. Она не знала, куда бежит, но ей было все равно, лишь бы подальше от чудовища.
Она услышала гул, похожий на писк комара, только в сотни раз громче.
Обернулась и увидела, что Эллиот сильно отстал. Он пробивал себе путь через подлесок, сотрясая землю на каждом шагу. Не сбавляя хода, продирался через папоротник и кусты, а дождевик красным плащом развевался у него за спиной. Только ему недоставало скорости Хэтти. И тут она увидела, как что-то пикирует на них с верхушек деревьев: тень на размытых крыльях, что растопырила ноги, как пятерню, готовую схватить беглецов.
– Нет! – закричала Хэтти.
Чудовище сцапало Эллиота, опутав его ногами. Оторвало от земли и садануло его лицом о ствол дерева.
БАМС!
От удара дерево содрогнулось, а Эллиот, оглушенный, распростерся на земле. Чудовище же устремилось в сторону Хэтти.
Она побежала так быстро, как еще никогда в жизни не бегала, выжимая из себя остатки сил. Но вот она запнулась о корень и упала на влажную, раскисшую землю. Джинсы на коленях насквозь пропитались ледяной водой, и она сообразила, что оказалась в луже.
Хотела уже встать и бежать дальше, но тут ей вспомнилось кое-что, что сказал Эллиот.
Стоячая вода.
Хэтти встала и присмотрелась к земле под ногами. Лужа, в которую она плюхнулась, не была ни глубока, ни широка, но встать в нее, не касаясь краев, было можно.
Хэтти помедлила… а потом ступила в середину лужи. Кроссовки моментально наполнились холодной водой, заставив ее ахнуть, а ноги – онеметь.
Ну и что, теперь она в безопасности? Защищенной Хэтти себя не чувствовала. Что, если Эллиот все напутал? У нее ведь даже оружия при себе нет. Вот если бы схватить веточку или даже сучок, то, может, получится подчинить их себе, как там, в фургоне…
Но ничего такого поблизости не оказалось. А теневая тварь тем временем приземлилась прямо перед Хэтти.
Едва конечности твари коснулись земли, как она стала менять форму. Тело превратилось в дым, в клубах которого обнаружилась новая фигура. Из сгустка темного вещества на месте торса росла голова. Два серебряных глаза сияли звездами на ночном небе.
Вернулось странное ощущение падения – трепет, – и Хэтти замутило. Она зажмурилась, молясь про себя о том, чтобы открыть глаза и снова оказаться у себя в кровати. Чтобы это был просто кошмар.
Вместо этого она увидела перед собой высокого худого человека, который оправлял манжеты длинного черного сюртука.
Разве что это был, конечно же, никакой не человек.
Все в нем казалось не вполне человеческим. Взять те же ноги: слишком длинные. Лицо было призрачно бледным, а кожа напоминала шелк, туго натянутый на череп. Серебряные глаза блестели, как только что отчеканенные монеты, а примятые волосы торчали клочками.
Хэтти лишилась дара речи.
Худой завизжал от смеха, содрогаясь всем телом.
– Ух-х! Как это было жутко! Застрять в теле старушки. Все такое сморщенное и высохшее, точно кусок гнилого фрукта.
Инстинкты требовали бежать, но Хэтти не слушала их. Она заставила себя застыть, не шевеля ни мускулом. Что бы ни случилось, ей нельзя покидать пределов стоячей воды.
Глаза худого блеснули.
– Будь этот мешок старой плоти проворнее, я бы схватил тебя раньше, девчушечка.
Он опустился на корточки, едва не ткнувшись носом в лицо Хэтти. Впился в нее взглядом серебряных глаз. Потом быстро опустил его под ноги, на лужу. Сунул в грязь длинный белый палец.
Наконец поднял взгляд на Хэтти и усмехнулся. При виде его зубов Хэтти снова охватил ужас: все они до единого были ярко-белыми и острыми, как у акулы.
– О, какая проныра! – сказало существо. – Что, не хочешь, чтобы я сделал тебе больно? Не хочешь, чтобы я вывернул тебя наизнанку? Жалость какая. Но не будешь же ты вечно в этой луже стоять, а, девчушечка? Лучше сразу отдай его мне. Отдай ключик, и я тебя оставлю. Провалиться мне на этом месте.
