— Сигмунд, ну послушай меня. Разве я тебе до этого плохие советы давал? Поверь, я не оспариваю твое право слушать тех, кого захочешь, но… сам посуди, когда последний раз Фритьеф был в Вестлёнде?
Сигмунд промолчал, лишь вздохнул тяжко.
— Во-о-от… А я, между прочим, на юге был прошлым летом… С Моди были, вместе. Моди, подтверди!
И он повернулся к приятелю.
— Было дело, — кивнул тот, — ходили со Свеном. Правда… — замялся, — далеко не заходили. Взяли пару деревень с краю, нам и того хватило.
Глазенки Сигмунда подозрительно сверкнули. Хоть сижу далеко, но алчный блеск в глазах братца я с любой дистанции узнаю.
— Вот видишь!..
— А потеряли сколько? — спросил Фритьеф, в упор глядя на Моди, не дав волосатику договорить.
— Да какая…
— Не с тобой разговариваю, — грубо оборвал Бо́лли ветеран. — Так сколько бойцов оставили?
— Четверых, — вздохнул Моди.
— Наверно, не дренги были?
— Да, — неохотно подтвердил приятель волосатика.
— Да это же Бешеный Кабан! — воскликнул Бо́лли, — Он же прет дурниной! Сигмунд, с тобой такого точно не будет! Зря что ль тебя ярл Ингольв Счастливым назвал?!
Братан завис, глядя куда-то себе под ноги.
— Сигмунд… — осторожно позвал его Фритьеф.
— Но если не на юг, то куда? — повернулся наш форинг к своему «консильери». — Назад?
— Зачем? — искренне удивился тот, — Мы ж фактически пустые. Есть вариант…
И он взглянул в сторону открытого моря.
* * *
Судя по рассказам бывалых и по импровизированным лекциям кормчего, Ирене был островом раза в три меньше Вестлёнда, весь покрытый невысокими горами. Но в горных долинах, по слухам, рос неплохой урожай, и стада нагуливали хороший вес, в океане ловилась рыба, а в горах, вроде как было одно из богатейших месторождений олова. В общем, добыча была, но почему-то орки не очень любили туда ходить.
Поставили парус, почти целый день спускались к югу, и лишь увидев какие-то знакомые ориентиры, Кнуд дал команду к повороту. При среднем ветре дошли за пару часов: как раз солнце опустилось не в море, а зашло за длинную гряду пилообразных горных пиков. К берегу подошли уже в сумерках.
С бухтами на восточном побережье нового острова оказалось плохо, до глубокой ночи мы шли вдоль высоких скалистых берегов, пока не нашли подходящее место для якорной стоянки. Меня, как обычно, а также Си́ндри и Хальфдана оставили в ночном карауле. Значит завтра опять днем скучать.
Утром разведка, после пары часов блужданий, нашла подходящий объект для нападения. Пошептавшись в узком кругу, «старшие» решили двигать сразу, не откладывая на завтра то, что можно ограбить сегодня.
Когда народ утопал, мы с Си́ндри отослали Хальфдана наверх, со строгим наказом: «Увидишь кого, направляющегося к кораблю — стрелой сюда!». Заготовили шесты и приготовились ждать.
— Как рука? — Си́ндри кивнул на мое плечо.
Я аккуратно пошевелил.
— Вроде не кровит. Бьярни предлагает завтра-послезавтра повязки уже не мотать, пусть говорит, дышит.
— Да-а-а, Бьярни голова, — протянул шустрик, — а ведь когда я его первый раз увидел, и не сказал бы… Ты рукой шевелить не забывай и разрабатывай, а то ослабнет, потом заново укреплять придется.
Помолчали, глядя на катящиеся волны, на кружащихся над морем чаек.
— Слушай, Асгейр, как думаешь, когда новых хольдов избирать будут? — спросил вдруг Си́ндри.
— Не знаю, — я пожал здоровым плечом, потом, вспомнив совет, аккуратно повторил движение левым. Со стороны наверно смотрелось забавно. — А что?
— Слушай, Кнуд, — вместо ответа крикнул Си́ндри, тусовавшемуся на корме кормчему, — а в хольды принимают только дома?
Кнуд, изображавший наблюдение за морем почесал затылок.
— Почему же?! За заслуги могут и в походе. А самое почетное, если прям на поле боя, над поверженными врагами.
— А так можно?! — у парня загорелись глаза.
— Да кто ж запретит? Покажешь себя достойным, и станешь.
— Хорошо бы…
— А с чего это ты сейчас заговорил? — спросил я приятеля. — Подожди, придем сбрасывать эту добычу, наверняка еще кого форинг хольдами признает. Тебя-то уж точно!
— Да я… Я хочу прийти домой уже хольдом!
— Придешь! — кивнул я уверенно. — Все девки твои будут!
— Да зачем мне все? — скривился парень. — У меня жена есть. И сын. И отец с братьями.
— Си́ндри, ну что ты переживаешь? Тебя обязательно признают. Прям при следующей делюге…
Но приятель почему-то не воодушевился.
— Сомневаюсь я, что мы еще раз на Волчий или в Бьёрке сходим, — он вздохнул. — Скорее всего, сразу домой пойдем.
— С чего ты решил?
— Асгейр, а ты подумай. Добычи у нас — корабль и на четверть не загружен. А времени не осталось…
Кстати! Я снял шлем, почесал в затылке. А какое сейчас число? Счет времени, если честно я как-то упустил: гребем и гребем, деревни грабим. Могу только сказать: это было две деревни назад, или: это было, когда Бьярни в ночном карауле стоял. Или: через пару дней, как с Волчьего пришли…
— Эй, Кнуд! — я обернулся к старику, — А сколько нам еще до возвращения домой?
— Что? — усмехнулся старик, — По жене соскучился?
— Блин, старый, ну я серьезно.
— Та-а-ак… Давай посмотрим, — забормотал Кнуд, достал свой диск, начал что-то прикидывать, лепеча под нос совсем неразборчиво. — Солнце сегодня где вставало? — посмотрел он на меня, но видимо вопрос был риторический. Еще что-то прикинул, хмыкнул. — Дней двадцать, двадцать пять у нас есть. Потом, по-хорошему, надо возвращаться, если хотим до штормов отсюда убраться.
Двадцать дней? Я поразился. Это что, лето, считай, прошло? Вот блин! А… мой план? Я же даже… Зачем-то взглянул на Си́ндри. Даже не хольд!
— Асгейр, что, рана открылась? — встревоженно заглянул мне в глаза приятель.
— С чего ты решил?
— Да ты так в лице переменился.
— А не. Всё хорошо. Просто… Просто как-то неожиданно: лето кончается… А я еще в дренгах хожу.
— Вот и я о том же, — успокаиваясь, с недовольным видом уселся прямо на планширь Си́ндри, не отрывая печального взора от склона, на котором маячил Хальфдан.
Первая деревня на Ирене дала добычи мало, зато четверых серьезно раненых.
Бьярни получил по голове здоровенной каменюкой, сброшенной со стены, когда ломали ворота. «Условно дарёный» шлем, который рачительный крестьянский сын не поменял с доплатой, а лишь подшаманил у кузнеца, дабы хоть как-то налезал на голову, помог мало. К тому же выяснилось, что носил его наш друг на тоненькой вязаной шапке. У парня явно был серьезный сотряс: его подташнивало, мутило и шатало. Даже на борт он вскарабкался не с первой попытки.
