Твою мать!!!
Арбалет полетел куда-то в сторону, зарядить его я не успею. Одним движением перекинул копье из-за спины, сбросил с плеча веревочный подвес, чтоб не мешал. Щит… Щит!!!
Мой щит за что-то зацепился и не хотел занимать свое место. Всадник, занеся в поднятой руке копье, разгонял коня. Над обрезом щита в желто-зеленых тонах блестел бронзовый шлем с равнодушной личиной.
А-а-а-а! Я рванул щит, что-то порвалось, поймал вспотевшей ладонью рукоятку, и, в последний момент, успел подставить дощатую защиту под обрушивающийся сверху наконечник.
Бам! Каруселью глазах замелькали небо-трава-небо-трава… Наконец, мои кувыркания закончились, упершись в землю, я попытался встать на ноги. Что это было? Меня сбил грузовик? В памяти отпечаталась лошадиная грудь «во весь экран». Где копье? Где щит?
В сорока шагах всадник разворачивал лошадь.
Плохо соображая, огляделся по сторонам, ничего не увидев, потянул из-за пояса топорик.
Всадник набирая ход встал в стременах… Кажется вся жизнь должна пронестись перед глазами?
— О-ди-н!
Что-то или кто-то меня грубо оттолкнул, от чего я вновь полетел кувырком, в сторону.
На этот раз сориентировался быстро, успел заметить: Фритьеф, выскочил вперед — и когда успел? Вот он размахнулся над головой секирой, стоя на пути у рыцаренка… Блин, без щита!!!
Затем быстро — я моргнуть не успел — одним приставным шагом сместился, словно скользнул по другую сторону траектории, и в один взмах, снес коняке переднюю ногу.
Сынок ожидаемо полетел на землю вместе с дико ржущей лошадью. Фритьеф подскочил, сверкнула заносимая секира, с коротким хеканьем ветерана род сэра Родерика прервался.
Я вновь попытался подняться. Мутило. Глаза с трудом фокусировались.
— Жив? — Фритьеф за шкирку помог утвердиться на ногах.
— Вроде, — сквозь пересохшие губы ответил я.
— Пошли, работа еще не закончена.
Сине-голубые и желто-зеленые бойцы закончились. Последние конники вместе с хрипящими конями валялись тут же — коней никто не жалел, всё равно их с собой не увезти. Успели сдаться пятеро. Им повезло — я дохромал вовремя, и крикнул Сигмунду, чтоб не убивали опустившихся на колени и воздевших руки «бесцветных» людей. Наемники.
— И зачем они тебе? — скривился забрызганный кровью с головы до ног Бо́лли.
— Корабль… — прохрипел я, — добыча… — наконец сосредоточился, — сам добычу потащишь?
У слышавших орков, в том числе у Сигмунда лица озарились пониманием.
— Что им обещать? — уставился я на братца. — Жизнь? Свободу?
— Обещай, что хочешь, — устало отмахнулся брат. Он и сам был весь в чужой крови, видать не сумел за спинами отсидеться.
— Слушайте меня, — подошел я к сидящим в окружении мужикам, — жить хотите?
— А кто ж не хочет? — хмуро усмехнулся один: уже возрастной мужичина, с окладистой бородой, в стеганой куртке с нашитыми на нее бронзовыми бляхами.
Коротко стриженые волосы залиты кровью, шлем он потерял, лицо украшали два длинных шрама. По глазам, по всему виду — тертый жизнью волк.
— А ты не боишься за свою душу? — усмешкой на усмешку ответил я. — Обычно люди предпочитают смерть, чем разговор с орком.
— Мне за свою душу бояться поздно, — сморщился мужик, — да и не верю я в поповские сказки. Я верю в звонкую монету и хороший удар топора. А это… — он хмыкнул, — для овцепасов и копошащихся в земле червей.
Не уверен, что все слова я разобрал корректно, но смысл понятен.
— Как звать-то тебя, бездушный?
— Сайман Хмурый ребята кличут. Думаю тебе, орк, этого будет достаточно.
— Да мне пофиг, — пожал плечами, — просто не удобно звать тебя «эй ты».
— Раз разговариваешь, знать убивать сразу не будете? — проявил сообразительности Сайман.
— Сразу нет, а там посмотрим. Дело есть, — я показал на поле боя: тела, тела, тела, — нам еще всё это перетаскать надо. Поможешь…
Увидел, как блеснули затаенной надеждой глаза.
— А как перетаскаем к вам на корабль, тут же и кончите?
— А ты откажешься пожить подольше? — вопросом на вопрос ответил я. — Да и потом, надежда — такая штука, всем в нее верить хочется.
— Тут ты прав, орк, — кивнул Хмурый.
— Скажи-ка, а как ты догадался про корабль?
— Так вы же орки, — изумился мужик, — только не говори мне, что вы пешком сюда притопали.
Добычу таскали долго. Пришлось даже расчистить в лесу тропу, посрубав кусты и мелкие деревья, чтоб можно было таскать на импровизированных волокушах. В ближнем лагере, покойного сэра Родерика нашлись обозные телеги и лошади, но искать дорогу? Нет уж, мы лучше так, мы не гордые.
Следовало торопиться, поскольку «нон-комбатанты» из лагеря покойного сэра Остина, разумеется, дали деру. Хорошо хоть до остиновского замка было не близко, да и там, почитай, никого из бойцов не осталось. Это если верить Сайману. Кстати, я не преминул возможностью узнать у того, что за трюк они сотворили.
— Обычная военная хитрость, — пожал плечами бывший зам атамана шайки наемников. А теперь скорее всего: атаман, — нанял нас молодой Остин, а уже его кастелян насоветовал, чтоб мы сразу нанялись к сэру Родерику. Тот, поначалу, хотел нас в строй поставить, дескать увидит Остин сколько он народа привел, и уступит в споре. А Эддрик, наш атаман, предложил вариант с засадой.
— Понятно, — кивнул я, — только Родерик заготовил еще один сюрприз?
— Пуганый лис, — с невольным уважением подтвердил наемник, — странно как-то.
— Что?
— Если б не вы, нас бы точно всех вырезали. Переметнувшихся наемников обычно в живых не оставляют…
— Действительно, чудно.
Когда «Ворон» отваливал от берега, на его палубе высилась гора всяческих ништяков, от которых глаза парней, кто не валялся на палубе в окровавленных тряпках, светились алчным огоньком.
На берегу молча стояли пятеро наемников. Даже я удивился, когда Сигмунд устало отмахнулся: «Пусть живут». Гребли едва ли половина: кто ранен, кто вообще без сознания.
Где-то за моей спиной ворочал веслом Эйнар, уставившись невидящим взглядом в пространство. Второй брат-близнец, Эйрик лежал на палубе, бездыханный. Первая наша потеря.
«Ну вот», — ни к селу ни к городу подумал я, «теперь перестану их путать».
* * *
— Кнуд, — Сигмунд был мрачнее тучи, — нам нужно место, чтоб отдохнуть. Слишком мало осталось парней, способных держать весло.
Да уж, а четверо, так вообще, боюсь, могут не перенести длительный переход по морю.
Берси получил глубокое проникающее в грудь — достали копьем с коня. Аналогично у Скегги. Ойвинд, опытный хольд Ойвинд, для которого этот поход далеко не первый, как-то умудрился подставиться. И, я заскрипел зубами, Си́ндри.
