Маленькая угловая комнатка, два узеньких оконца, пролезть через которые даже человеку невозможно, однако девушка нашла способ сбежать. Видимо комнату осмотрели бегло, и не заметили ничего, что посчитали бы опасным. Как оказалось, не всё.
В центре комнаты натекла целая лужа уже густеющей крови. В ней, на боку она и лежала, обнаженная, продолжающая сжимать руками свое незамысловатое оружие, судорожно хватая ртом воздух. Простые деревянные вилы, сделанные из обыкновенной рогатины, причем небольшие, какие-то детские, по пояс высотой. Вот на них то бедняжка себя и насадила, уперев ручку в пол и навалившись животом на острые рога.
Я пошатнулся, схватившись рукой за косяк двери, прикрыл глаза. Черт! Зачем??? Ну… К горлу подкатил комок, рука непроизвольно сжалась в кулак.
— Асгейр, ты идешь? — донеслось с улицы.
— Оставь, может ему дохлые больше нравятся! — я узнал голос волосатика.
Длинные, золотистые волосы разметались по полу. Последний вздох… Блеск в ее глазах, смотрящих куда-то, в недоступные мне дали погас. Я подошел, стараясь не наступить в кровь, закрыл мертвые веки. Потом осмотрелся, снял со стены простецкий, вырезанный из дерева, и потому наверно не тронутый жадными руками круг на палочке — символ человеческого бога, и положил на тело. Хоть что-то.
Глава 25 Люди! Ну у вас и мироустройство
К двум захваченным девчонкам и пацану добавился рыбак, так и пролежавший на склоне связанный. Еще мы взяли в плен молодого крупного парня, выскочившего в самом начале заварушки на нас с оружием, и получившего несмертельную рану да удар по голове.
Обычно орки оставляли за спиной лишь тех, кто гарантированно был не опасен, то есть трупы, но парню посчастливилось, и его почему-то не добили. Лежал бы и дальше тихо, мог бы дождаться когда мы уйдем и с окрестных холмов в деревню начнут спускаться его соплеменники — изредка, то тут, то там на фоне неба мелькали осторожно выглядывающие головы. Но гоняться за ними у нас не было ни времени, ни бойцов, ни желания.
Тихий стон расслышал кто-то из близнецов, и уже замахнулся добить, но был замечен Ойвиндом.
— Погоди, — остановил парня хольд, — дай гляну. — И бегло осмотрев человека, обернулся, — Эй, Бьярни, ну-ка подойди сюда.
Все еще насупленный парняга подошел.
— Смотри, — кивнул на лежащего человека Ойвинд, — Молодой, здоровый… Если подлечить хорошего раба получишь… Будешь брать?
Бьярни оживился, осмотрел лежащее тело, переворачивая с боку на бок, заглянул в рот.
— Хм… Ребра целы, — его пальцы прошлись по длинной ране на боку человека, чем вызвали новый стон, — на голове шишка, но череп цел… Беру!
Чтоб не тащить, нового раба кое-как привели в чувство, дали пить, помахали перед лицом топором, Ойвинд коряво, даже для моего уровня, объяснил, кому он теперь принадлежит, и нагрузили добычей.
Я шел замыкающим, на всякий случай с заряженным арбалетом. На шее болталась связка башмаков, левой рукой придерживал на плече узел со всяческим барахлом. Достигнув верхушки берегового холма оглянулся. Часть деревни уже скрыл перегиб, но крайние дома еще было видно. От верхушки противоположного холма, до которой было не меньше километра по прямой, уже потянулись вниз, в разграбленное жилище далекие фигурки. Заметили меня и встали, явно в растерянности.
Поддавшись какому-то порыву, я помахал им. Не знаю, орали они что-нибудь или нет — ветер на верху был приличный, но угрожающие жесты я рассмотрел, как следует.
— Кнуд, давай к дому, — устало махнул Сигмунд.
Парни перетаскивали на корабль добычу. Не спешили. Как заметил Фритьеф, даже если прям сейчас на гребне появится отряд людских мстителей, мы успеем неспеша рассесться по местам, выпить пива и отвалить пока они будут спускаться по каменистому склону, рискуя сорваться и переломать себе кости.
Вскрыли дощатые щиты, образовывающие палубу, рассортировали и рассовали сегодняшнюю добычу по этому недо-трюму.
— Слушай, форинг, — подошел к Сигмунду задумчиво разглядывающему содержимое брюха «Ворона» Бо́лли, — ты конечно наш вождь, и как ты скажешь, так и будет. Я просто выскажу мнение хольда, не первый год ходящего за добычей.
— Говори, — нейтрально кивнул брательник.
— Посмотри, — Бо́лли показал вниз, под палубу, — у нас очень много еды: зерно, причем это пшеница, вяленое мясо… Но кое где за зерно дадут вдвое больше, чем в О́ркланде. Тем более чем в Бьёрке.
Сигмунд взглянул на хольда:
— Продолжай.
— В Сконланде и своя пшеница растет, а ведь есть место, где даже овес и ячмень не каждый год урождаются…
— Ты про Волчий остров говоришь, Бо́лли? — хмыкнул Фритьеф.
— Да, про него. И еще там очень недорогое и качественное железо, ибо Волчий славится своими рудниками.
— Лучшие мастера в Упланде, это всем известно, — перебил хольда Сигмунд.
— А я и не говорю про лучших. Я говорю про хороших, и недорогое железо, — не изменившимся тоном продолжил Бо́лли, — ты же хотел, чтоб твои воины снарядились достойно тебя?
— Когда я…? А-а-а, да, хотел, — кивнул Сигмунд.
— Вот и послушай меня. Если мы продадим там зерно, то возьмем цену лучше, чем в Бьёрке, а при покупке шлемов заплатим меньше!.. Представь, как на тебя будут смотреть при возвращении в родной Борг. Или ты вернешься с толпой дренгов, с этими людскими пародиями на шлемы, или…
Как Сигмунд не стремился сохранить невозмутимость, что-то неприметное в его виде поменялось.
— Кнуд, — Сигмунд взглянул на кормчего, — долго нам идти до Волчьего? Ты вообще ходил туда?
Старик пожал плечами:
— Отсюда даже ближе, чем до Бьёрке. Мы почти на севере Вестлёнда. Еще пара дней на веслах, и мы на самом северном мысе, оттуда до острова, под парусом надо идти прямиком на север, световой день. А чтоб попасть в О́ркланд нам нужно дня три идти на юг, потом переход к побережью Валланда и дня четыре, если повезет с ветром до Железного мыса.
Сигмунд задумался.
— Мы что, не пойдем домой?
Фритьеф, удивленно вскинул брови и обернулся. Бьярни, устраивающий людей, которых уже считал своими, слышал весь разговор.
— Что тебя смущает, дренг?
— Но… Как же люди?
— А что люди? — скривился Бо́лли, — Гоблины есть и на Волчьем острове, девчонок можем им продать там, цена, насколько мне известно будет той же.
— Я не про женщин, — качнул башкой Бьярни, — я вот про них. — Показал на пацана и двух мужчин, — форинг обещал, что это рабы для моих родителей.
— Подумаешь, люди, — пожал плечами хольд, — продадим их на острове, а когда пойдем домой возьмем еще…
— Но… — Бьярни выглядел как ребенок, который только что узнал, что купленная игрушка предназначалась не ему, а другому.
