Сунита кивнула.
– Так что да, – подытожил сержант Викерс, – я бы сказал, что это необходимо, а вы?
Повисла небольшая пауза, и наконец Сунита мило улыбнулась полицейскому.
– Думаю, я смогу помочь, сержант, – сказала она. – Поговорим с глазу на глаз?
Она достала что-то из внутреннего кармана куртки. Нечто вроде плоского бумажника из черной кожи, и, когда Сунита открыла его, чтобы показать сержанту, Хэтти уловила серебристый проблеск.
Сержант так и уставился на Суниту и продолжал таращиться, когда она убрала бумажник назад.
– Э-э… – слабым, тихим голосом протянул офицер. – Ждите тут, – велел он папе.
Затем они с Сунитой отошли на другую сторону гравийной дорожки и заговорили очень тихо, так чтобы никто не слышал.
– Можно нам уже уйти? – спросил, лязгая зубами, Джонатан. – Мне холодно.
Хэтти его почти не слышала. Она думала только о Суните, о трюке, что она выкинула с кочергой, когда только объявилась Утопленница. И дело было в не том, как папина подруга метнула кочергу – быстро, сильно и метко. Дело было в том, как резко она перешла к действию. Спокойно и уверенно. Словно мгновенно поняла, что надо делать. Как будто она этим каждый день занималась…
Вернулся, широко шагая, сержант Викерс, а следом за ним и Сунита. Офицер о чем-то размышлял с хмурым видом. Он снял фуражку, почесал голову и снова надел. Откашлялся. Потом наконец вперил в Амири – Гавеллов суровый взгляд.
– Ну ладно, – произнес он. – Я все хорошо обдумал.
Хэтти хотела посмотреть Суните в глаза, но та упорно не отрывала взгляда от ботинок. И на губах у нее играла загадочная полуулыбка.
– Вполне возможно, – говорил сержант, – что тут пронесся небольшой ураган. Строго локализованный ураган. Даже два, если не три. Это объяснило бы разбитые машины, верно? И разрушение дома престарелых.
«Нет, не объяснило бы», – хотелось сказать Хэтти, но сейчас было не время и не место.
– А тот парнишка с заправки, – продолжал сержант Викерс, бросив взгляд на нее, – так он просто перепил этих ужасных энергетических напитков. По ночам людям всякое мерещится.
К нему подошла его коллега из полиции.
– Там в прихожей дверь на засове, сержант, – тихо сообщила она. – Мне кажется, она из серебра.
– Это не важно, – сказала Сунита.
Сержант Викерс немного помедлил, а потом просто кивнул коллеге:
– Ты все слышала.
Все молчали, пока та возвращалась в дом.
– Славно, – с облегчением произнес сержант. – Предлагаю обо всем забыть. – Затем он махнул рукой в сторону Амири – Гавеллов. – Свободны.
* * *
– Вот это круто, – сказал Джонатан Суните, когда они вернулись в гостиницу.
Они приехали на такси, по пути забросив бабулю домой, и вот машина уехала. Небо приобрело темно-синий оттенок, где-то вдали пели птицы, и трава была влажной от росы.
– Что ты ему сказала? Пригрозила сломать ему ноги, если он нас не отпустит? Джош Харроу говорит, что в мафии так делают. Ты из мафии? – Пока они шли к двери, он буквально висел на руке у Суниты.
– Джонатан… – одернул его папа.
– Постой, нет… ты тайный агент?
Сунита хихикнула.
– Вообще-то я предложила напечь ему брауни.
– О, – задумчиво протянул Джонатан. – Это все объясняет.
Хэтти задумчиво пожевала губу. На самом деле это ничего не объясняло, нисколечко. Сунита совершенно точно хранила какую-то тайну. И большую.
Впрочем, за последние несколько дней Хэтти и без того раскрыла немало секретов. К тому же почти наступило утро, а она совсем не спала и совершенно вымоталась.
– Брауни у тебя вкусные, – сказала Хэтти.
– Идем, – позвал папа, поднимая Джонатана на руки. – Пора в постель.
Он унес сопротивляющегося Джонатана, а Сунита взяла Хэтти за руку.
– Хэтти? – тихо и встревоженно заговорила она. Прямо как тогда, когда только появилась в гостинице и Хэтти еще не знала, кто она такая. – Тебе и правда… э-э… тебе правда понравились брауни?
Остальные уже скрылись внутри, и они стояли на пороге, окутанные предрассветной прохладой. Хэтти посмотрела на Суниту. Первый раз посмотрела ей прямо в лицо. Как на человека, а не на дурацкую папину девушку. Сунита собрала волосы на затылке, отчего смотрелась моложе и меньше. На щеке у нее темнел крупный пурпурный синяк, а под глазами – большими глазами, в которых читались усталость и надежда, – пролегли темные круги.
Ей оказалось нелегко войти в семью. Уж не говоря о том, что Хэтти все только усложняла. Что там говорил папа, когда Сунита только появилась? Она хочет помочь.
И она помогла.
Она пришла на помощь как раз в нужный момент. Не бросила их и сражалась как воин.
Совсем как мама.
Хэтти улыбнулась.
– Да, – сказала она наконец. – Хорошие брауни. Просто замечательные.
Глава 39
Оба мира
Когда в дверь позвонили, Хэтти с Джонатаном сидели по-турецки на ковре в гостиной у бабули, разложив на кофейном столике карты из колоды «Короны Эльтрата».
– Я открою, – вызвалась Хэтти.
– Но мы же еще не начали даже!
– Ты хотел сказать, мы еще не начали четвертую партию?
Джонатан наморщил носик.
– Ты к чему это клонишь?
– Я сыграю с тобой один кон. – Сунита встала с дивана, на котором они с папой отдыхали за чашечкой горячего чая. – Как там, говоришь, игра называется? «Колонна Этельрота»?
Под протестующие возгласы Джонатана Хэтти с улыбкой вышла из комнаты. От злоключений с Пустой Королевой братик оправился быстро.
Хэтти открыла дверь, впуская яркий свет позднего утра, а на пороге стояли Эллиот и Магнус.
Было странно увидеть их при параде. Магнус вместо халата надел приличную одежду: золотистый шелковый галстук, который выглядывал из-под воротника свежей белой рубашки, вельветовые брюки бутылочно-зеленого цвета и твидовый пиджак. Эллиот принарядился не так щегольски: смокинг, а под ним футболка с принтом, туго и неаккуратно заправленная в джинсы.
И, само собой, поверх всего этого он нацепил свой бесформенный дождевик.
– Вино, – произнес Магнус, протягивая Хэтти старую хозяйственную сумку. – И печенье с заварным кремом.
– Спасибо. Проходите.
Хэтти впустила их в дом и провела в столовую. Слышно было, как на кухне бабуля напевает себе под нос старинную народную мелодию и позвякивает посудой. От запаха жареного лука заурчало в животе.
