– Выходит, дар передается по наследству.
– О, милая… Ты хочешь, чтобы я тебя обучила, так?
Теперь на какое-то время замолчала бабуля.
Затем она встала, сняла с шеи кулон и, вытянув руку с деревянным ключом в сторону Хэтти, сказала:
– Смотри.
Ключ в пальцах у бабули задрожал, и Хэтти сперва показалось, что это просто у бабули руки трясутся.
Но потом…
Кончик ключа зашевелился. Он стал извиваться и гнуться, послышался тихий треск, как если бы из яйца вылуплялся птенец, и дерево раскололось. Оно разошлось на сотни тонких волокон, что тянулись и скручивались, словно черви, пока не застыли наконец, образовав нечто вроде причудливого облачка. Сложную, миниатюрную систему корней – или даже веточек.
На глазах у изумленной Хэтти волокна снова зашевелились, втягиваясь назад, как будто изображение пустили обратным ходом, пока ключ наконец не принял прежнюю форму. Он словно и не изменялся. Подняв взгляд, Хэтти увидела на лице бабули улыбку – впервые с тех пор, как она воссоединилась с внуками.
– Его сделала твоя мама, – сказала бабуля. – Умно, скажи?
Хэтти кивнула.
– Но я не понимаю…
– Чего ты не понимаешь?
– Зачем его хранить? Почему было просто не… уничтожить? Это же бессмысленно. Без него Пустая Королева не выйдет на свободу. Никогда.
Бабуля помрачнела.
– Все не так просто, Хэтти. Магические предметы очень и очень сложно уничтожить. Вот почему Карга так и не сумела закрыть пути из Не-Леса.
– Но можно же было его спрятать. Или отправить за миллионы миль отсюда. Или бросить в океан, где его не найти.
– Да, – вздохнула бабуля. – Так, наверное, и следовало поступить. Разве что… – Глаза у нее заблестели. – Разве что это последнее, к чему она прикасалась.
Хэтти не знала, что ответить.
Вместо этого она забрала ключик у бабули.
Он был легкий. На вид – самый обыкновенный. Самый что ни на есть обычный кусочек дерева.
– Твоя мать наделила его смыслом, – сказала бабуля. – Поэтому вызвать в нем магию проще. Намного проще, чем если взять в руки дикую и необузданную ветку.
Хэтти кивнула. Она крепко сжала в пальцах ключ, как показывала бабуля, и пристально посмотрела на него, ожидая, что будет дальше.
– И что мне делать? – спросила она. – Я правильно стою? О чем мне думать?
Бабуля улыбнулась.
– Ты очень рассудительная, Хэтти. Очень благоразумная. Но магия происходит из чувств, а не из мыслей. Надо отдаться дереву. Послать ему страх или гнев – они приходят сами собой, стоит повстречаться с ужасами Не-Леса. Или отдать ему счастье. Любовь. – Хэтти закрыла глаза. В фургоне, когда она схватила ветку, ее переполняло отчаяние, и сейчас она наморщилась, напрягая все мускулы тела, пытаясь снова вызвать в себе хоть какие-то чувства.
«Проснись, – велела Хэтти ключику. – Оживи».
Бабуля ахнула.
Хэтти раскрыла глаза… и ее наполнило разочарование, потому что ключ нисколечко не изменился.
И тут она увидела, что бабуля смотрит в окно.
– Я вроде… что-то заметила… – забормотала Дидра.
– Что?
– Просто тень. – Бабуля покачала головой. – Да нет, это просто летучая мышь, я уверена.
Хэтти хотела было снова поднять руку с ключом, но тут свет лампочки померк. Внезапно он стал не ярче свечки.
В комнату просочилась тьма.
Бабуля, шаркая, отошла от окна и схватилась за столбик кровати. Свет выхватывал из темноты только нижнюю половину ее лица, но Хэтти видела, как она нервно облизнула пересохшие губы.
Бах.
Обе вздрогнули. Хэтти вообразила, как птичка садится на ветку. Огромная такая птичка, крупнее человека.
Она крепче сжала в пальцах ключ.
– Что это было? – напряженным голосом произнесла бабуля.
– Звук доносится снаружи.
– С крыши?
На миг все застыло и затихло.
Потом настольная лампа погасла окончательно.
Они стояли, щурясь и вглядываясь во тьму. Сердце Хэтти забилось чаще, а когда глаза привыкли к темноте, она разглядела в лунном свете смутные силуэты: кровать, коробки, застывшую, как статуя, бабулю.
БАХ! Точно, это на крыше.
Затем раздался ленивый издевательский смех, и от него волосы у Хэтти на шее встали дыбом. Сначала смех был низким, но постепенно становился все выше и тоньше, пока не превратился в истеричное хихиканье. Казалось, раздавался он отовсюду одновременно.
Зашуршало и заскреблось. Как будто что-то скользило внутри водосточной трубы. И этот звук уже раздавался внутри дома.
Хэтти вдруг все поняла.
– Дымоход, – шепнула она. – Оно спускается по дымоходу.
– А значит, выйдет через камин. – Бабулин голос дрогнул. – В комнате под нами.
«Там сейчас Джонатан».
Они пулей вылетели в дверь; спотыкаясь, спустились на площадку рядом с оранжереей.
Темно было, хоть глаз выколи. Хэтти услышала, как топают по камню ноги в носках, потом появились Скай с Сунитой – они уже одолели половину подъема по лестнице со второго этажа.
У Хэтти голова пошла кругом.
– Где Джонатан?
– Он услышал что-то здесь наверху, – сказала Сунита.
– Нет! – закричала Хэтти. – То есть да, оно наверху, но спускается!
Объяснять времени не было, и она протиснулась мимо них, а следом за ней – бабуля, и вместе они слетели по ступеням.
От страха у Хэтти пересохло во рту. «Джонатан в безопасности, – твердила она себе. – Как же иначе?»
Она распахнула дверь… и замерла.
Сквозь окна лился лунный свет, серебря очертания мебели. Хэтти увидела Джонатана – братишка застыл неподвижно, спиной к дверному проему. В руке он держал что-то небольшое и блестящее. Это был хрустальный колокольчик. Джонатан снял его с нитки над очагом и зажал язычок пальцами так, чтобы не звенел.
– Джонатан… – хрипло позвала бабуля. – Ты что творишь?
Он обернулся и посмотрел на нее очень жалобно.
А из камина вдруг повалил черный дым. Закручиваясь вихрями, он заполнил комнату, и следом из трубы полезло нечто.
Своим жилистым телом существо напоминало темное, лоснящееся насекомое, нелепо подогнувшее длинные лапки. Лицо у него было лишь отчасти человеческое, кожа напоминала туго натянутый шелк; серебряные глаза блестели, а белые губы изогнулись в коварной усмешке.
– Тук-тук, – произнес Пустой Король. – Можно войти?
